Птицы - Владимир Торин

Финч понял, что не может не ответить. Что-то внутри вдруг просто захотело взять и предать его – выложить все как есть. Ему стало любопытно, существует ли в этом мире хоть кто-то, на кого не действует пронзительный взгляд мадам Клары.

– Мой дедушка, – выдавил он, ожидая бури.

Что ж, если у бури было мертвенное выражение лица, лишенное даже тени эмоций, то это была именно она. Вуаль подрагивала на ветру. Из-под нее на Финча будто глядела статуя – холодное каменное изваяние, которое кто-то зачем-то обрядил в черное.

– Когда? – спросила мадам Клара, и Финч готов был поклясться, что губы ее не шевельнулись, а с ним говорил сам ветер.

– Сегодня, – ответил мальчик. – Я пришел из школы, а его нет. И он до сих пор не вернулся.

– Ты уверен, что он просто не ушел куда-то?

– Я уверен… мне кажется… он точно пропал. Я боюсь, что случилось что-то плохое, и никому не могу рассказать.

– Поэтому ты решил найти его сам, я правильно понимаю?

Финч кивнул, ожидая, что мадам Клара сейчас скажет, чтобы он не дурил и предоставил взрослым найти дедушку. Но вместо этого она отвернулась и снова покатила коляску по улице. Мальчик поспешил за ней.

– Люди пропадают время от времени, – сказала она. – Чаще всего они рано или поздно отыскиваются. Ты спросил, как бы я поступила, если бы пропал кто-то из моих близких? Это же очевидно. Я бы сделала то же, что, вероятно, делал ты, когда я поймала тебя у лифта. Искала бы. Но ты прав: нашему констеблю мистеру Додджу нет смысла сообщать об исчезновении. А его помощник, младший констебль Перкинс, боится своего старшего коллегу, и он ничего не сделает у того за спиной. Ну а что касается остальных… гм… взрослых, то единственное, на что они способны, – это создавать суету и шум; они не помогут. Ты предоставлен самому себе.

Они свернули в какой-то неприметный переулок. Финч, сбитый с толку от всего услышанного, брел рядом с коляской, уставившись под ноги. Мадам поглядела на него.

– Ты удивлен, что я не стала озвучивать тебе занудный список нотаций? – спросила она. – Удивлен, что не сказала, будто ты должен сидеть безвылазно дома и ничего не делать? Но если ты говоришь, что никому нельзя рассказывать о пропаже твоего дедушки, то, видимо, никому не доверяешь. И не зря. Если ты сообщишь в полицию, мистер Доддж вызовет клерков из приюта – никто не позволит тебе жить в квартире одному, в то время как твой единственный опекун пропал. На твоем месте я постаралась бы подобного избежать, и не столько потому, что приют «Грауэнс» – ужасное место, сколько потому, что нельзя быть уверенным, что констебли всерьез возьмутся за поиски, а не просто подошьют дело о пропаже в папочку, а саму папочку поставят на полку. Это твой дед – и ты имеешь право беспокоиться за него, имеешь право искать его. Вероятно, ты ждешь, что я стану что-то тебе запрещать, но я не буду этого делать. Я и не должна – ты не мой воспитанник. К тому же, насколько я поняла, ты знаешь, с чего начать поиски, ведь вряд ли ты совершенно случайно вдруг забрел на мой этаж.

Это было просто поразительно. Финч никогда не говорил с таким умным взрослым. Мадам понимала его, она не спорила с очевидными вещами, слепо полагаясь на вещи, на которые полагаются прочие взрослые: на собственные важность и значимость. Она не считала, что он не справится, что он всего лишь глупый ребенок, чья единственная забота – слушаться.

«Как жаль, что она не была моей няней, – с тоской подумал Финч. – Может, тогда я не вырос бы таким отсталым…»

– Вы сказали, что пропал еще кто-то, – напомнил Финч. – Кто? Он живет в нашем доме? Я его знаю?

Мадам Клара покачала головой.

– Я понимаю твое любопытство, Финч из двенадцатой квартиры, но те, кто пропал, никак не связаны с исчезновением мистера Фергина. К тому же я знаю, где они… где они будут.

Младенец в коляске зашевелился, и няня изящным жестом провела пальцем по свисающим из-под капора серебряным колокольчикам-звездочкам. Раздался мягкий перезвон, и ребенок вновь затих.

