В Россию с любовью - Сергей Анатольевич Кусков

его, девять и шестьдесят четыре, как и противница! И это повод для гордости. А вот тётка Настасья… Девять и четыре.

— Куда мы попали! — произнесла Соль. — Тут зубры и бизоны. А среди них жалкие первокурсницы кадетского корпуса.

Простолюдинки и Тома с Машей на такое многозначительно молчали.

— Я тоже когда-то была первокурсницей, — усмехнулась ротмистр. — Ты платишь! — уткнулся её палец в грудь Горлице.

— Только за этот круг! — вступился я за отцову любовницу. Нет, мне просто хочется считать, что он был моим отцом! А значит это моё право его так называть или не называть. Царевич я или кто? — А мы ещё кто круче не выяснили. И это… Один круг — ни о чём, статистическая погрешность. Увеличим?

— Идёт! — не стала спорить тётка ротмистр. — Тогда сколько кругов?

— Давай три.

Тем временем Горлица слюнявила деньки смотрительнице за прошедший круг. Часы — бог с ними, сама спорила, но деньги наверняка из статьи на оперативные расходы. А у Маши — семейные. Вот кому клёво! Один я на кровный гонорар гуляю.

— Итак, правила. Три круга по одному рожку, зачёт по среднему в каждом круге, общий, — подвела итог смотрительница, ставя новую мишень (нажимая на кнопку установки). — Первый, к барьеру!

Ротмистр, так получилось, первая. Жах. Жах. Жах. Одна ошибка — двойка. Из-за этого итог — девять и две. Да, в магазине двадцать пять патронов. Но когда почти всё ложится не далее радиуса девятки, даже один выстрел даёт значительное снижение.

Моя очередь. Пафф. Пафф. Стреляю спокойно. Я собран, руки не потеют. Пафф. Пафф… Пока не раздались сухие щелчки.

— Александр — девять и шесть, — констатировала смотритель.

— Не расслабляться! — Это тётка Настасья. И я её понимал. Лишь молча кивнул. Девочки, весь табор, также молчали.

Её партия. Пафф. Пафф. Почти без ошибок! Девять и семьдесят две.

Моя винтовка. Проверка магазина. Предохранитель. Уши. Флажок…

…Девять и девять! Еу! Вот это отстрелялся — так отсрелялся! Сам не ожидал. Жарил почти без промахов.

— Первый раз вижу такое от мужчины, — как будто про между прочим прошептала ротмистр, когда мы поснимали наушники и инструктор набивала следующий магазин.

— Внимание, последний круг. Первый подход — госпожа ротмистр… — объявила инструктор. Та так и не представилась, и в ведомости её инструктор так и проставила.

Хух. Хух. Хух. Тётка стреляла вдумчиво, неспешно. Долго целилась. И практически не делала ошибок.

— Девять и восемь! — огласила результаты инструктор и зарядила машину на смену мишени. — Александр, готов?

Мишень обновилась, как и видная всем ведомость, куда она заносит попадания.

— Всегда готов! — я вскинул руку в пионерском приветствии, которое можно принять за отдачу чести, только на гражданке. На меня посмотрели с пониманием, впрочем, своим собственным — социалисты тут есть, но до пионеров точно не дошло.

Магазин. Уши. Предохранитель. Ху-ух. Ху-ух. Жах! Жах!

Ошибка! Мать его ошибка!!! Двойка. Трагедия! Просто трагедия!

Но я собрался и продолжил, закончив серию.

— Девять и две, — огласила результат подсчётов инструктор. — Общий зачёт. Госпожа ротмистр — девять и пятьдесят семь. Боярич Александр — девять и пятьдесят шесть.

Тишина. После которой тавади протянула единорога.

— Саш, это был спор.

— Согласен.

Жаль, но мы и правда бились в заклад на него. И я в свою очередь протянул игрушку ротмистру.

— Мне не позволяет совесть его забрать, — покачала головой ротмистр. — Одна сотая разницы. И в двух кругах из трёх ты меня победил, при одной ничьей.

— Это спорт, — улыбнулся я. — А своим девочкам я другое что-то выбью.

— Что ж, слово офицера — закон. — Она прижала игрушку к груди. — В твоём случае — боярское слово. Карточный долг священен. Под ним я имею в виду всё, на что играют, не важно, в какую игру.

— Конечно.

Она положила часы Горлицы себе в карман и потрепала меня по плечу.

— Парень, ты не понял, что произошло? Ты побил двух снайперов полевых войск! И пусть не гарантирую, но считаю, что двух из когорты самых лучших и опытных! Это спецназ, парень! И ты только что выступил на одном уровне!

После чего на меня накинулась живая волна, которая вашего покорного слугу чуть не затискала.

Что ж, нормально. Живём. А единорог… Как пришёл — так и уйдёт.

— Девочки… Это вам. — Ромистр сделала неожиданный финт и протянула игрушку Зайкам. — Насколько я понимаю ситуацию, это предназначалось для вас. А тут я влезла в стремлении проучить наглеца, который научился бить по мишеням и мог зазнаться. Я оказалась не права, но офицерское слово есть офицерское слово. Но теперь это мой зверь, кому хочу — тому и дарю. — Тётка бросила на меня романтический взгляд и подмигнула. Опыт, верно ведь раскусила, кто тут чья цель! А часы тётки Насти в кармане так и оставила, но тут всё честно, серьёзно и никакой романтики — взрослые люди играли во взрослые игры.

— Ладно, детки, пока-пока! Всего хорошего! — После чего уважительный кивок Настасье, которая так же кивнула в ответ.

— Пошли, снайпер? — улыбаясь, подтолкнула меня тётка в спину.

Глава 22

Уроборос

Глава 22. Уроборос

— Господа, прошу вас, насилием ничего не решить!

— Зато как приятно!

(из м/ф «Черный плащ»)

День подошёл к концу, солнце село. Часы показывали полвосьмого, и только в этот момент мы все дружно осознали, как устали. Особенно я — ещё с утра у меня всё тело ломало от внутренней боли, и оная боль за день утихла, но отнюдь не ушла полностью. А если совсем прямочестно — я валился с ног! И брёл по оставшейся части бульварного кольца на волевых, не хотелось позориться перед девочками. И на чём свет стоит ругал Сашу, ибо он реально запустил свою тушку! Слабая! Очень слабая! Сделаю что смогу, но на это надо время, а пока остаётся, действительно, исключительно на командно-волевых.

— И всё же не понимаю, почему бульварное КОЛЬЦО, если оно ПОЛУкольцо? Длинная дуга, упирающаяся в набережные? — Мы как раз к оной набережной и вышли. Я стоял, облокотившись на гранитный парапет на стыке Яузы и Москвы-реки, смотрел на ту сторону и Москвы, и Яузы, и пытался понять, что в этом месте вызвало