Большая игра - Иван Валерьевич Оченков

уехал в США в 1939-м, поскольку Муссолини не принимал антиеврейских законов, чтобы подравняться под немецких национал-социалистов.

Академик Эйнштейн, живший в Берлине и работавший в университете, также никуда не собирался из близкой его сердцу Германии, в окружении выдающихся ученых того времени. Он говорил тогда: «Берлин – это то место, с которым я, благодаря человеческим и научным отношениям, сроднился больше всего… не хотел бы расставаться со своими превосходными коллегами». В тридцатых годах Эйнштейн последовательно отказывался от предложений стать профессором в Цюрихе, Лейдене, Оксфорде и Пасадене.

Но то, что работы по атомной теме ведутся, было очевидно. И производство тяжелой воды, и закупки бельгийского урана, и запрет на экспорт урана из Германии – имели место. Оставалось только убедиться во всем лично. И Колычев решился на авантюру…

Глава 10

Правь, Британия, волнами… Мелодия торжественной и такой имперско-патриотической песни неотвязно крутилась в голове Энтони Идена с самого утра, когда он, получив последние наставления от своего патрона – Уинстона Черчилля, поднялся на борт небольшого корвета, выделенного флотом для нужд Форин-офис[13].

– Иден, эта старая лиса – русский царь – набрал полные руки сильных карт и начал новую игру сразу с козырей. Нам необходимо перебить его предложение. Присматривайте за молодым Колычевым. Его дед и дядя были для нас сущим кошмаром, как бы третий из их чертовой династии не стал осиновым колом, забитым в самое сердце нашей империи… Крутите мозги немцам, они легковерны. Дуче получил щелчок по носу в тридцать седьмом, когда Федор Колычев отправил набранную им эскадру приватиров на помощь абиссинскому негусу негести, и эфиопы смогли отстоять независимость, так что у Муссолини наверняка есть зуб на русских в целом и на Колычевых в частности.

– Что я могу предложить ему?

– Оружие, кредиты, политическую поддержку.

– Наши авиа– и морские базы в Египте, Кении, Иордании как аэродромы подскока и снабжения?

– Почему нет. Все, что угодно за их счет, – растянув тонкие губы, хищно улыбнулся Черчилль, затягиваясь наполовину выкуренной сигарой и допивая второй за утро баллон коньяка.

– Если задача втравить немцев в войну с русскими, то есть ли резон сосредотачиваться на восточной Африке?

– Лишним не будет. Это отвлечет часть сил врага. Запомните золотое правило, сэр Энтони, поджигайте у русских все, что горит. И щедро подливайте в огонь керосин! Только так! Нам необходимо вбить клин между старой Европой и Россией. Быстро это сделать не получится, но постепенно… Когда противоречия накопятся, вот тогда и наступит время главного удара!

И в мерном гудении всех четырех мощных моторов, и в ощутимой даже сквозь многослойную обшивку корабля его величества «Зулу» вибрации, идущей от работающих без умолку многометровых винтов, сэру Энтони все так же слышалось: «Правь, Британия, волнами… Никогда британцы не станут рабами…»

Да, задачу премьер-министр перед ним поставил небанальную. Но это не пугало Идена. В конце концов, за ним стояла вся многовековая история и мощь империи. И он верил в свою звезду.

Вскоре родные белые скалы остались позади. Корабль пролетел над Дуврским проливом и, пройдя сквозь бельгийское воздушное пространство, взял курс на юго-восток. Тем самым было положено начало большому европейскому турне – своей новой миссии, имеющей принципиальное значение, как особо отметил Черчилль.

Первой столицей на континенте глава МИД Великобритании выбрал Берлин. И это, конечно, было не случайно. Ключи от будущего находились в руках подданных германского кайзера. Но вот говорить об этом англичанин своим визави отнюдь не собирался. Цель всего намеченного вояжа была проста: в связи с провалом наступления японской армии на Чунцин, в условиях наращивания участия русского флота, пусть пока и под видом наемников, следовало немедленно приступить к формированию новой коалиции, нацеленной против России.

Чрезвычайные обстоятельства требовали решительных мер. Поэтому сэр Энтони планировал, нигде не задерживаясь подолгу, буквально за десять дней успеть встретиться с руководителями всех основных правительств Европы, изложив им свое видение момента и сформулировав свои предложения.

Сейчас ему предстояла встреча с коллегой – министром иностранных дел Германской империи Францем фон Папеном. Они много раз встречались в тридцатых годах, затем провальные выборы задвинули их партии в оппозицию, но относительно недавно удачно проведенные избирательные кампании вернули обоих политиков на властный олимп.

– Франц, – в силу давнего знакомства они давно договорились обращаться друг к другу в приватной обстановке по имени, да и откровенному англофилу фон Папену такая фамильярность даже льстила, – вы же понимаете, что спокойствие Германии обеспечивается лишь опасениями русских воевать на два фронта и, скажем так, осторожностью, граничащей с трусостью, царя Александра. Но такая ситуация будет до тех пор, пока армия микадо сильна. Если они разгромят Японию, то вы останетесь с ними один на один. Петербург, получив надежную опору на востоке, сможет всеми силами развернуться на запад. Не мне вам напоминать, что Париж давно грезит реваншем, желая вернуть Эльзас и Лотарингию.

– Это исторически немецкие земли!

– Вопрос трактовки, милейший Франц. Всего лишь вопрос трактовки. Можно ведь и с такой точки зрения на него смотреть из Лондона, а можно и наоборот…

– Вы допускаете столь ощутимую смену позиции?

– Это обсуждаемо. В определенных обстоятельствах.

– Слушаю вас внимательно, сэр Энтони.

– Вернемся к реалиям дальневосточной политики русских. Мало того, что они, победив японцев, смогут увереннее себя чувствовать в политике и в военном аспекте, но еще и заполучат почти в безраздельное владение Китай и Корею! А это огромные рынки, на которые русские никого не пустят. А стало быть, еще разбогатеют, усилятся и почти наверняка смогут развернуть свою пребывающую долгое время в стагнации экономику к росту!

– Какова роль США в ваших планах?

– Об этом лучше спросить у самих североамериканцев. Позволю себе предположить, что они тоже заинтересованы в сдерживании азиатских орд.

– Что вы предлагаете? Заключить с узкоглазыми военный союз и объявить русским ультиматум? Париж только того и ждет! И уже не они, а мы получим войну на два фронта! Британия ведь в лучшем случае останется нейтральной! Нет, о войне с Россией мы можем говорить только при условии, что вы и США будете на нашей стороне.

– Вы торгуетесь, милейший Франц. Но ведь это не у нас, а у вас отнюдь не лучшие расклады… Подумайте…

– Война будет очень дорого стоить нам. В чем выгода? Кусок Польши? Не смешно! Я не думаю, что русские ударят первыми. Они даже после всех провокаций японцев не спешили начинать войну.

– Так чего же вы хотите?

– Нам нужен надежный тыл. Иначе говоря, север и восток Франции. Раз. Ваш дружественный нейтралитет,