Эвис: Повелитель Ненастья - Василий Горъ

— Можно открыть глаза?

— Да. Зеркало — справа…

Стеша встала, повернулась к зеркальной стене и первым делом схватилась за лицо. Пощупала щеки, надавила пальцем на нижнюю губу, прикипела взглядом к белоснежным зубам. Потом запустила пальцы в волосы и рассмотрела первую попавшуюся прядь. Вытянула шею, потрогала кожу там, где еще утром намечался второй подбородок, и рванула пояс халата. А когда сбросила его на пол и оглядела себя с головы до ног, то повернулась ко мне и умоляюще прошептала:

— Нейл, это ведь не сон, правда⁈

— Не сон! — услышав ее эмоции, облегченно улыбнулся я.

— Но ведь этого не может быть!!! Вот тут, на правом боку, у меня был уродливый шрам — в детстве я упала с яблони и неудачно напоролась на обломанный сук! — затараторила она. — И грудь не моя… Вернее, моя, но на ней нет ни одной растяжки! А еще она приподнялась, стала упругой и бесподобно красивой… Посмотри, растяжки пропали и на животе, и на бедрах, и на попе! Кожа… Такой кожи не бывает! И… Нейл, это не я!!!

При этих словах эмоции девушки полыхнули таким ужасом, что у меня оборвалось сердце:

— Тебе настолько не нравится⁈

— Не нравится⁈ — облизав пересохшие губы, хрипло переспросила она. — Да я боюсь моргнуть, чтобы то, что я вижу, не пропало!!!

Меня тут же отпустило. Почти совсем:

— Можешь не волноваться, не пропадет.

Девушка подошла к зеркалу поближе и продолжила осмотр — вытаращила глаза, разглядывая либо радужку, либо ресницы, полюбовалась ногтями, затем провела подушечками пальцев по предплечью и задумчиво нахмурилась. А через мгновение приподняла руку и посмотрела под мышку, прикоснулась к лону, наклонилась и дотронулась до голени. Затем развернулась ко мне всем телом, поклонилась в пояс и задала один-единственный вопрос:

— Скажите, арр, чем я могу отплатить за этот бесценный дар⁈

— Забудь про все, что осталось за стенами моего особняка. Врасти в семью и душой, и сердцем. И делай для каждого из нас все, что сможешь… — перечислил я. Потом поднял с пола халат, набросил на плечи девушки и добавил: — А теперь я вынужден тебя слегка расстроить: такой, какой ты стала, можно показываться только мне и моим женщинам. Это не навсегда — эдак за полгода ты «похудеешь» и для всех остальных. А чтобы окружающим казалось, что лишний вес уходит постепенно, будешь носить белье, которое будет тебя полнить. Кстати, имей в виду, что до тех пор, пока я не разрешу, тебе придется забыть о домашних платьицах, о переодевании и мытье в бане в присутствии Ирланы…

Стеша коротко кивнула — мол, сделаю именно так, как ты скажешь — отодвинула в сторону полу халата, задумчиво потыкала пальчиком в правую грудь, некоторое время пристально наблюдала за плавно колышущимся полушарием, а затем убила неожиданным вопросом:

— Как я понимаю, Тине тоже есть что скрывать?

— Есть… — подтвердил я, мысленно согласившись с Амси, что думать эта девушка умеет, и посерьезнел: — Ладно, на сегодня тайн Странного рода достаточно. Поэтому бери со стола сверток, одевайся и ложись на кровать: я тебя усыплю, а разбужу уже дома…

…Когда я перешел с острова в родовой тайник и прислушался к происходящему в особняке, то невольно напрягся: в малом зале чувствовались сознания дяди Витта, Алситы и Софы.

— Приехали чуть менее трех колец тому назад. Майра сказала, что ты пока занят, но скоро освободишься. Вероятнее всего, цель приезда Лайвенского Пса — разговор о принце Террейле! — начала докладывать Амси. — Ар Дирг обеспокоен той ненавистью, которую к тебе испытывает наследник престола. Кстати, Занозу и Забияку с Задирой на тебя натравили по распоряжению последнего. Кто именно, я пока не знаю, но уже убедилась, что заказ передавали через Чумную Крысу.

— Что еще мне необходимо знать? — спросил я, поднявшись по лестнице и размышляя, куда бы положить тело лилии, чтобы закрыть тайник.

— Шандор пытался вправить сыну мозги. Террейл уперся. В итоге получил от отца по зубам и теперь сидит в своих покоях: король запретил ему покидать Королевское крыло без своего разрешения. Далее, вчерашний «поединок» Майры и Занозы вызвал очередную волну слухов: во дворце шепчутся, что после приема твои супруги слегка поцапались из-за того, что старшая жена отправила «намек» сыновьям арессы Кимти вместо того, чтобы оставить его себе. А когда помирились, единогласно решили выделить целую стену под «трофейные» косы! И теперь каждую благородную разглядывают с невероятным интересом — подойдет ее прическа к вашим гобеленам, или нет!

Я представил себе такую стену, и рассмеялся.

— Это еще не все! — хохотнула призрачная хозяйка. — Говорят, что ты взял в лилии трех девушек. Но одной не хватило выносливости, и она скончалась в твоей постели…

— Надо, чтобы Сангор или сегодня, или завтра свозил Раду домой! — спохватился я. — А то от меня скоро начнут шарахаться даже дети.

— Ага, жди: о желании оказаться на месте твоих лилий высказалось семнадцать благородных маллорок! И это только те, кто обсуждал слухи под моими камерами!

Поняв, что значимых новостей больше нет, я ввалился в комнату Стеши, положил девушку на кровать и дотронулся до ее плеча инъектором. А когда она пришла в себя и открыла глаза, сообщил:

— У нас гости. В малом зале. Придешь в себя — приходи…

Лилия пару раз моргнула, затем торопливо ощупала свое лицо, шею, грудь и бедра, расплылась в счастливой улыбке и полыхнула радостью на весь особняк:

— Так это был не сон⁈

— Не сон! — подтвердил я. — Улыбку можешь не прятать — выглядишь, как после целых суток любви…

…Амси не ошиблась — дядя Витт приехал предупредить о желании Террейла избавиться от меня и о его же намерениях наложить лапу на моих женщин. Вторая половина фразы вызвала у всей семьи вспышку веселья. А когда ар Дирг нахмурился и вопросительно посмотрел на меня, подала голос Найта:

— Как сказала Алиенна, перед тем как трижды уколоть принца за одну атаку, «он себя переоценивает». Особенно в части накладывания лап!

— Он — Шандор! — напомнил начальник Ночного приказа. — И будущий король Маллора!

— Отношения между сюзереном и вассалами строятся на взаимном уважении и доверии. И клятвы обоюдны, то есть, обе стороны берут на себя некие обязательства… — бесстрастно напомнил я. — Если одна из сторон не выполняет обещаний,