Дуглас Брайан - Апсара и её игрушки

— Нет, — сказала женщина. — Ты прав, Карбон, он нехороший человек. Тот, первый, мне куда больше был по душе. Зачем ты так с ним обошелся?

— Да он голодранец, Цисса! — воскликнул Карбон, сердито топнув ногой. — На что он тебе сдался?

— Не все измеряется деньгами, Карбон, — ответила молодая женщина и капризно выпятила губу. — А теперь он валяется без сознания и ни на что не годен.

— Полежит до утра, потом отвезем его в степь и отпустим, — сказал Карбон. Он повернулся к купцу. — Видишь? Даже бесполезного голодранца я не стану убивать просто так. Хотя стоило бы… Цисса приметила его в том же кабачке, что и тебя. Она хоть и опытная грабительница, но иногда совершает ошибки. Так и в этот раз. Ее сбило с толку то, что парень был весь увешан драгоценностями и сорил деньгами. Заказывал только лучшую выпивку, съел целую ногу ягненка, а захмелев — одаривал кольцами и монетами всех подряд, кто под руку подворачивался. Она решила, что это какой-то богатый наследник. Получил денежки и ошалел от свалившегося на него счастья. Заманила, как было договорено, сюда, тут-то и выяснилось, что нет у него никакого наследства…

— А как это выяснилось? — заинтересовался Гхар Абинда. И поспешно добавил: — Не думай, что я тебе не верю. Просто ты — новый экземпляр в моей коллекции человеческих типов. И я, конечно же, не упущу возможности как можно подробнее ознакомиться с твоим способом распознавать богатых наследников. Мне как купцу и отцу единственной дочери такой навык просто необходим. Особенно когда настанет пора выдавать мою дочь замуж.

— Секрета никакого нет, — ухмыльнулся разбойник. — Один из моих людей его узнал. Это киммериец, бродяга. У него нет никакой родни. Деньги, которыми он разбрасывался, — остатки клада, найденного им в развалинах к северу отсюда. Он был пьян, иначе мы бы с ним не совладали. Пришлось ударить его по голове камнем и связать, иначе плохо бы нам всем пришлось. Он впал в берсеркову ярость, узнав, что его пытаются ограбить.

Гхар Абинда развел руками:

— Не могу его винить. Будь я могучим воином двадцати с небольшим лет от роду, я бы тоже сейчас показывал вам все признаки этого заболевания. Но увы, в мои годы берсеркова ярость заканчивается апоплексическим ударом. А такой радости я вам не доставлю. Несите дощечку и палочку, я напишу письмо и отдам кольцо.

Гхар Абинда написал несколько строк, умоляя как можно скорее прислать шкатулку с драгоценностями к старым развалинам, «иначе мне всю ночь придется сидеть на голых камнях, что неизбежно приведет к ревматизму», прибавил он. Затем разбойники бесцеремонно избавили его от всех украшений, связали ему руки и препроводили в укрытие, наспех сооруженное ими среди руин.

Гхар Абинда надеялся, что Цисса задержится и проведет с ним хоть какое-то время. Но молодая женщина лишь презрительно усмехнулась.

— И не надейся, старик! — сказала она.

— Пожилые люди — интересные собеседники, — сказал Гхар Абинда. — Я мог бы рассказать тебе немало о чужих далеких странах, где побывал во время моих путешествий.

— Знал бы ты, сколько подобных историй я выслушала на своем веку, — ответила женщина, зевая. — Я ведь заманиваю сюда торговцев и авантюристов. Все вы жулики и мастера поговорить. Нет уж. Если я захочу новых впечатлений — я сама отправлюсь в путешествие. А это произойдет, когда я стану достаточно богата.

— Смотри, чтобы тебя саму не ограбили, — заметил купец, устраиваясь поудобнее и подворачивая плащ.

Женщина показала ему кинжал.

— Я неплохо владею оружием, умею ездить верхом на лошади и на верблюде, а кроме того — вижу мужчин насквозь. А теперь я ухожу. Я устала и хочу спать. И ты отдохни, купец.

И она исчезла.

Гхар Абинда поерзал на камнях, заранее зная, что все бесполезно: чем дольше — тем невыносимей будет это сидение на твердом холодном камне. Скорей бы уж доставили шкатулку, а там будь что будет. Убьют — значит, пришло время умирать. В конце концов, Гхар Абинда прожил долгую, наполненную событиями и часто — очень счастливую жизнь. Жаль оставлять Апсару одну без поддержки. Но она унаследует немалое богатство. Будучи разумной девушкой, она, несомненно, выберет себе правильного мужа. И жизнь для нее потечет по-старому, среди роскоши, покоя и довольства.

Меланхолические раздумья Гхара Абинды были прерваны хриплым стоном, который превратился в кашель, а завершился ругательствами. Гхар Абинда подскочил от неожиданности. Конечно, он помнил о втором пленнике, что находился среди руин, но не предполагал, будто тот очнется до рассвета.

Купец неловко поднялся и подошел к месту, откуда доносились звуки.

Он увидел связанного по рукам и ногам полуголого человека, чья могучая мускулатура блестела в свете луны. Копна спутанных черных волос падала на его лицо. Он извивался на земле и ругался на нескольких языках, изрыгая страшнейшие богохульства.

— Остановись на минуту, — обратился к нему Гхар Абинда. — Из всех богов я поклоняюсь только Митре, однако предпочитаю не ссориться ни с кем. От твоих проклятий у меня волосы шевелятся на голове.

Варвар на мгновение затих, а потом прорычал:

— Кто ты такой, чума тебе в глотку?

— Меня зовут Гхар Абинда, я купец из Хаббы и… Митра, да у тебя вся голова разбита!

Только тут Гхар Абинда увидел, что половина черных волос варвара слиплась от крови.

— Ерунда, — буркнул тот, — из головы всегда хлещет, как из разрезанного поросенка. Гудит, правда, и перед глазами все еще кружится… Эта проклятая девка, да плюнет Бэлит ей на лоно, чтобы у нее никогда не рождались дети, — это она завлекла меня сюда. Я видел, что ей нравятся мои деньги и все эти золотые побрякушки, — что ж! Я охотно раздаю такие вещи женщинам, если те со мной ласковы. Но она продала меня этому разбойнику, этому Карбону! Карбон посмеялся надо мной. Мы сталкивались с ним в Гирканских степях, и пару раз я его одолевал. Хорошо же он со мной расквитался, ничего не скажешь. Но погоди, я еще не сдался. Тебе известно, старик, что они собираются с нами делать?

— Я жду, пока принесут за меня выкуп, — ответил Гхар Абинда. — И не называй меня стариком. Как твое имя?

— Конан из Киммерии. Запомни на весь остаток своей жалкой жизни, — сердито сказал варвар. Он был в ярости из-за того, что попался на такой ерунде.

— Ну так вот, Конан из Киммерии, я еще не старик. Запомни это на весь остаток своей увлекательной жизни, полной драк, пьянства, продажных женщин и грабежей. Что касается твоей участи, Карбон уверял, что намерен отвезти тебя в степь и выпустить, как выпускают дикое животное.

— И ты ему веришь? — Конан презрительно хохотнул. — Он убьет меня на рассвете. А потом прихлопнет и тебя.