Кукла-талисман - Генри Лайон Олди

Ознакомительный фрагмент

правда ли, за два с половиной года службы я отлично научился изъясняться как подобает особому чиновнику при исполнении?

4

«Простите, что не сказал вам сразу…»

На улице я первым делом прикинул время. Дождь до сих пор не начался — и всерьёз раздумывал погодить до завтра. Это хорошо. Час обезьяны[10] вот-вот перевалит за середину. Это уже не так хорошо. Можем не успеть до закрытия ворот на ночь. Надо поспешить. У меня, конечно, имелись служебные полномочия, но я не любил ими пользоваться без крайней нужды.

Господин Сакаи, благодарный за досрочное окончание рабочего дня, всё порывался что-то мне поведать — кажется, хотел поделиться тем, о чём расспрашивал его дознаватель Абэ. Со всей возможной вежливостью я прервал его: быстрая ходьба не располагала к беседе. Особенно когда мы, срезая путь, двинулись здешними переулками. Тут бы в грязи не утонуть!

Кладбище Куренкусаби располагалось в трёх-четырёх тё[11] от северных ворот. Красная краска на воротных столбах выцвела, облупилась, зонтичная балка просела и пошла трещинами. Время беспощадно, осеннее увядание коснулось не только деревьев и кустов, но и ворот. Долговязый стражник с лишаём на щеке мельком глянул в мою грамоту, кивнул с безразличием:

— Проходите.

Под сандалиями зачавкала первозданная грязь. Заметив, что Сакаи запыхался, я замедлил шаг. Мы добрались быстрее, чем я рассчитывал. Время есть, можно и поговорить.

— В тот вечер вы понимали, где находитесь? Хотя бы примерно?

Сакаи моргнул и тяжело покачал головой:

— Нет. Не помню. Портовый квартал помню. Как её встретил, помню. Улицу помню смутно. Пожалуй, найду, если постараюсь…

— А потом?

— Мы куда-то шли. То есть она шла, а я — за ней. Она пригласила меня переночевать. Ну, я сразу понял, что это значит, — Сакаи усмехнулся. — Как шёл, куда — не помню. Потом мы пришли к её дому. Ну, я тогда думал, что к дому. А там…

— Погодите-ка! Как же вы через ворота-то вышли?! Ворота, небось, закрыли? Как вы стражников уломали? Взятку дали?

— Господин Абэ меня о том же спрашивал. Не знаю, не помню. Сам дивлюсь. Я и ворот не заметил, не то что стражников. Денег никому не давал, это точно помню.

— А сейчас дорогу узнаёте?

— Вы в точности как господин Абэ! — восхитился Сакаи. — В один голос поёте! Сейчас? Да, узнаю́. Когда с господином Абэ шли, тоже узнавал, ровно досюда. А вот дальше…

Тут и началось оно, которое дальше.

Дорога, по которой мы брели, и так была не ахти. Но здесь от неё, словно дочь от матери, уходила и вовсе поганая дорожка, больше похожая на заросшую, давно не хоженую тропу. Шагов через тридцать она ныряла под замшелые ворота из грубого камня. Проходя под ними, я поёжился: зябкий холодок коснулся затылка. Порыв ветра? Знак того, что мы пересекли незримую черту, отделяющую мир живых от мира мёртвых?

Ерунда! Просто старое кладбище. И между прочим, я здесь по делу.

Под ногами захрустела мелкая галька. Хруст показался неуместно громким, такая здесь стояла тишина. Родилось, явилось без спросу:

Холодом веет.

Зачем мы пришли сюда?

Кладбище, осень.

— Куда теперь?

Сакаи остановился в нерешительности.

— Кажется, туда, — без особой уверенности махнул он рукой.

— Ведите, Сакаи-сан.

Серые плиты безнадёжно тонут во влажной земле. Иероглифы посмертных имён превратились в бессмысленные бороздки. Столбы и столбики: по колено, по грудь, в человеческий рост. Шершавые и гладкие, с текстами священных сутр и без. Курильницы для благовоний. Ограды вокруг могильных пагод: здесь лежат знатные или особо состоятельные покойники. Фонари: крышки с загнутыми карнизами, круглые навершия, застарелые следы копоти по краям окошек. Надгробия в виде чаш. В тёмной дождевой воде плавают опавшие листья. Надгробья в виде ваз. Надгробья в виде поставленных стоймя кусков дикого камня. Он частично обтёсан лишь с одной стороны, чтобы высечь на стёсе имя усопшего.

Стылое уныние скрашивается тёмной бархатистой зеленью мха. От него веет живой прохладой. Роняют листву сакуры. Тянутся к облакам могучие сосны. Почему на кладбищах сосны вырастают настоящими великанами? Нигде больше таких не видел. Впрочем, я много чего не видел.

— Кажется, сюда… Да, точно. Нет, не сюда. Вон туда…

— Далеко ещё?

— Где-то здесь, Рэйден-сан! Где-то здесь!

— Когда вы посетили кладбище с дознавателем Абэ, вы его быстро нашли? Место, которое ранее сочли домом этой женщины?

Сакаи виновато отвел взгляд:

— Я его вообще не нашёл. Простите, что не сказал вам сразу…

Ничего удивительного. Я это уже подозревал.

— Найдём! — прервал я его взмахом руки. — Так или иначе, а найдём. Следуйте за мной!

И поспешил к выходу.

Сакаи кинулся меня догонять, полон дурного предчувствия.

5

«И что же я должен сделать?»

— …я ей: далеко ещё? А она мне: рядом, добрый господин.

Мы сидели на старой колоде в десяти шагах от ворот. Заплечный короб я приспособил в качестве стола.

— Я опять: далеко, а? Благодарю, Рэйден-сан!

Он поднял чашку:

— Ну, за ясность мысли!

— За ясность, Сакаи-сан. Кстати, не припомните, у той девушки были какие-то особые приметы? Про цвет кимоно и тёмный пояс вы говорили, я помню.

— С вышивкой! С вышивкой пояс. А приметы…

Лицо Сакаи просияло:

— Вспомнил! Родинка! На щеке.

— На правой или на левой?

— На левой.

— Благодарю вас. Это важная примета.

Сакаи раздулся от гордости.

Сказать по правде, ясность его мысли оставляла желать лучшего. Мы приканчивали уже второй жбанчик саке. Откуда взяли? Я разве не говорил вам, что быстро учусь? Секретарь Окада и архивариус Фудо — люди предусмотрительные. Вот у них и научился. Чтобы развязать человеку язык, проще угостить его хмельным, чем давить да выпытывать. Под чарочку-другую, под задушевную беседу сам всё выложит — даже то, о чём говорить и не собирался.

А уж если человек родом из семейства Сакаи…

Фамилию свою Сакаи оправдывал со всем возможным рвением[12]. Я прихлёбывал по чуть-чуть, больше налегал на пирожки с рисом и тунцом. Купил их по дороге в управу, хотел перекусить, да времени не было. Вот, пригодились.

В моём заплечном коробе нашлась и пара дорожных лаковых чашек. Не из жбана же пить?

— …а она: пришли, добрый господин. Мы пришли, а там он сидит. Ха-ха-ха!

Рыбьи глазки Сакаи от хохота вылезли из орбит:

— Надулся жабой, квакает…

— Простите за бестактный вопрос, Сакаи-сан. Как именно ваш соперник убил вас?

Сакаи поперхнулся, икнул и схватился за шею. Ага, ясно.

— Задушил! Вот же сволочь… Обратно иду, в новом теле. А горло так и