Белое с кровью - Кристина Робер

А теперь, когда ее нет, Долохов убежден, что я уже все увидела и не хочу ему говорить. И он заверил, что знает способ, как меня заставить… Как он может это сделать? Я не понимаю.

– Дело не только в пророчестве, – вздохнул Николас, откидываясь на спинку кресла. – Он ищет Хранителей. Ты уже слышала о них? – Ника кивнула. – И ему нужен доступ в Центр отслеживания.

Ника задумалась, удерживая взгляд отца. Наша встреча затянется надолго. Не может быть…

– Если он думал, что Рита владела книгой, значит, может считать, что доступ к пророчеству, как и к Центру, можно получить через брак с тобой. – Николас хмуро взглянул на Нику, и она нехотя кивнула. Сама уже догадалась – просто надеялась, что есть другие варианты. От одной лишь мысли, что Долохов сможет принудить ее к этому, Нике становилось плохо. Но так уж устроена система: супругу правителя или наследника открываются все тайные знания правящей семьи.

– Сейчас у него нет свободного доступа к замку, поэтому мы можем либо спрятать тебя, либо выдать замуж, и тогда…

– И сколько раз ты будешь выдавать меня замуж? – мрачно усмехнулась Ника, растирая переносицу пальцами. И почему она не родилась в Севваре, например? Жила бы себе да бед не знала. – Он убил Марию Саквильскую. Алекса держит на коротком поводке. Эта защита династии – фигня. Если надо подобраться к человеку, он найдет способ. И будет избавляться от всех моих мужей, пока сам им не станет. Он приехал в Алтавр как к себе домой. Кстати, как он это сделал? Где, черт возьми, Фернусон?

– Исчез. Без следа, – мрачно ответил Николас. Ника надула щеки и с шумом выпустила воздух. – Послушай, я знаю, ты скептически настроена насчет всего, что делаю я. Точнее, ты думаешь, что я ничего не делаю, а только наблюдаю, и в этом отчасти моя вина. Я тебе никогда ничего не рассказывал. Считал, что это тебя не касается, и в этом мой промах. Именно благодаря Владиславу Долохову и его вере в безнаказанность и вседозволенность Давид Дофин проделал большую работу, и я расскажу тебе обо всем. Но, Ника, твоя жизнь важна! И не менее важно сохранить наши тайны. Не допустить никого в Центр. Это выше семьи, выше личного, выше любых чувств.

Ника поджала губы, нехотя кивнув. Да все она понимала…

– Мы спрячем тебя в Морабате – туда ни Долохову, ни кому бы то ни было еще не пробраться без ведома…

– Не хочу, – тихо перебила его Ника. – Не хочу прятаться. Давай… давай закончим уже это, а? Если мы боимся, что Долохов или кто-то там после него объявится, решит через меня добраться до наших секретов, давай сделаем так, чтобы я для них была бесполезной? Сделаем, но не скажем никому. И впустим его в нашу семью.

Во взгляде Николаса мелькнуло удивление. Семья – она впервые это сказала так просто и уверенно. Да, семья – странная, неправильная, поломанная, но семья – зачем отрицать очевидное.

– Ты правильно сказал про вседозволенность. Он думает, что умнее всех. Вписывает людей в свои контракты и размахивает перед носом. Любит поиграть. Так давай сыграем?

Николас не выказал ни удивления, ни сопротивления – смотрел на нее внимательно. Может, ей только показалось, просто захотелось выдать желаемое за действительное – но в его глазах вспыхнул азарт.

– Я бы никогда не попросил тебя об этом…

– А о чем бы ты попросил? Зайти в Полосу Туманов, пожертвовать собой или чего вы там ждете от пророчества? Это лучше, чем впустить Долохова к нам? – в ее голосе не было ни осуждения, ни горечи – даже удивительно.

И Ника вдруг вспомнила одни из последних слов Риты Харт-Вуд: «Ты всегда была Стамерфильд». Прожила вдали от пророчеств и бед terra, не понимая, не любя, не чувствуя связи с этой землей, и все же она сейчас здесь и готова с головой нырнуть в непонятную игру, которую вел ее отец, и с мрачным удовлетворением поняла, что это не самоотверженность или еще что благородное, а просто то, что всегда сидело в ней.

– Скажи, – шепнула она, – только честно. Кроме меня, у тебя точно нет наследников?

Николас покачал головой, и Ника, закрыв глаза, вздохнула. Когда у власти не будет будущего. Как странно. В чем бы ни заключался смысл пророчества, ясно одно: оно не подразумевает долгую жизнь для Ники. И судя по тому, что Николас не собирался передавать ей трон, он понимал это с самого начала. Но так и не обзавелся наследником, способным продолжить династию. Рассчитывал на внуков? Или решил положить конец Стамерфильдам? Но какой в этом смысл?

Ника открыла глаза и встретилась с его пристальным взглядом:

– Ну что, начнешь с самого начала?

Terra ignis, замок Стамерфильда.

Неделю спустя

Они с Николасом обсудили план и готовились к его исполнению. Ника хотела успеть лишь одно: объясниться с Домором. Потому что если Долохов действительно задумал жениться на ней, а она – пережить этот союз с пользой для династии, Илан должен узнать об этом раньше всех и от нее. Долохов – это лишь игра и никак не влияет на ее чувства и намерения. И Ника верила, что Илан все поймет – поймет, что это единственный выход, – и пойдет в эту войну вместе с ней – тайно, не давая повода ни одной живой душе узнать, кто на самом деле владеет сердцем огненной принцессы.

Однако на следующий день Домор так и не появился. А спустя еще сутки Михаил сказал, что они с Давидом Дофином задерживаются в terra caelum.

На душе с каждым днем становилось тревожнее. Инакен Фернусон по-прежнему считался без вести пропавшим, о Долохове тоже ничего не было слышно. Ника жила как на иголках, вздрагивая от каждого стука в дверь, замирая, когда в обеденный зал заходила прислуга, чтобы передать очередное сообщение Николасу, ожидая услышать одно, страшное: «К вам с визитом Владислав Долохов».

Спустя неделю после возвращения в замок Михаил отправился к Стефану Саквильскому на Совет, который оклус собрал в церкви, чтобы сообщить какие-то важные новости. Ника не стала расспрашивать, не до того – лишь отдала ему записку для Алекса, в которой предлагала встретиться в Центре отслеживания, пока у нее еще был туда доступ.

Утром, которое определило ее судьбу на ближайшие годы, Ника проснулась затемно от суетливых шагов и голосов, доносившихся из коридора. Наспех одевшись, она выбежала из спальни и спешно спустилась в темный холл. Входные двери были распахнуты, и Ника увидела спину отца и выбегающих следом стражников.

Сердце зашлось в плохом предчувствии, и она бросилась в сад, к главным воротам. Туман, стелившийся по подъездной дороге, пробирался на территорию замка и мгновенно поглощал силуэты людей, спешивших наружу. Ника побежала вперед, к отцу и Михаилу, стоявшим где-то в