– Я знаю, о чем ты думаешь, – сказала мадам Клара. – Ты хочешь сейчас поделиться со мной тем, что задумал, но, прошу тебя, не стоит. Догадываюсь, твой план подразумевает нарушение правил, различные уловки и много-много обмана, а я против этого. Я не могу тебя осуждать, пока ничего не знаю. И пусть так и остается. К тому же я ничем не смогла бы тебе помочь: я ведь не констебль, не частный сыщик и даже не газетчик, а просто няня. Ты понимаешь меня?

Финч хмуро молчал. Он не понимал. Она была кем угодно, но точно не «просто няней». А еще он всерьез огорчился – мадам Клара верно все сказала: он хотел попросить ее о помощи. Уж кто бы мог с легкостью потребовать у миссис Поуп книгу учета посетителей дома, так это она. Он так и представлял, как грозная мадам Клара указывает пальцем на эту книгу, и трясущаяся всем своим тощим телом миссис Поуп вынужденно вручает ее Финчу, а он быстренько находит там Человека в черном…

Финч так глубоко ушел в свои мысли, что совершенно не глядел по сторонам. А стоило бы, ведь он оказался в совершенно чудном месте.

Впрочем, его ненаблюдательность длилась недолго, ведь даже для самых рассеянных личностей вдруг наступает момент, когда они начинают понимать, что что-то идет не так. Вот и Финч вдруг поймал себя на подобном ощущении. И огляделся.

В первое мгновение он решил, что они оказались на странной-престранной улице, в кирпичном тротуаре которой были пробиты ряды окон: с рамами, стеклами, подоконниками и выступами карнизов. Мимо вдаль ползла труба водостока. И только когда мадам Клара остановилась у преградившей путь для ее коляски трубы пневмопочты, закрепленной на кованых опорах, он осознал, что они идут вверх по стене дома. Поднимаются как ни в чем не бывало по вертикальной стене фасада!

Что за гремлинское наваждение?!

Финч замер и пошатнулся. Ему показалось, что, стоит сделать хоть шаг, он тут же оторвется от стены и рухнет с высоты… тротуар, гидранты на нем, заснеженные камни мостовой уже были на расстоянии двух этажей! А Финч стоял на стене и, несмотря на это, почему-то и не думал падать.

Мадам Клара тем временем наклонила коляску на себя, перевалила оторвавшиеся передние колеса через трубу пневмопочты, переправила ее полностью, а после и сама перешагнула.

– Ты идешь, Финч из двенадцатой квартиры? – спросила она, не оборачиваясь, и мальчик кивнул. Было в ее тоне что-то просто не позволявшее оставаться на месте, но при этом будто убеждавшее: все происходящее в порядке вещей. В ее порядке вещей.

И тут он все понял:

«Да я же сплю! Это просто сон! На самом деле я вернулся от мистера Хэмма, забрался в постель и сам не заметил, как уснул! А мне приснилось, что я побежал на седьмой этаж и встретил мадам Клару…»

Это все объясняло, и тем не менее сон был невероятно реальным.

Финч через силу оторвал одну ногу от стены, затем другую, сделал шаг… Должно быть, со стороны он сейчас выглядел весьма комично: с таким же успехом он мог пытаться не упасть и не улететь в небо, идя по обычному тротуару. Финч хихикнул. Страх окончательно ушел.

Финч побежал догонять мадам Клару, перебрался через трубу, но все же в какой-то момент присел и схватился за нее руками. Так, на всякий случай.

Удивительно было смотреть, как снег идет не сверху, падая, как всегда, а медленно и плавно проносится мимо, летит навстречу, попадает на лицо и грудь. Финчу приходилось постоянно стирать его с щек, в то время как мадам Клара для снега будто и не существовала – она поднималась по стене, а ее пальто и шляпа были столь же черны, как и в тот миг, когда няня и мальчик вышли из подъезда дома № 17.

– Мадам… – Финч был одновременно и в восторге, и в смятении. – Мадам, это просто великолепно!

– Ты о чем? – удивилась мадам Клара.

– Как мы идем и не падаем!

Мадам поглядела на него со снисхождением и некоторой жалостью.

– Удивительно, что тебя в твои одиннадцать лет приводят в восхищение такие вещи, – саркастично заметила она. – Идти и не падать. Чудеса просто…

Он хотел было ей все объяснить, но затем передумал. Да и какая разница, ведь кругом действительно творились сплошные чудеса!

Они шли по простенку между рядами окон. Некоторые были закрыты ставнями, но в других горел