Волкодав - Мария Васильевна Семенова

– Не пойдёт к тебе Сонмор! – зло предрёк данщик. – Понадобишься – самого за ноги приволокут!…

Волкодав не ответил.

Нарлак махнул своим подчинённым и медленно, шагом, храня неторопливое достоинство, поехал вон из деревни. Трое последовали за вожаком. Один за другим они миновали Волкодава. Молодому стрелку страсть хотелось толкнуть чужака лошадью и попытать его удаль. Он поймал пустой взгляд венна и передумал. Вовремя передумал, надо заметить.

Когда они удалились, Волкодав повернулся и обнаружил, что на него смотрела вся деревня от мала до велика. Иные, помоложе и поглупее, – с восторгом. Старшие, давно учёные жизнью, – недоброжелательно.

– Кто просил тебя вмешиваться, прохожий человек? – первым заговорил старейшина, и в голосе его была злоба. – Ты пришёл и ушёл, а нам с ними жить!…

Волкодав почесал затылок:

– Деньги, которые ты им заплатил, были на четверть моими. Так что я тут не вовсе чужой…

– Чего ты хочешь? – недобро осведомился старейшина.

– Гороху, – сказал венн. – Кусочек сала, если найдётся. Хлеба коврижку и горшочек молока. На два сребреника.

Жена старейшины начала что-то говорить мужу, но тот, не желая слушать бабьих советов, вытянул руку:

– Прогоните его, сыновья!

Удивительно дело, подумал Волкодав, глядя на подходивших к нему троих верзил. Они боялись всадников. Всадники побоялись меня. Но вот уехали, и эти люди почему-то решили, будто прямо сейчас меня поколотят… Чудеса…

Таких Летмалов он на своём веку видел достаточно. Здоровенный молодой мужик, на несколько лет моложе его самого. Соплеменники Волкодава сказали бы, дескать, Боги задумывали вылепить быка, но глины чуток не хватило, пришлось переделывать в человека. Одна незадача, успели уже вложить в ту глину бычий умишко. Такие, пока не пробьётся борода, что телята: кто поведёт, за тем и пойдут. И, случается, вызревают в справных богатырей, незатейливых и чистых душою. Летмал был ростом с венна, но вдвое шире его и, наверное, во столько же раз тяжелее. Такому, чтоб тяжести поднимать, и серьга от грыжи в ухо не требуется. Волкодав мимолётно подумал: этот малый, доведись ему несчастье, вряд ли выжил бы в Самоцветных горах. И ещё, что почётное место старейшины вряд ли к нему перейдёт. А и перейдёт, вмиг под задницей треснет. Вот у младшего, Данмала, соображения побольше. То-то он торопится вслед брату, ловит его за рубаху…

Руки Летмала, казавшиеся из рукавов, были величиной с медвежьи лапы и едва ли не такие же косматые. Они протянулись к неподвижно стоявшему Волкодаву: левая с растопыренными пальцами – схватить за грудки, правая, сомкнутая в кулак, изготовилась свернуть на сторону челюсть. Замахивался Летмал так, как это обычно делают деревенские драчуны, привыкшие хвастаться необоримой силой удара. Волкодав не позволил ему собрать в горсть свой ворот и подавно не стал дожидаться кулака. Он просто подстерёг нужный момент, повернулся и присел, коснувшись одним коленом земли. Летмал запнулся и, увлекаемый собственным разгоном, изумлённо полетел через венна в дорожную пыль. Упал он тяжело. До сих пор его редко сбивали с ног.

Средний сын старейшины, Кроммал, невнятно выкрикнул по-нарлакски нечто такое, чего при женщинах нипочём не следовало бы повторять, и рванулся отмщать за старшего брата.

– Я Летмала пальцем не трогал, – сказал ему Волкодав. – И тебя трогать не собираюсь…

Данмал, действительно самый смышлёный из троих, крепко обхватил Кроммала поперёк тела. Тот вырывался.

– Не надо!… – расслышал Волкодав. – Убьёт…

Летмал поднялся на ноги и тяжело двинулся на обидчика вдругорядь. Широкое лицо, опушённое мягкой светлой бородкой, было цвета свёклы. Венну не хотелось снова отправлять его наземь, ибо на второй раз это пришлось бы делать уже убедительнее. Так, чтобы встал к вечеру.

– Могли бы и словами сказать, что на откуп деньги нужны… – укорил он старейшину. – А то сразу синяки ставить…

Тем временем Летмал, зверея, шагнул навстречу неминуемому… Но тут между ним и Волкодавом ринулся Мыш. Свирепый маленький хищник повис в воздухе перед молодым нарлаком, кровожадно ощерил пасть и зашипел ему в глаза. Летмал невольно шарахнулся, отмахиваясь руками.

– Хватит! – сказал Волкодав. – Я ухожу.

Он свистнул, подзывая Мыша, повернулся и пошёл вон из деревни. Мыш вцепился в плечо, потом перебрался на голову, чтобы удобней было оскорбительно шипеть и плеваться в сторону недругов. До самого кустарника Волкодав ждал камня в спину. Не говоря уже о стреле: мало ли что удумает озлобленный народ… Красноватые сполохи, всегда предварявшие нападение, так и не протянулись к нему. На счастье деревенских.

Венн отболтал весь язык, объясняясь сперва с данщиками, потом со старейшиной и его сыновьями. Поэтому у него не было никакой охоты ещё о чём-то рассказывать Эвриху и Сигине. Он и не стал.

Подбитый глаз молодого арранта закрылся и заплыл, но второй смотрел вопросительно.

– Они там небогато живут… – проворчал в конце концов Волкодав. – Пусть их…

Сигина, выглянувшая из землянки, ничего не сказала. Только пронзительно глянула на венна, и он долго потом не мог отделаться от беспокоящего чувства: эта женщина откуда-то в точности знала всё, что произошло с ним в деревне… Откуда бы?

Ещё он слегка удивился про себя тому, что жидкой, отдающей плесенью каши в котле оказалось как раз на три полные миски. Можно подумать, Сигина предвидела нынче гостей. Потом он вспомнил, что Сумасшедшая со дня на день ожидала прихода несуществующих сыновей, и это всё объяснило.

Вечером, когда солнце уже опускалось за небоскат, к землянке Сигины пришла тихая молодая женщина. Волкодав издалека заметил её и узнал жену Летмала, которую так грубо тискал кудрявый стрелок. Она несмело подошла ближе, и венн, встав, поклонился:

– Добрый вечер, дочь славной матери…

Глядя на него, поднялся и Эврих, чтобы поприветствовать женщину по-аррантски. Молодуха еле слышно пролепетала что-то в ответ. Необычное внимание двоих путешественников, обращавшихся с ней, как с госпожой, больше пугало её, нежели радовало. Зато пушистый белый пёсик, прибежавший с нею вместе, никаких сомнений не испытал: сразу подскочил к Волкодаву и завертел хвостом, восторженно тявкая и напрашиваясь на ласку.

Женщина поискала глазами Сигину, но та возилась в землянке. Рано утром предполагалось двинуться в путь, и она перебирала свои скудные пожитки, решая, что брать с собой, что не брать.

– Матушка Сигина… – окликнула молодуха. Она держала в руках небольшой свёрток. Если у Волкодава ещё не отшибло нюх, в свёртке было съестное. Сигина не услышала