Однажды кажется окажется - Елена Николаевна Рыкова

могла купить их ей, потому что у них не было денег. В комнате у девочки было чёрное пятно на обоях. Оно было там всю жизнь, сколько девочка себя помнила. Однажды из пятна вылез чёрный человек и сказал: «Я подарю тебе плеер и кроссовки, но за это заберу твою сестрёнку». Девочка отказалась.

Мишаева снова замолчала.

– На следующий день чёрный человек вылез из пятна и сказал: «Я подарю тебе кроссовки и плеер, но за это заберу твою маму». Девочка снова отказалась. Прошёл ещё один день, и человек снова появился. На этот раз он сказал: «Я подарю тебе и плеер, и кроссовки и не буду забирать ни твою маму, ни твою сестрёнку».

Голос у Тинки стал низким, чужим. В палате шевелилась только занавеска – лениво, как сонное привидение.

– Девочка обрадовалась и согласилась. Тогда чёрный человек сказал: «Но я заберу тебя!» Когда мама вернулась домой, она увидела на кровати в девочкиной комнате новые чёрные кроссовки и чёрный плеер. А девочки и её сестры не было. Человек обманул девочку и забрал вместе с ней и её сестру. Мама достала керосин, вылила на чёрное пятно, на плеер, на кроссовки и подожгла. Пятно сразу же вспыхнуло, послышались крики. Когда сгорел весь дом, мама девочки купила билет на поезд и навсегда уехала в другой город.

– У меня даже носки от страха сползли, – сказала в тишине Соня, и они засмеялись.

– Теперь я, я! – радовалась Лизка, елозя на кровати. – Однажды одна девочка поехала на море. Эта девочка была талантливой пианисткой и даже выступала на конкурсах. А ещё она очень любила кататься на велосипеде и плавать. Девочка на море купалась, загорала и познакомилась с очень красивым парнем. Он сидел на большом камне возле воды…

– Ну, так нечестно, – перебила её Тина, – эту страшилку нам дядя Серёжа на Селигере рассказывал.

– Ну и что? – вскинулась Лизка. – Типа ты свою сама сочинила.

– Да её просто знают все, – скучно сказала Тина. – Какой интерес?

– Мартынка, ты знаешь такую?

Марта мотнула головой.

– Я тоже не знаю, – прошептала Соня. Она натянула одеяло до подбородка. – Но я бы уже перерыв сделала. До утра.

– Девули, никаких перерывов! – отрезала Тинка. – Ладно, Лизон, продолжай, если своего мозга нет.

– «Знаешь ли ты, – сказал девочке юноша, – что всё, что тебе кажется, однажды окажется?» – Лизе очень хотелось рассказывать дальше. – «Посмотри вокруг. Облака похожи на диковинных животных, трещины на асфальте – на древние письмена, а складки на моём одеянии – на чудище из подземной страны».

Лиза вытащила фонарик из-под Тинкиного одеяла и направила его луч на складки простыни у себя в ногах.

– «…так вот. Тебе это всё не кажется. Облака – действительно диковинные животные, которые пасутся на небе, а если ты изучишь письменность трещин на асфальте, то узнаешь своё будущее». – Лизка щёлкнула выключателем и продолжала в кромешной темноте. – «Так что же, – спросила девочка, – значит, в складках твоей одежды правда живёт чудовище из подземного мира?»

Мишаева-старшая упала на подушку и демонстративно захрапела.

– Тин! – шикнула на неё Марта. – Тебя мы слушали!

– «Нет, – ответил юноша и вдруг мерзко захохотал, открыв рот, полный жёлтых клыков, – чудовище из подземного мира – это я!» И, прежде чем девочка успела убежать, он превратился в ужасную змею с человеческой головой. Голова, клацнув зубами, откусила девочке руку. Девочка попала в больницу, там ей сделали протез. Она больше никогда не смогла играть на пианино, кататься на велосипеде и плавать. А по ночам ей казалось, что её протез похож на змею, которая хочет откусить ей голову, пока она спит.

Лизка включила свет, и девочки слепо заморгали.

– Зыкинско![6] – заулыбалась Марта. – Это вообще моя любимая игра: «однажды кажется окажется». Когда мы только в этот лагерь приехали, я представляла, что здание административного корпуса – это вокзал. Всё было похоже: башенка с часами, барельеф со стариком верхом на крокодиле. Я шла и воображала, что слышу шипение пара, который валит из-под колёс паровоза. А яблоня рядом с фигурой пионера с трубой похожа на человека с восемью руками: двумя он разминает спину, двумя тянется к небу, четырьмя – к земле. Деревянные трибуны на стадионе – на огромных длинных удавов-людоедов.

– Мартынк! В следующий раз вместе поиграем! – Лиза мечтательно смотрела в окно.

– Поосторожней, а то чудовище из подземного мира откусит вам головы! – усмехнулась Тинка. – Ну что, Гамаюнова? Ты одна осталась. Давай нам свою страшилку, потом бегом до ворот и спатеньки.

– Я мало какие знаю… – начала отпираться Соня, понимая, что перед натиском Мишаевой ей не устоять.

– Договор есть договор, – сказала Лиза.

Соня долго ворочалась в кровати, не решаясь заговорить.

– Начинай уже, – поторопила её Тинка.

Марте было жалко Гамаюнову: самая младшая из них – всего одиннадцать. Ей было тяжелее всех в «Агаресе»: кроссы, тренировки, ОФП[7]. Даже море Соню не радовало. Ей хотелось домой. Но «большие надежды» и новую ракетку надо было отрабатывать. Спортсмены не ноют.

– Жила-была женщина, – тихо начала Соня, – и было у неё три сына. Однажды послала она их в лес. Идут сыновья и видят: летит голубка, а за ней ястреб. Скачет колдун на коне, кричит: «Убейте голубку!» Поднял старший сын лук. Но не послушал он колдуна, убил не голубку, а ястреба. А голубка улетела. Разозлился колдун и превратил мальчиков в три дерева. Ждала мама сыновей домой, ждала – не дождалась. Пошла искать – пуст лес. Вдруг слышит: плачет её младшенький, ему всего четыре годика было. Смотрит – стоит дубок. И рядом ещё два, побольше. Поняла женщина, что это злой колдун её сыновей в деревья превратил. Стала она им воды носить, а как расколдовать – не знает. Тут прилетела к ней голубка, села старшему дубку на ветку, говорит: «Сними с себя все рубашки, отдай воде всё золото, что имеешь, и вернутся к тебе дети». Так женщина и сделала: нарядила дубки, выбросила в реку богатство своё, и превратились сыновья её обратно в людей, а голубка стала прекрасной принцессой, и старший сын на ней женился.

– И стали они жить-поживать, добра наживать? – уточнила Лиза.

– Так, – медленно сказала Тина, – это вообще никакая не страшилка, а детская сказка.

– Русская народная, – поддакнула Лизка. – Нещитово[8].

– Бежать тебе, Гамаюнова, до ворот.

– Девчонки, час ночи уже, – сказала Марта, – может, не надо? На зарядку не встанем.

– Ладно тебе, Март, спасибо. – Соня вылезла из-под одеяла. – Я с самого начала знала, что мне бежать.

Она вытянула из-под кровати чемодан.

– Девули, смотрите,