Избранные циклы фантастических романов. Компиляция. Книги 1-16 (СИ) - Малинин Евгений Николаевич

Она странно взглянула на меня и проговорила с придыханием:

– Проходи, Володя, он в ванной.

Мы вошли в большую прихожую, обитую деревянными панелями и завешенную большими календарями. Похоже, хозяева квартиры питали к ним необъяснимую страсть. Молча вся наша троица прошествовала по коридору, и Валентина распахнула дверь в ванную комнату. Да, это была еще та ванная! Размером с мою большую комнату, стены покрыты черной итальянской плиткой, два светильника прятались в потолке за рифленым стеклом, умопомрачительной красоты черная мебель сияла чистотой, черная джакузи напоминала небольшой бассейн. А на дне этого пустого бассейна в расслабленной позе лежал совершенно голый, с посиневшим лицом, вывалившимся синеватым языком и плотно зажмуренными глазами Борисик Глянц. Рядом с ним валялась странная маленькая бескозырка. Даже на мой непрофессиональный взгляд, он был ну совершенно мертвый.

Позади раздались всхлипывания. Оно и понятно, вряд ли Валечка имела привычку показывать посторонним своего мужа в таком виде.

– Что скажешь?.. – раздался риторический вопрос Корня.

– Что можно сказать… – в том же тоне ответил я. – По-моему, Бориси… Бориса Абрамовича пора хоронить. Но, по правде говоря, я этого ну никак не ожидал.

– Да, помню, ты ожидал, что все закончится побоями… – Владимир Владимирович ел меня глазами.

Сзади раздалось придушенное:

– Я узнаю, кто это сделал… Я все сделаю, но узнаю, кто это сделал… Пускай некоторые думают, что я ничего не знаю, а я все знаю, мне Борисик все рассказывал…

Я обернулся на этот хрип и уперся в яростные, ненавидящие Валькины глазищи.

И тут я разозлился. Значит, эти два придурка, из которых одного я только вчера вытащил из петли, а другая знала меня как облупленного, решили, что я ухайдокал Борисика. Они верили в подобную нелепость! Ну хорошо же! Они получат, что хотят!

Я еще раз оглядел эту парочку, а затем процедил сквозь зубы:

– Значит, вы желаете знать, кто это сделал?! Что ж, господа, задавайте вопросы!

Я набрал полную грудь воздуха, наклонился и сильно дунул в лицо трупу.

Не знаю, почему я так сделал, но сразу вслед за этим мертвое тело широко открыло глаза и, немного помедлив, уселось на дне своего бассейна.

– Ну, – повернулся я к сладкой парочке, – спрашивайте!..

Корень стоял, вжавшись в стену, и, мелко подрагивая, не мигая, взирал на сидящий труп. Глазенки у него были, как у куклы Кена, когда тот разглядывает свою подружку Барби. Валечка рухнула на колени возле ванны и вцепилась в бортик побелевшими пальцами. Из-под ее ногтей, казалось, вот-вот брызнет кровь. На побледневшем лице ярко синели глаза, распахнутые в безмолвном крике. Нет, эти ребята совершенно не были готовы к содержательной беседе с помертвелым Борисиком.

– Кто тебя убил? – взял я с ходу быка за рога.

– Хозяин… – глухо ответил труп, тупо глядя в одну точку немигающими глазами.

– Какой хозяин?.. – несколько подрастерялся я. В конце концов у меня тоже не было необходимого опыта общения с мертвяками.

– Мой хозяин… – индифферентно ответствовало мертвое тело.

– Имя твоего хозяина, – быстро сориентировался я.

– Иосиф Аркадьевич Корзунский… – Труп явно был сторонником лаконизма.

– Кто такой Иосиф Аркадьевич Корзунский? – продолжал я свой допрос.

– Президент концерна «Ферст СВ Компани».

– Он что, сам тебя убивал? – удивился я.

– Его приказ. Кто исполнял – не важно.

Что ж, Глянц и в мертвом виде продолжал «зреть в корень» и говорить главное. Спиной я почувствовал, что Корень при упоминании «Ферст СВ» отлепился от стены и, качнувшись вперед, шумно задышал.

– Причина, по которой тебя убили? – мои формулировки вопросов явно становились отточеннее.

– Не выполнил, что обещал.

– Что не выполнил?

Около минуты труп помалкивал, а затем снова заговорил, на этот раз гораздо пространнее. Может, ему надоело сидеть в своем бассейне, а может, он просто замерз.

