Система становления - Джон Демидов

старший группы, и это приказ, капитан, — Дорошин сделал шаг вперёд, и его взгляд снова стал стальным. — Каждый несёт свою экипировку самостоятельно, и каждый сам отвечает за её сохранность. Ясно?

Морозов помялся, посмотрел на меня, потом на непреклонное лицо Дорошина, буркнул что-то невнятное и, швырнув магазины в свой вещмешок, отошёл в сторону.

Я благодарно посмотрел на своего командира, и сказал:

— Спасибо, товарищ капитан.

— Не дрейфь, боец, — он хлопнул меня по бронику. — В группе каждый должен делать своё дело, а не скидывать его на других. Готовься, скоро выдвигаемся.

Глава 7

Как только последний из нас получил свой комплект снаряжения, и успешно его одел — полковник Ермаков тут же скомандовал:

— Группа, стройся, и выдвигаемся в сторону автопарка! Пошевеливайтесь, господа!

Нам не оставалось ничего иного, кроме как подчиниться требованиям заместителя начальника института, и побрякивая амуницией, направиться в указанном направлении.

Мы успели пройти буквально несколько учебных корпусов, а я уже начал ощущать губительное воздействие солнца, которое сегодня, как назло, ярко и беззаботно светило с совершенно безоблачного неба.

В автопарке нас уже ждали заведённые машины, и конечно же, по закону подлости, нашей группе достался не уютный уазик-«буханка», а видавший виды, покрытый потёртой краской Урал. Офицеры, к моему удивлению, возмущаться такой несправедливости не стали, а отнеслись к этому с непонятным, философским спокойствием:

— Ну что ж, — хмыкнул майор Орлов, швыряя свой вещмешок в кузов, и с хорошо слышимым наслаждением произнёс:

— В снаряге внутри «буханки» мы бы с вами совсем не развернулись, а тут — вон как просторно!

— Как в старые добрые времена, — буркнул капитан Морозов, с видимым усилием закидывая своё тело внутрь кузова.

Я, как самый младший, заскочил последним, устроившись на деревянной лавке рядом со своим вещмешком, а уже спустя минуту Урал рыкнул дизелем и тронулся, вывозя нас с территории института.

Первое время мы шустро ехали по асфальтовой трассе, которая преступно быстро сменилась проселочной дорогой, а она, в свою очередь, тоже оказалась весьма не продолжительной, и в скором времени сменилась ухабами и ямами.

Урал — это конечно крутая машина, вот только её подвеска… Оставляла желать много лучшего. Мы тряслись на ухабах минут тридцать, и всё это время нас ТАК кидало по кузову, что тот факт, что никто из нас не расстался с недавним завтраком, иначе чем чудом было не назвать.

Я сидел, прислонившись к борту, и смотрел на мелькающие за ним поля и перелески.

Лето было в самом разгаре, трава у дороги уже начинала выгорать, подёрнутая лёгкой пылью, а в воздухе стоял густой, сладковатый запах цветущих трав и нагретой земли…

Всё в целом было очень даже неплохо, вот только в полной экипировке, под лучами поднимающегося солнца, мне становилось по-настоящему жарко. Каска давила на голову, броник не давал нормально дышать, а спина под вещмешком была уже мокрой насквозь.

Наконец, спустя минут 20, урал несколько раз подпрыгнул на особо чувствительных колдобинах и остановился, сразу после чего капитан Дорошин, сидевший возле кабины, поднялся, и как ни в чем не бывало воскликнул:

— Ну вот мы и на месте, бойцы! К машине!

Мы послушно выпрыгнули из кузова на мягкую, пыльную землю, и перед нашими глазами сразу же раскинулось бескрайнее поле, посреди которого мы сейчас стояли. Ни домов, ни линий электропередач… Только волнующееся от ветра море травы, да синее, безоблачное небо над головой.

— Становись, — скомандовал Дорошин и принялся с придирчивостью старого сержанта проверять наше снаряжение, не обращая никакого внимания на звания.

Он поправил незастёгнутую пряжку на разгрузке у Морозова, проверил, хорошо ли закреплён штык-нож у майора Орлова… У меня он с особой тщательностью проверил вещмешок, и убедившись, что как бы я не прыгал — звуков он не издает, удовлетворённо кивнул, после чего пробормотал:

— Вроде всё в порядке…

После этого он ещё раз осмотрелся, сверяясь с какими-то своими, только ему ведомыми ориентирами — может, с приметным деревом на горизонте, а может, с холмом каким… — и уверенно повёл нашу группу прямо по полю в сторону далёкого лесного массива, сказав напоследок:

— Следуйте за мной, но не забывайте соблюдать дистанцию. Дим, на тебе контроль округи на предмет неожиданных встреч с окольцованными животными. — обратился он к Орлову, на что тот молчаливо кивнул, предвкушающе ухмыльнувшись.

Мы шли по полю где-то около пятнадцати минут, и прогулка эта была не сказать, чтобы очень приятной… Ноги постоянно утопали в мягкой земле, солнце припекало всё сильнее, и дошло даже до того, что я уже начал задаваться вопросом о том, не завёл ли нас доморощенный Сусанин в лице капитана куда-то не туда, но именно в этот момент впереди показалось нечто неестественное.

Это был участок поля, огороженный по периметру классической чёрно-жёлтой лентой, на которой через каждый метр была приклеена одна и та же табличка: «Осторожно, мины!»

Мы как вкопанные остановились в нескольких метрах от этой мрачной ограды, а я ощутил как моё сердце предательски ушло в самые пятки. Мины? Здесь?

Капитан Дорошин тем временем, совершенно не снижая темпа, дошёл до ленты, взялся за неё двумя руками и резким движением разорвал на части, откидывая в сторону разорванные концы. После этого он даже не думая оборачиваться, шагнул внутрь огороженной зоны, и прошёл так метров десять.

Мы переглянулись. Майор Орлов хмуро сдвинул брови, Морозов побледнел, и смотрел на землю под ногами, словно боялся увидеть, то что сейчас произойдёт, а я и вовсе застыл, рисуя перед глазами красочный взрыв, который поставит точку на жизненном пути отважного капитана.

В этот самый момент Дорошин обернулся, и увидев наши напряжённые лица, коротко и насмешливо усмехнулся:

— Чего застыли, бойцы? Зассали? — никто из нас не успел даже собраться с мыслями, чтобы ответить, как Дорошин произнёс:

— Не переживайте. Это разведгруппа решила таким образом гражданских развлечь, чтобы любопытные не совались, пока мы тут с системой разбираемся. Нет тут никаких мин, не ссыте…

С облегчением, смешанным с лёгким смущением, мы, стараясь на всякий случай ступать точно в следы капитана, всё же переступили через порванную ленту и двинулись в его сторону.

Поле внутри огороженного периметра было точно таким же, как и снаружи. Ни воронок, ни щелей в земле… Единственное, что сразу бросалось в глаза — кто-то очень сильно постарался, чтобы вытоптать траву в этом месте в форме круга, диаметром метров пятьдесят.