Дела Тайной канцелярии - Виктор Фламмер (Дашкевич)

Под подозрением был любой. И половина студентов ходила с рассеянными щитами, чтобы не пропустить внезапной атаки и не стать жертвой «демона». Но если «демоном» оказывался кто-то из старших, даже это не спасало.

Зато тем, кто играл демонов, за каждого «сожранного» добавлялись баллы.

Педру казалось, что это довольно веселое развлечение перед рождественскими каникулами.

Но, похоже, студенты придерживались иного мнения.

– А половину из нас месяц рвет морской водой после вашего любимого зачета! – Голос студента окреп, и еще одно яйцо с силой ударило прямо в лоб.

– Да! – заревела толпа.

– А ночные побудки по тревоге? Но знаете что? Мы не спим! Ночами мы делаем ваши дополнительные задания!

– Да-а! – Толпа неистовствовала.

– Вы не человек! Вам никогда не понять, что есть вещи поважнее постоянной зубрежки и тренировок!

С этими словами студент нахлобучил Педру на голову корзину с оставшимися яйцами.

«Есть… Это ваша жизнь», – подумал про себя Педру, но вслух ничего не сказал. Да и не услышал бы его никто. Как по мановению невидимой руки, толпа собравшихся на площади студентов кинулась на него.

И началась вакханалия.

Ему плевали в лицо, дергали за волосы, пинали, щипали, кололи карманными ножами. Втыкали в тело серебряные булавки. И каждый студент выкрикивал какие-то свои обиды.

Это продолжалось больше часа. Казалось, студенты забыли даже про занятия – все спешили на площадь, чтобы выразить накопившиеся за годы учебы ненависть и злость. Педру казалось, что его уже скоро не будет видно под грудой апельсиновых корок, скомканных конспектов и яичной скорлупы.

– А вот выпить не хотите? – прорвался через общий гам вопль. И тут же на голову Педру хлынул водопад чего-то, сильно воняющего этанолом.

Все знали, как Педру относится к пьяным. Иногда он патрулировал территорию Академии ночью и если замечал кого-то из младших курсов за распитием – не щадил.

Бештафера прикрыл глаза. Даже пары капель, попавших на слизистую, хватит, чтобы вызвать у него серьезное опьянение. И в этот момент что-то, очень похожее на страх, сдавило сердце. Что, если среди творящейся вакханалии он потеряет контроль над собой…

Додумать он не успел. Возле уха раздался щелчок, и загудело вспыхнувшее пламя.

Толпа испуганно отшатнулась.

И, немного отступив, студенты бросились врассыпную.

Но не все. Кто-то из тех, что секунду назад осыпал пленника градом очистков, схватил лежащую у столба хламиду и принялся лупить Педру по голове, сбивая языки огня. Другой студент, стянув с себя пиджак, закрыл им пламя.

Огонь погас. Волосы от апельсинового сока и прочих вылитых на него жидкостей оказались настолько мокрыми, что загорелась лишь тонкая пленка спирта.

Площадь вмиг опустела. Стало тихо. И в тишине часы на башне пробили семь.

Педру вздохнул с облегчением и встретил дежурного бештаферу, принесшего ему воду и хлеб, сардонической усмешкой. Тот, бедняга, ждал целый час, опасаясь подойти к бесновавшейся толпе потерявших всякий человеческий облик молодых колдунов.

Еще три часа прошли спокойно. Или студенты сами напугались того, что сотворили, а может, придя немного в себя, вспомнили, что у них полно других дел. И для профессоров и менторов, которые будут их спрашивать завтра, участие в сегодняшнем действе не будет звучать как оправдание несделанной домашней работы.

Уже наступила ночь, когда Педру снова услышал шаги. И на этот раз он с полной уверенностью мог сказать, что человек, приближающийся к нему, пьян. И, действительно, в свете фонарей он увидел бредущего к нему неверной походкой студента.

И сразу узнал его. Паблу, студент седьмого курса, с трудом сдавший экзамены в прошлом году.

Пряча руки за спиной и слегка пошатываясь, Паблу приблизился и остановился в шаге от ментора. И плюнул ему в лицо, обдавая запахом пива и виноградного самогона.

– Это все? – поинтересовался Педру, демонстративно поморщившись. Он очень надеялся, что, когда Паблу пойдет назад, его засечет студенческий патруль.

– Нет… – Студент нагнулся, но тут же выпрямился.

– Вы помните меня?

– Конечно.

– Тогда вы должны знать, как я… как вы… злобная тварь! Я бы убил вас, если бы мог. Вы… сломали мою жизнь. Вы так напугали меня на экзамене, что я обмочился! Моя любимая меня бросила! Все смеются надо мной!

– Вы обмочились, потому что сильно напились накануне. Даже от вашей мочи разило спиртом, – не поднимая головы, проговорил Педру.

– А сейчас? – внезапно расхохотался студент, доставая из-за спины ночной горшок. – Чем пахнет сейчас?

Поток вонючей жидкости ударил в доску над головой и потек по шее и плечам.

– Вот… вот! Вот так! – выкрикнул Паблу, и Педру, не выдержав, медленно поднял голову. И, встретившись взглядом с пьяным студентом, посмотрел ему прямо в глаза.

Тот икнул и, попятившись, споткнулся. Чудом сохранив равновесие, развернулся и бросился бежать что было сил.

Педру проводил его взглядом. Может, он неправильно поступил, напугав студента? Впрочем, похоже, Паблу сказал все, что собирался.

Однако… Педру не должен мешать исполнению наказания, каким бы оно ни было.

И тут он снова услышал за спиной шаги. И понял, что Паблу испугался вовсе не его. Со стороны прохода к корпусам кто-то приближался.

Див принюхался и даже сквозь вонь нечистот уловил знакомый запах.

И первой, кого он увидел, оказалась Ана.

Педру криво усмехнулся. Ну вот они и пришли.

Он был даже удивлен немного, до сих пор не заметив на площади ни одного представителя Республики «Портвейн». Идейные анархисты, они отчаянно боролись едва ли не с каждым установленным им правилом. Саботировали мероприятия, объявленные им, срывали занятия. Иногда приходили на экзамены в нетрезвом виде, впрочем, сдавали неплохо.

Порой Педру казалось, что он является чем-то вроде личного врага одной из немногих девушек в Академии, Аны де Меллу. Лидерши и идейной вдохновительницы странной борьбы, которую вела Республика с установленными главным ментором порядками. И отдельной сердечной болью стало для Педру то, что всего месяц назад в Республику анархистов вступил сеньор Афонсу – младший сын дона Криштиану.

Именно его Педру и почувствовал издалека, а вскоре и увидел. Мальчик, отчаянно пыхтя, тащил двумя руками здоровенный медный таз, наполненный водой. Рядом с ним с пустым кувшином в одной руке и с довольно легким, судя по всему, пакетом в другой, не делая ни малейших попыток помочь младшему товарищу, шествовал еще один член Республики – Хосе.

А сама Ана вообще шла налегке, перекинув через плечо полотенце.

Подойдя ближе, сеньор Афонсу с грохотом водрузил на брусчатку тяжелый таз и выдохнул.

Педро посмотрел на троицу с явным интересом.

– Фу-у… – сморщила нос Ана, – как-то вы, ментор, неважно выглядите и пахнете. – Парни, – скомандовала