Тень среди лета. Предательство среди зимы - Дэниел Абрахам

черные с седыми прядями волосы. Она, улыбаясь, приподняла бровь. Синдзя улыбнулся в ответ.

Киян увидела в окне Оту, и тот по ее осанке сразу понял, какое она в этот момент испытала облегчение.

Она оставила собеседников и приблизилась к окну. У Оты сердце заколотилось так, будто он только что гнался за кем-то. Киян подняла руки с раскрытыми ладонями. Это не было формальным жестом, она как будто хотела сказать: «Вот она я, и вот он ты».

– Она явилась ко мне вскоре после того, как ты отправился в Мати, – сказал Амиит. – Я владею половиной постоялого двора в Удуне, но мы держим наше партнерство в тайне. Посыльным из других Домов, останавливающихся там, ни к чему об этом знать.

Ота хотел оглянуться на распорядителя, но не мог оторвать глаз от Киян. Показалось, или и впрямь у нее порозовели щеки. В следующий миг она тряхнула головой, словно хотела прогнать непрошеную мысль, и пошла к входу в дом.

Киян исчезла из виду, но Ота все же заметил, что она улыбается. А Синдзя, увидев Оту в окне, жестом поздравил его с одержанной победой.

– Так, значит, она передумала, – сказал Ота. – Насчет меня?

– Судя по всему, да.

Ота отступил от окна и прислонился спиной к стене. Удивился тому, какой прохладной она ощущалась, ведь за время своего заточения в башне он свыкся с тем, что нагретый солнцем камень почти никогда не остывает.

Амиит налил себе еще вина.

У Оты перехватило дыхание, он тяжело сглотнул и смог задать такой важный для себя вопрос:

– Почему? Что изменилось?

– Я тесно общался с Киян-тя добрые четверть года. Но это мелочи. А ты был ее любовником… сколько? Три года? И при этом ждешь, что я смогу объяснить тебе, как у нее в голове все устроено? С чего бы?

Ота сел – просто потому, что ноги его уже не держали.

– Тебе не помешает отдохнуть несколько дней, – сказал, вставая из-за стола, Амиит. – Еда у нас отменная, да и прогуливаться есть где, так что, думаю, ты очень скоро восстановишь силы. И охрана здесь лучше, чем может показаться с виду. Будь спокоен: если поблизости объявится кто чужой, сразу узнаем.

– Я хочу с ней поговорить, – сказал Ота.

Амиит похлопал его по плечу:

– Понимаю. И она хочет повидаться с тобой. Поэтому я ухожу. Только не забывай: ты много дней голодал, не спал нормально и этой ночью тебя похитили, к чему ты совсем не был готов. Так что слишком уж не прыгай тут, сначала восстановись, время есть.

Теперь уже Ота покраснел. Амиит взял с блюда последнее яблоко и пошел к выходу. В проеме встретился с Киян, пропустил ее, а потом тихо затворил за собой дверь.

Ота встал. Он хотел что-то сказать, но обнаружил, что не в силах вымолвить ни слова. Киян тоже молчала, разглядывая его. Она старалась не подавать виду, но Ота заметил ее огорчение.

– Итани, ты… – заговорила Киян. – Ты ужасно выглядишь.

– Все из-за бороды, – обрел дар речи Ота. – Сбрею и снова стану красавцем.

Киян даже не улыбнулась, но подошла к нему и крепко обняла. Ее запах вызвал у Оты сотни самых разных воспоминаний, вот только руки у него дрожали, и от этого стало как-то неловко.

– Не чаял снова встретиться, – пробормотал Ота. – Поверь, я не хотел подвергать тебя опасности.

– О боги! Что с тобой сделали?!

– Ничего страшного. Просто держали взаперти и кормили не очень.

Киян поцеловала Оту в щеку, потом отстранилась и пристально посмотрела ему в глаза. Она была готова расплакаться, и в то же время Ота видел, что она в ярости.

– Они собирались тебя убить!

– Да, думаю, именно это и замышляли.

– Хочешь, я их всех голыми руками передушу? – Киян улыбнулась, но так, что любой бы понял: она не шутит.

– Ну, на мой вкус, это было бы слишком. И… что ты здесь делаешь? Я думал, что нам лучше не встречаться. Для твоей же безопасности.

– Ты правильно думал. Но кое-что изменилось. Давай, посиди со мной.

Киян откусила кусочек сыра и налила в пиалу воды. Руки у нее были тонкие и сильные, словно высеченные из мрамора.

Ота потер виски, как будто боялся, что все это происходит только в его воображении – миг спустя он очнется и снова окажется в заточении.

– Синдзя-тя рассказал, что ты сам захотел вернуться в Мати. Что это все из-за меня. Что ты специально сдался, чтобы меня не сочли виновной.

– Знакомство со мной не должно стоить так дорого, – кивнул Ота. – А я… Это все, что я мог сделать, чтобы тебя уберечь.

– И я тебе очень за это благодарна.

Киян посмотрела в окно. Оте показалось, она чего-то боится. Он потянулся к ней, хотел взять за руку, а она улыбнулась и тотчас вновь стала серьезной.

– Не знаю, захочешь ли ты это услышать, – сказала она, – но я буду последней эгоисткой, если умолчу.

– О чем?

– Даже не знаю, как объяснить. О боги!.. Когда ты ушел… Я даже не думала, что будет так плохо без тебя. Честное слово, я будто заболела. Думала, со временем пройдет, а потом поняла, что хуже всего бывает по утрам. Тошнит по утрам. Понимаешь, о чем я?

Киян посмотрела Оте в глаза. Он нахмурился, пытаясь понять, к чему она ведет, а когда понял, как будто земля ушла из-под ног.

Ота принял позу вопроса, Киян ответила позой подтверждения.

Он потерял дар речи, а Киян продолжила:

– Повитуха сказала, ребенок родится к Ночи свечей. Или чуть позже. Так что я, узнав, что ношу твое дитя, сразу обратилась к Амиите-тя… И мы… То есть он начал действовать.

– Но есть же кровяной чай, – сказал Ота.

– Знаю. Повитуха мне предлагала. А ты? Ты бы этого хотел?

– Нет! Просто… просто мне кажется, ты дорожишь тем, что у тебя есть. Постоялым двором, доставшимся от отца. А я что мог бы тебе дать? Я и до сегодняшнего рассвета не должен был дожить. Но если ты хочешь…

– Итани, я бы не бросила постоялый двор ради тебя. Это мой дом, я в нем выросла и не променяла бы его на мужчину, пусть даже на хорошего мужчину. Я приняла решение в тот вечер, когда ты мне открылся. Но не ради вас двоих, а ради нее. Это было непростое решение.

– Ради нее? – переспросил Ота.

– Или ради него, – ответила Киян. – Какая разница. Но думаю, теперь решать тебе. Я выгнала тебя из дома, и это был мой выбор,