В Россию с любовью - Сергей Анатольевич Кусков

Тамара подошла и бодро запрыгнула задницей на парапет, сев рядом, правда, ноги свесив на эту сторону.

— Набережная. — Указала в сторону виднеющейся вдали Беклемишевской башни Кремля. — Набережная как раз и замыкала кольцо. Это сейчас тут клёво: теплоходы, — кивок на горящий огнями плавучий ресторан чуть вдали, — люди гуляют. А до середины восемнадцатого века здесь всё-всё было одето в каменные стены. Всё, что мы и вы сегодня прошли, — теперь указала назад, на бульвар, — это бывшая линия стен. Как стена замыкалась — так и кольцо.

— То есть там где спуск у Васьки… Там тоже стена была? — понял я.

Она пожала плечами.

— Не знаю, наверное. Я ж не местная.

— Ма-аш?

Маша тоже устала и смотрела на ту сторону Москвы с грустью во взгляде.

— Саш, я не в курсе таких подробностей. Нас не совсем этому учат, не где какая стена была. А причинам и следствиям.

— Например? — Я поёжился — снова тема амнезии, пусть и косвенно.

— Например, я знаю, что вон там раньше располагалась Котельническая слобода. — Кивок за Яузу. — Там свинец и олово лили, и она часто горела. А это источник пожаров. А сейчас это респектабельный район для купеческого сословия, приносящий казне неплохой земельный доход. Вот в этом мы должны разбираться — где что какую пользу приносит, или вред, и как этим оперировать, чтобы снизить риски и издержки, но сохранить прибыли. А вон там…

В мозгу отщёлкнуло. Эврика!

— Так вот это что, за Яузой, Котельническая набережная?

— Ну, да. — Маша блым-блым, непонимающе хлопнула глазами.

— Хороший вид, — посмотрел я в ту сторону. Пастораль, частный сектор (низкоэтажная застройка), оттого «я» вид и не узнал. — А представь, что мы тут построим высотку. Треугольную, а в центре башня со шпилем. Этажей на сорок. В которой будет считаться жить очень престижно. И ещё одну такую же, только чуть другую, на Смоленской площади, и…

— А зачем? — перебила царевна и пожала плечами.

— Что, зачем?

— Зачем строить высотки? Вроде мы и так в городе все помещаемся. А кому надо — на метро доедет.

Хороший вопрос, и неожиданно выбил меня из колеи. Действительно, раз не построили — значит не надо было. Строить тут умеют, мир развитый. Надо поаккуратнее с подходом «я» к местным реалиям. Грубо говоря, надо стараться быть больше Сашей, чем «я».

— Ну что, последний рывок, и к метро? — А это спросила Соль. Им явно не хотелось расставаться, план со мной не был выполнен, но обе девочки понимали, что сегодня продолжения точно не будет. У нас игра в долгую. А значит их обязанность — довести нас до метро, и домой. Увольнительная до восьми утра, а пока мама в городе, им есть где ночевать.

— А может пожрём чё? — Я кивнул на теплоход-ресторан у причала в сотне метрах выше по течению.

— Я ещё никогда не была в ресторане-теплоходе, — нахмурилась Соль. — У нас в Тагиле таких нет, а тут… Не получилось.

— Если места будут, — усмехнулась Тамара. — Вечер воскресенья возможно последнего погожего тёплого сентябрьского дня.

— В ВИП-ложе сядем, — отмахнулась Маша. — У них всегда есть ВИП-резерв, на случай чего.

— Если ВИП… У нас не густо с финансами. Мы в увале, и просто погулять вышли, — сдала обеих Заек Селена. Да, дворянки. И да, семья имеет бизнес. Но с московскими ценами, я про центр Москвы… Хотя и второе верно — кадеты на пансионе, незачем им иметь с собой много денег. Сопрут ещё. Так что у них, возможно, нет сейчас, а не в принципе. Ибо «в принципе» мама Соль пока в Москве — привезёт. Однако они здесь и сейчас, а мама далеко.

— Девочки, сказала уже, я угощаю, — скривилась Маша, видно, никогда с такой проблемой, как отсутствие финансирования, не сталкивавшаяся.

— Нам неудобно, — покачала головой Селена.

— Неудобно на потолке спать. Одеяло падает, — отмахнулась она. — Боярышня я или кто? Ладно, пошли, я хочу пить! Надеюсь, у них есть нормальная газировка?

— Кстати я тоже не откажусь попить. — Тамара спрыгнула с парапета и мы двинулись к теплоходу.

— Места есть? — спросили у швейцарки… Как её назвать, когда швейцар женского пола?

— Да. Есть внутри, и пара столиков на верхней палубе.

— Не хочу внутри! Хочу на окрестности смотреть! — важно заявила Маша, и швейцарка проводила (тут два шага буквально) к собственно столикам на палубе.

На теплоходе не понравилось. Сам теплоходик небольшой. Не прогулочный, поболее, но всё же относится к речному классу, а они все длинные и узкие. Столиков не много, заняты почти все, кроме…

В общем, тут громко играла музыка, но не это напрягало. А то, что в центре верхней площадки в единую конструкцию были сдвинуты три стола, и за ними бухала, иного слова не найду, гоп-компания из десятка боевитых тёток, чем-то отдающих той воровкой с Никитского. Смутное сходство, ментальное. Компания шумно орала, что-то горланила, и вокруг них несколько столиков стояли пустые — единственные пустые столики на корабле.

— Вниз не хочу! — не сдалась Маша и уверенно закачала головой. Она у меня боевитая, и привыкла, что нет ничего невозможного. Так что может оно и к лучшему, что встрянем в неприятности, а глядя на компанию я понял, что мы встрянем.

— Тогда пошли? — констатировал я.

Сели с краю, «у воды». Я поёжился, ибо, несмотря на камзол, ветер продувал. Зябко. Им хорошо — одарённые, магия как-то сама греет организм, не даёт замёрзнуть. Не идеально, разумеется, голиком по морозу выжить не получится, но сколько-то времени продержаться на оном дар кометы тебе даст. Соответственно, в более тёплой атмосфере продержишься существенно дольше, чем неодарённый я, например, и не заболеешь. Моё телодвижение осталось незамеченным, и мы сели у ограждения. Единственное, я попросил так, чтобы сесть лицом к воде — чтоб в спину не дуло. Пускай спиной к гопницам, но спине так спокойнее.

— А кто это там такой маленький? Кто такой сладенький? — А это сразу прилетело мне в спину.

— Саш, не реагируй! — на плечо легла тяжёлая рука Тамары. — Это быдло. Просто быдло. Их даже бить не интересно.

— Почему?

— Скучно!

Подбежала официантка.

— Чего