Странный вождь - Анатолий Н. Патман

Но, как всегда, всё пошло немного так, как я думал. После полудня пятого дня после ссоры вдруг со мной захотела встретиться Эминэлла, и одна! Жаль, но надо принять. Конечно, я сразу же позвал её к себе и даже встретил у двери. Чтобы не мешали, попросил Салику и Тустиера оставить нас одних. Чтобы моя жена чувствовала себя спокойней и свободней. Мало того, и нежданно для неё, я прямо сразу же у двери и обнял её. И, к счастью, Эминэлла не отстранилась от меня, а тут же сама уткнулась мне в грудь и расплакалась, и проплакала прилично.

— Акчул, прости меня, пожалуйста! Я не знаю, что на меня нашло. Я думала, что уже нисколько не буду жалеть его. А оказалось, что всё равно жалко стало. Но теперь, раз его нет, то уже и думать о нём не буду.

Да, слаб я на женские слёзы. Вот и сейчас, глядя в синие, и заплаканные глаза жены, я лишь крепче прижал её к себе, а потом и страстно впился в сочные, хотя, совсем тонкие, и сладкие губы. Она и сама всей силой прижалась ко мне. Но, может, от поцелуя, но, скорее, ещё от слабости, у меня почти сразу же закружилась голова, и мне пришлось отстраниться от жены и отправиться обратно в постель. И Эминэлла присела рядом.

— Ничего, Эминэлла, уже поправляюсь. Что делать, тяжело ещё и, видишь, голова закружилась. А что пожалела его, то, конечно, мне это сильно обидно. И то, что вы все даже не захотели навещать меня, тоже! И гулять пошли, то тем более! Мне просто непонятно, с чего это вы все так на меня взъелись? С тобой понятно, тебе просто не до меня было. Наверное, и озлобилась, и видеть меня вообще не хотела? Но вот чего это Аэлита с Ясниной на меня взъелись? На ровном месте ведь. Или загулять решили? Может, кого-то и встретили?

— Не знаю, Акчул. Вроде, ничего не случилось. Когда узнали, что ты пришёл в себя, мы засобирались к тебе, но Аэлита нежданно возмутилась, что ты нас нисколько не уважаешь, и всем дома заправляют Салика и Тустиер. Ну и обругала их сильно. И Яснина её поддержала. А мне просто грустно было. Не оттого, что ты Ажинэля убил, а то, что одни глупости стала совершать и тебя обидела. И прийти к тебе уже не осмелилась. Решила подождать и немного успокоиться. И на гулянки, раз позвали, пошла. Это Аэлита вдруг захотела развеяться. Ты, пожалуйста, не думай, что мама отругала, и я пришла. Я бы всё равно пришла. Ты прости нас, Акчул. Не со зла, не подумали. Не гони, пожалуйста. Всё равно все дома останутся и в общежитие не переселятся.

Значит, всё же Аэлита! То-то аура у неё злее была, чем у Яснины. Придётся сказать Тустиеру, чтобы больше смотрели за ней.

— Ладно, Эминэлла. Поживём, увидим. Мне, конечно, больно, что вы меня не любите, но пока потерплю. Прежде всего, ради детей. Хотя, я и за вас всех переживаю. А потом видно будет. Может, ещё и полюбите? Мне бы сильно этого хотелось.

Мы посидели ещё немного, обсудили кое-какие домашние дела, но только для вида. Что там было, больше уже не стали затрагивать. Никаких обещаний мне Эминэлла не дала, да я бы им и не поверил. И, конечно, её аура яснее всего говорила, что она сильно рада нашей встрече. И особой злости ко мне там явно не проглядывалось. Так, лёгкое недовольство к чему-то, может, благодарность ко мне, но ещё точно не любовь. Хотя, уже сильно лучше, чем ранее. Наверное, так и так мне придётся смириться. Лучше уж иметь хоть каких синичек, чем гордых лебедушек в небе.

Да, перед уходом Эминэлла подарила мне длинный и явно желанный и для неё поцелуй. Еле у меня сил хватило! У неё и сердце сильно билось, и жаркое тело прижалось ко мне плотнее. Сама же и обняла, а я и не думал противиться. Своя же жена и для меня очень даже желанная. Я и дал почувствовать это. Жаль, конечно, что пока у меня сил маловато для любовных утёх, а то прямо здесь бы и предались, и чувствовалось, что и она была согласна и хотела их.

Ну а потом я, сильно усталый, уже просто отдыхал и набирался сил. А то ведь даже жену крепко поцеловать не смог.

* * *

— Лакиэль, скажи, что сделано для освобождения моих детей? А то ты всё обещаешь разузнать о них, но дело не двигается! В чём причина? И что ещё требуется сделать?

— К сожалению, Светлейший, сувары надёжно спрятали княжича Радзивэля. Неизвестно даже его местонахождение. Нашим лазутчикам так и не удалось ничего разузнать. А переговоры о его освобождении, как Вы велели, пока временно прекращены. Остались, конечно, некоторые предатели, но они слишком удалены от нового вождя. А те, которые были, уже разоблачены, схвачены и находятся на каменоломнях. И даже там сильная охрана, и освободить никого не удалось. Наоборот, мы почти полностью потеряли одну группу воинов и четыре тарха. А княжна Анастэлла уже движется на запад вместе с суварским войском. По последним сообщениям, оно почти приблизились к границам суварских земель. А сейчас уже могут находиться и в Северных пустошах. Напасть на войско мы однозначно не можем. Там, конечно, полно северных тварей, но пока сообщения о боях не поступили. Может, ещё и не было, может, просто не успели поступить?

— Получается, Лакиэль, и тут обманули нас низкорождённые? Ты же сам сообщал, что они собираются идти воевать Дикие земли. Мы и войска перебросили на восток. А теперь придётся возвращать их обратно. И сколько там у сувар войск выступило на запад?

— Простите, Светлейший, не разобрались. Очень хитро уж поступили. Примерно тысяч десять, Светлейший, и вооружены хорошо. Но всё равно их поход нам на руку. Северные твари уже пробили коридор и постепенно расширяют его. А клан Золотого руна войск выделил мало и всё тянет. И о местонахождении князя Орхея даже слухов не имеется. Вроде, имели место нападения орхейцев на мелкие отряды тварей, но это ничего не меняет. И тартары так и не смогли пробиться через Ущелье Туманных духов, и в ближайшее время вряд ли пробьются. И южнее Призрачных земель они так и не добились успеха. Конечно,