Человек без прошлого - Марина Удальцова

— А знаешь, я думаю совершенно так же. Я — Эргон. Только Нилии не говори, — невесело хмыкнул он. — А то она примется с новой силой меня изводить.

Разговор друзей умолк, а мысли было не остановить. Угрюмо прижавшись спинами друг к другу, они молча дожили до утра, делая вид, что спали.

Холод пустынной ночи наконец сменило утро. Солнце пригревало, и потеплело не только в воздухе, но и на душе. Друзья въехали под сень леса, и словно оказались под крышей дома Рестама: стало и теплее, и уютнее, и в целом как-то спокойней. Армия едва распустивших листочки деревьев сомкнула свои зелёные ряды. Мхи и первые травки еще не полностью покрыли коврик из бурой пожухлой листвы. Глаза то и дело выхватывали яркие пятна первоцветов, и после однообразных зимних красок это вселяло необъяснимый, первобытный восторг. Ниов держался уверенно, хотя Авиту смутно казалось, что он понятия не имеет, в какой стороне Обитель. Лошади ковыляли по достаточно широкой тропе — шапки леса были высоко, так что друзья даже не спешились. Чуть придержав поводья, Авит пялился в клок пергамента, на котором была перерисованная карта. Ниова согрел вид первых весенних красот, но потом он вспомнил, что ему предстоит много тяжёлых встреч и разговоров, и снова впал в какую-то апатию.

— Ниов, по-моему, мы забираем севернее.

В ответ Ниов лишь угрюмо зыркнул.

— Ниов, слышишь? Нам надо чуть забрать на запад.

— Ну, забирай, — тон был равнодушным и бесцеремонным.

Авит пустил лошадь вперед, обогнал спутника и встал на его пути.

— А ну-ка слазь давай, умник!

Юноше, похоже, сейчас было всё равно, что друг болен и устал. Он спешился и гневно уставился на него.

Ниов молча слез с лошади. Его равнодушный вид взбесил друга. Авит тут же подлетел к нему и сгреб за грудки.

— Думаешь, ты тут самый умный, да? Страдалец выискался! Герой Кронграда! Любовник принцессы! Сиадр великий, Сиадр распрекрасный. Надо еще выяснить, какой ты Сиадр вообще! Думаешь, башкой об дно ударился, в Леде прополоскался — так теперь тебе всё можно, да? А я никто, так, листочек прошлогодний под копытом твоего коня? — Авит стиснул его еще сильнее, не заботясь о больной ноге друга. И всё не не унимался, — Так вот, знай, что если надо, я тебя стукну! Не посмотрю, что ты в прошлом герой, и что сейчас хромой. Стукну тебя, сударь мой, так, что ты как миленький припомнишь, куда нам ехать! Или хотя бы перестанешь из себя строить умника. Так вот.

Ниов виновато опустил глаза.

— Кроме как по дороге, нам больше некуда ехать, — резонно заметил он. — Давай передохнём, а то я сейчас отрублю свою ногу, лишь бы она не болела.

Авита кольнула совесть от этих слов.

После непродолжительного привала оба чувствовали себя чуть бодрее. Глупо было сознавать, что лес полон дичи, а их мучил голод. Но стрел не было — не станешь же гоняться за зайцем с кинжалом или палкой. Лучшее, что удалось найти — это родник. Ледяная вода привела их в чувство. Ниов невесело полюбовался на свое безобразное лицо в отражении ручья. Умывшись и напившись, друзья поговорили и помирились. Ниов перестал дуться и признался, что в Дубовье ориентировался плохо. Авит сверялся с картой, но составитель был не особо добросовестным. Дубовье было обозначено очень приблизительно — ясно было, что автор карты тут не хаживал. Зато часто бывал на юге Белой Долины — там каждая деревенька и небольшая дорога имели кучу приписок и исправлений.

Отдохнув и посовещавшись, Ниов с Авитом сошлись на том, что поедут по дороге и куда-нибудь она да выведет. Решение оказалось верным: часа через три дорога раздваивалась. Узкая тропа уходила строго на север и терялась в деревьях. А широкая дорога как раз забирала западнее — туда, где, судя по неточной карте, была Дубовая Обитель. Конь Ниова нетерпеливо перебирал ногами на перекрестке.

— А куда ведет северная тропа?

— На карте её вообще нет. В любом случае, нам туда не надо. Смотри, Ниов, западная дорога широкая, значит, мы ехали правильно. Здесь время от времени ходят телеги — возят снадобья к тракту и дальше в столицу.

— Но кто-то же ходит и по северной дороге.

— Ты говорил, у лекарей есть библиотека. Наверняка там есть карты. Кстати говоря, было бы разумно в них заглянуть до того, как соваться в окрестности Пика.

Друзья двинулись по широкой дороге на запад. Вскоре стволы поредели, стало немного светлее. Ниов начал узнавать места, которые приютили его совсем недавно. Зимой здесь был голый унылый лес, а весной эти места теперь казались теснее и милее глазу. Показались знакомые строения. Поляна справа от дороги была утыкана ульями, над которыми бодро жужжали проснувшиеся пчёлки. Здесь не было заборов: людям леса ни к чему было отгораживать себя от, собственно, леса.

А вот наконец и сама Обитель: роскошный четырёхэтажный сруб. Здесь не было гнетущего камня, как в столице — всё вокруг дышало древесиной. Оплот лесных лекарей-отшельников напоминал красивый замок — тоже с башенками и куполами, только из дерева. Ниов с удовольствием взглянул на друга: Авит от удивления аж рот разинул, пока смотрел на причудливые лесные строения. Но всё же в глазах не было того восторга и благоговения, которое юноша испытал перед вратами в столицу. Было ясно — его стихией был город и камень.

Ниов почувствовал облегчение, словно целью их путешествия был вовсе не Враний Пик, а это умиротворённое место. Шумно вдохнув здешний воздух — какой-то особый, лёгкий, по-весеннему тихий, — Ниов сполз с лошади и повёл её за собой. Зимой здесь, конечно, не было никаких особо примечательных запахов. А сейчас… Запахи весеннего леса были новым ощущением для Ниова, и он озирался вокруг, вдыхая прохладный, наполненный ароматами первого цветения воздух. Что это был за запах для него? Возрождение. Здесь ему пахло возрождением. Жизнью.

Авит последовал его примеру и тоже спешился. Здешние обитатели не спешили показываться, и путники потихоньку продвигались вглубь их земель.

Уже подойдя вплотную к Дубовой Обители, Ниов услышал знакомые голоса. Он утонул в приветствиях, удивляясь, какими шумными и эмоциональными могут быть эти на первый взгляд нелюдимые отшельники. С Авитом лекари держались вежливо, но всё же настороженно. Уставшие путешественники улыбались и вяло реагировали на расспросы — устали с дороги. Но врачеватели были достаточно прозорливы, чтобы понять: им хотелось только ужина и сна. Еду с путниками разделил сам Аварт, который не утомлял Ниова