Кай из рода красных драконов 5 - Кристиан Бэд

пор не бросил зайцев на перевал. Обучение, волки — всё это отговорки. Посадить подростков здешних кровей, которая, по версии Шудура, должна остановить огонь, можно и на взрослых крылатых. Конфисковать у тех же найманов — они с печатями, бунтовать не посмеют. А вот если гора закрыта, и знает об этом только Шудур…

— И Наяд, — подсказал я. — Этого его воины охраняют перевал.

— И Наяд, — согласился Нишай. — Вот тогда главный колдун будет уговаривать наместника подождать со штурмом, придумывать десятки причин. Ведь терий Верден решит, что закрытие Белой горы — вина глупого и нерасторопного колдуна. Когда наместник отправился на завоевание долины Эрлу, Шудур хвастался, что горы способен свернуть своей магией. И вдруг — Дьайачы не пускают Шудура в гору.

Он фыркнул и потёр озябшие руки.

Но я от злости даже холода не ощущал.

Это же что выходит? Сейчас найманы наловят месячных или вроде того волчат? И как я потом Бурке буду в глаза смотреть?

— Ты уверен, что наместник обвинит Шудура в том, что гора закрылась? — спросил, сжимая кулаки так, словно это они были виноваты.

— Уверен, — кивнул Нишай. — И потому Шудур спешит обвинить в этой же напасти меня. Иначе ему несдобровать. Терий Верден головой думает редко, а вот виноватых ищет каждое утро. Пока злость не сорвёт — к нему с докладами и не ходят. Скотина бешеная наш наместник, это известный факт.

— И что будем делать? — спросил я.

— По ситуации, — пожал плечами Нишай и выбрался из-под шкуры. — Дальше ты тоже прав — меня хотят не просто подставить, но и убить.

Охотники быстро скатывали одеяла, готовили немудрёный завтрак — лепёшки, мясо и перетёртые с орехами ягоды.

Я окинул взглядом наше воинство. Зря мы взяли столько охотников. Ножами и луками они владеют отлично, но привычки убивать людей у них нет.

Однако озвучивать я эту мысль не собирался. Напротив — изобразил улыбку и подвёл итог:

— Справимся!

— Если у Белой горы нас не ждут колдуны Шудура, — рассмеялся Нишай.

Пока мы говорили, Найманы позавтракали. Дров тут не было, и все жевали сухое мясо, грызли твёрдые шарики сыра.

Но я слышал смешки и шутки. Мы дошли. Безлошадные воины радовались, и это было скверно.

Я подошёл к одному из волков, буро-рыжему, с котором говорил вчера.

Он выглядел странно: глаза налились кровью, пасть в пене. Не узнал меня и зарычал.

Плохо.

Бессильно я смотрел, как всадники усаживались на волков. Как гнали их к краю обрывистой плоской вершины горы. Как посылали вниз, туда, где, как сказал Нишай, гнездились в скалах волки.

Нишай подошёл и встал рядом.

— На гнезде только самка? — спросил я. — А отец? Он защищает гнездо?

— Такое редко бывает, — пожал плечами Нишай. — Скалы неприступны.

— Но волки же понимают, что ловят их именно здесь! — не выдержал я.

— Понимают? — удивился Нишай. — Это же дикие звери. Да и нечасто воины лазят сюда за волчатами. Когда нет войны, крылатого зверя часто берут одного, на всю жизнь.

Я вздохнул. Найманы улетели, и я не видел, куда.

Наконец поднялось солнце, согрев нас. Но радости это мне не принесло.

Я отвёл своих подальше от вайгальцев. Если придётся драться, нужно было предупредить про диких волков. А как?

Дух волка! — осенило меня. Не надо ничего объяснять про разумность волков, если я изобрету сейчас что-нибудь про запрет горного духа!

— Если найманы вернутся с волчатами, — сказал я. — На нас могут напасть дикие волки. Горбатый волк не хочет, чтобы волчат выращивали для войны. Может случиться так, что нам придётся биться с найманами, чтобы отнять волчат и вернуть в гнёзда.

Сурлан покивал задумчиво, но возражать не стал. А вот Нишай удивился и покрутил бы у виска пальцем, знай он этот жест.

Как мы их будем возвращать? Куда?

Этого я и сам не знал.

В ожидании прошло примерно полдня, и безлошадные найманы заволновались. Особенно колдун. Он пытался создать на камнях что-то вроде зеркала, но Нишай только посмеялся над ним.

— Это сложная магия, — пояснил он. — На коленке её не сделать.

Он был прав. Колдун помучился и оставил попытки узнать, куда делись всадники.

Уже темнело, когда найманы начали возвращаться. С пустыми руками!

Уставшие, замёрзшие, злые, они ругались, что нигде не видели ни одного волчьего хвоста! Косились на Нишая — мастер чёрного слова и тут мог оказаться крайним. А вдруг он «сглазил» промысел?

Я было обрадовался, но последний всадник вернулся с добычей — с целым мешком едва открывших глаза щенков.

— Откочевали дикие, — сказал он. — Далеко теперь нужно лететь.

Я молча выругался, а найманы стали разбирать выводок, осматривая волчат.

Перепуганные зверёныши вели себя как обычные щенки — кто скулил, кто кусался. Правда, они были гораздо крупнее щенков овчарки.

Волчат оказалось шесть штук. Слишком мало для нашей группы. И найманы начали спорить: идти ли им утром к Белой горе или продолжить промысел?

Одного волчонка старший группы долго разглядывал, а потом позвал колдуна.

Тот глянул и сразу заорал:

— Порченный! Эрликово отродье!

Надо же, ведь и сам — эрликово отродье, а волчонок ему чем-то не угодил.

— Чего это он? — спросил я Нишая.

— Метку, наверно, увидел, — сказал колдун. — Бывают несчастливые метки на шкуре. Пятно какое-нибудь… — Он пожал он плечами. — Тогда этот зверь считается одержимым демонами, таких не берут.

— А куда он его?.. — начал было спрашивать я.

И тут же увидел — куда. Колдун просто швырнул зверёныша со скалы вниз. И отправился спать. Темно уже было изрядно.

— Вот сука, — прошептал я.

В голове моей крутилось теперь только одно: как ловчее вырезать всю эту вайгальскую сволочь.

Многовато их, гадов, а места для манёвра на вершине нет.

Как я их тут всех резать буду? Ждать, пока начнём спуск?

Нишай тем временем подошёл к обрыву и окликнул меня:

— Иди сюда, Кай!

Я подошёл, всё ещё прикидывая тактику — кого и в каком порядке мочить.

— Слышишь? — спросил он.

Я прислушался, и уловил какой-то едва различимый писк.

— За камни зацепился, — сказал Нишай. — Надо вытаскивать, раз ты так боишься духов.

Я лёг на обрыв, свесился вниз и прислушался.

Точно! Скулил