– Я обещал организовать кражу секретных документов из кабинета Коренева Владимира Владимировича. Я это сделал. Но когда украденные документы доставили хозяину, оказалось, что в пакете лежат странные оскорбительные рисунки. Как это получилось, я не знаю, но хозяин почему-то решил, что я его предал и все рассказал Кореневу Владимиру Владимировичу. Поэтому он послал ко мне сегодня ночью ликвидаторов, и они меня убрали. – Он помолчал и уточнил: – Утопили…

Вдруг он перевел взгляд на меня, затем незряче пошарил вокруг себя и, ухватив бескозырку, нахлобучил ее на свой затылок и заявил:

– А тебя я знаю. Ты – Милин. Спасибо тебе за все, что…

Тут уж я не выдержал и судорожно дунул еще раз в синюшное лицо. Труп закрыл глаза и опрокинулся навзничь, глухо стукнувшись затылком о дно джакузи.

Я посмотрел на свидетелей проведенного допроса.

Корень, похоже, пришел в себя и вполне осмысленно оглядывал лежащее перед ним тело. А вот Валентина была плоха. Она не изменила своей позы, только тихо, как бы про себя шептала:

– Он живой… Он живой… Он живой…

Я тронул Володьку за локоть и кивнул на Валентину. Вдвоем мы подхватили ее под руки, отвели в комнату и усадили на шикарный кожаный диван. Она без сопротивления позволила отвести себя, но, едва оказавшись на диване, подняла голову и, уставившись на нас, сказала совершенно спокойным голосом:

– Вы «скорую помощь» вызовите. Он же живой. Он же все рассказал. Ему помочь надо.

Корень задумчиво посмотрел на меня.

– Я позвоню… – ответил я на его вопросительный взгляд. – И в милицию, и в «скорую»… – Уже направившись в прихожую, где располагался телефонный аппарат, я услышал неожиданный вопрос Володьки:

– Борька – мокрый, эта дурацкая бескозырка – мокрая, а воды в ванне нет. Зачем они воду-то спустили?

Валентина захихикала и радостно сообщила:

– А это я воду спустила. Я утром зашла, а он в ванне, лицом вниз, в воде плавает. Я сразу поняла, что он так дышать-то не сможет, вот пробку и выдернула. Когда вода сошла, я ему говорю: вылезай, хватит валяться в ванне, а он молчит. Я его перевернула, а он спит, и странно так, с высунутым языком. Я что-то испугалась и тебе позвонила. Я думала, ты его разбудишь… – Она замолчала, пристально глядя Корню в лицо, а потом горестно покачала головой: – Нет! Ты его тоже не разбудишь. Раз он начал во сне разговаривать, его уже не разбудишь… – и она впала в оцепенение.

Я бросил взгляд на Володьку, присевшего у стола и задумчиво подпершего голову рукой, и вышел.

Первой приехала милиция. Видимо, потому, что я сказал им, что произошло убийство. Молодой старший лейтенант, представившись работником отдела по расследованию убийств, привез с собой врача и фотографа. Ребята шустро принялись за, видимо, уже досконально отработанную процедуру осмотра места происшествия, его фотографирование и предварительный осмотр трупа. Сам лейтенант, к моменту прибытия «скорой помощи», успел побеседовать с каждым из нас, правда, обе беседы были коротки и малосодержательны. Действительно, не рассказывать же лейтенанту про проведенный мной допрос трупа. Валентина же на просьбу лейтенанта рассказать, что произошло, ответила:

– Мы вчера вечером, часов в одиннадцать, легли спать. Я в спальне, а мой муж – Глянц Борис Абрамович, в ванной. После этого я ничего не помню.

Вслед за этим она замолчала, уставившись взглядом в одну точку, и бедный лейтенант не мог больше добиться от нее ни одного слова. Прибывшие в карете «скорой помощи» медработники осмотрели ее, констатировали тяжелый нервный шок, позвякали шприцами и ампулами, а затем, позвонив куда-то по телефону, заявили, что гражданку необходимо госпитализировать. Через полчаса хорошо организованной суеты супругов Глянц развезли – его в морг, ее в больницу, лейтенант, записав наши координаты, отправился в свой отдел, ну а мы погрузились в «мерседес» и покатили на фирму.

Едва мы оказались в салоне машины и Миша тронул ее, Корень дернул меня за рукав и потребовал: