Светлый пепел луны - Тэнло Вэйчжи

Тан Тай Цзиня. Это была абсолютная преданность своему господину, такая же, как и у второго брата семьи Е — Е Чу Фена. Если бы Су Су не знала, что Тан Тай Цзинь не способен использовать свою демоническую сущность, заподозрила бы, что им обоим вправили мозги.

Телохранительнице надоело ждать, и она пихнула девушку в спину так, что та влетела в зал и упала на пол. Её появление получилось слишком эффектным. Е Бин Шан перестала читать и удивлённо посмотрела на внезапно появившуюся младшую сестру. Её красивые глаза широко распахнулись, и она протянула своим сладким голоском:

— Третья госпожа…?

Су Су поднялась на ноги и приветствовала её:

— Старшая сестра.

— Ты… но как ты…

Её перебил холодный голос:

— Кто позволил тебе войти сюда, пошла вон!

Су Су повернулась к императору. Он прикусил губу и пару раз кашлянул, мрачно глядя на неё. Ей вспомнилось, как он лежал у её ног, свернувшись калачиком и умоляя ударить. Она прекрасно понимала, какие чувства испытывает его величество, вспомная поутру события прошедшей ночи. Наверное, он и впрямь мечтает её убить.

Нежная гармония Тан Тай Цзиня и Е Бин Шан ничуть не взволновала её. Если этот извращенец воспылал любовью к своей наложнице, это просто замечательно. Подумав об этом, она проговорила поспешно: «Вы продолжайте, не буду вам мешать», и развернулась, чтоб уйти, но тут же в спину ей прозвучал окрик:

— Кто-нибудь! Приведите сюда старшую госпожу семьи Е!

Су Су остановилась. Она поняла, сделай она шаг за порог, Тан Тай Цзинь убьёт бабушку.

Разве он не велел ей уйти? Чего же он желает?

Тан Тай Цзинь высокомерно спросил:

— Третья госпожа ничего не хочет нам объяснить?

— Что я должна объяснить вашему величеству?

Тан Тай Цзинь усмехнулся:

— Третья госпожа такая смелая, такая способная! Не знаю, оценит ли твои усилия министр Пан И Чжи? Вернись в заточение, а когда мы найдём его — выйдешь ты.

В чёрно-красном сюаньи фигура его казалась особенно зловещей, а лицо исказилось от с трудом сдерживаемого гнева. Как она и предполагала, император знал о проникновении Пан И Чжи и понял, для чего она устроила бедлам во дворце. Возможно, прошлой ночью он хотел поймать воина из Ордена Затаившегося Дракона, но Су Су помешала осуществлению его хитроумных планов.

В этот момент в разговор вступила Е Бин Шан. Она разглядела, во что одета младшая сестра и осведомилась встревоженным голоском:

— Ваше величество, что с третьей госпожой? Она была так любима и лелеема нашей семьёй, словно драгоценная жемчужина, как же она может здесь прислуживать?

Тан Тай Цзинь повернулся к принцессе и заговорил совсем другим тоном, уважительным и ласковым:

— Я знаю, что ты добра, и потому так говоришь, но не нужно за неё заступаться. Она не такая, как ты, и преступления её велики.

Су Су, не желая более на это смотреть, вышла из зала и направившись к Нянь Му Нин сообщила ей:

— Меня выгнали, так что ты должна отвести меня назад.

Та нахмурилась в ответ:

— Ты не попросила прощения?

Она так надеялась, что непутёвая женушка императора на сей раз будет кроткой, но она опять повздорила с его величеством. Пришлось вернуть строптивицу в подземелье.

Су Су вновь оказалась в сырости и темноте. От голода её желудок заурчал. Сколько же она не ела? Прошло еще какое-то время и за дверью раздались лёгкие шаги, маленькая прислужница принесла ей обед. Девушка взяла палочки, но, подумав, отложила их.

— Что с тобой, моя госпожа? — обеспокоено спросил Гоу Ю. — Тело смертного не вынесет голода.

Су Су успокоила его:

— Ни о чем не волнуйся, мой преданный хранитель, я знаю, что делаю.

Но Гоу Ю был в ужасе: слеза не раскололась, миссия не выполнена, Тан Тай Цзинь в бешенстве. Чего ожидать дальше?

Девушка сонно проговорила:

— Он не позволит мне умереть, иначе не прислал бы еды.

Если она сдастся, последствия будут еще хуже. С его равнодушным сердцем он будет держать её здесь бесконечно, просто поддерживая в ней жизнь. Упустив по её вине Пан И Чжи, он очень раздражён. Это слишком болезненно для его самолюбия, и так просто он её не простит. А ей нужно выйти, чтобы заставить его полюбить её или возненавидеть. Да, она намеренно его провоцирует. Ей нужно получить девять гвоздей, поражающих сердце. И пусть он гневается на неё, это даже хорошо. Что угодно, только не равнодушие!

В темноте она не могла различить день сейчас или ночь, поэтому понятия не имела сколько времени провела в каменной клетке. Она продолжала отказываться от еды и питья и ослабла настолько, что сил не осталось даже на то, чтобы говорить или думать. В какой-то момент, Су Су перестала просыпаться, впав в беспамятство.

Хранитель нефритового талисмана совсем запаниковал, когда дверь в камеру тягуче заскрипела засовами, и внутрь проскользнул человек в тёмном плаще. Его одежды принесли в затхлое подземелье свежий запах зимнего утра. Он склонился над неподвижным телом девушки, поднял её с пола и, положив себе на колени, крепко обнял и прошептал ей на ухо:

— Однажды мы всё равно убьем тебя.

Она никак не отреагировала.

Тогда Тан Тай Цзинь набрал в рот тёплой воды и, коснувшись губами её губ, позволил живительной влаге излиться ей в рот. Девушка невольно сглотнула, и едва заметная судорога пробежала по её горлу. Он отпустил её губы и слегка усмехнулся. А потом продолжил поить её своими поцелуями.

Губы Су Су больше не были сухими. Тан Тай Цзинь уткнулся лицом в её нежную шею и надолго замер. Рана на его лбу все ещё саднила, но он не обращал на это ни малейшего внимания и сидел так тихо, что к его сапогу, осмелев, подкралась крыса, и он отпихнул её ногой.

Потом поднялся и легко вынес Су Су из подземелья. Стройный и крепкий, как бамбук.

Гоу Ю был поражён. Он не знал, что думать и как это понимать. Этот сумасшедший сказал, что убьёт её, а потом начал целовать и длилось это намного дольше, чем нужно было, чтобы просто её напоить. Если бы госпожа очнулась, она точно снова побила бы его.

Наконец-то и хранитель талисмана уверовал, что Тан Тай Цзинь не желает ей смерти. Его чувства проснулись.

Глава 64: «Быть с тобой»

Су Су проснулась и несколько секунд, не открывая глаз, блаженствовала на мягкой перине. Лицо её согревало солнышко, даже сквозь закрытые веки ощущалось его тепло. Кажется, она