Князь Света. Порождения Света и Тьмы - Роджер Желязны

– Как ты думаешь, тень черной лошади, – спрашивает воин-жрец, – сможет твой брат в нужный момент отозвать нас отсюда?

– Думаю, сможет, – отвечает движущаяся с ним бок о бок тень, – хотя меня это не волнует. Я и своим ходом могу добраться куда захочу.

– Но я-то нет.

– Твои заботы, папаша. Мне до этого нет дела. Ты же сам вызвался сопровождать меня; я этого не хотел.

– Тогда в руки Чего-Бы-Там-Ни-Было, что больше, чем жизнь или смерть, препоручаю я себя, если послужит этот акт хоть какой-то помощью в сохранении моей жизни. Если же нет, то не препоручаю. Если само мое изречение всего этого является проявлением самонадеянности и, следовательно, не будет правильно воспринято Чем-Бы-Там-Ни-Было, что может или не может не счесть за труд меня выслушать, тогда я отказываюсь от этого высказывания и прошу прощения, если оно желаемо. Если же нет, то не прошу. С другой стороны…

– Аминь! И прошу тебя, помолчи! – грохочет Тифон. – Мне послышалось что-то вроде мычания – там, слева.

Исчезнув на фоне темной стены, скользит Тифон за поворот и исчезает где-то впереди. Мадрак щурится сквозь инфракрасные очки, готовый, похоже, благословить все, что бы ему ни встретилось.

– Пещеры эти, видно, глубоки и просторны, – шепчет он.

Ответа нет.

Вдруг он натыкается на дверь, и это, может быть, как раз та дверь…

Он распахивает ее и сталкивается нос к носу с Минотавром.

Мадрак поднимает свой посох, но чудище исчезает в мгновение ока.

– Где?.. – бормочет он.

– Прячется, – неожиданно совсем рядом говорит Тифон. – Затаился где-то среди путаницы ходов и переходов своего логова.

– Но почему?

– Похоже, что на таких, как он, охотятся такие, как ты, – и ради мяса, и ради трофея – набыченной головы рогатого мужчины. Он боится прямой стычки и отступает – похоже, люди используют против скота оружие. Войдем же в лабиринт и будем надеяться, что больше его не увидим. Вход в нижние ярусы, который мы ищем, лежит где-то внутри.

И чуть ли не полдня бродят они по лабиринту в безуспешных поисках Не Той Двери. Трижды попадаются им двери, но за каждой белеют только кости, кости, кости.

– Интересно, а как дела у других? – спрашивает воин-жрец.

– Либо лучше, либо хуже, а может, так же, – отвечает его спутник и смеется.

Разглядывая кости вокруг себя, Мадрак едва успевает среагировать на атакующего зверя. Он поднимает свой посох, и начинается битва.

Он бьет его между рогов и по бокам. Размахивая посохом, лупит тварь – колет, рубит, режет. Сходится с ней в рукопашной.

И так они дерутся, нанося друг другу урон и увечья, пока наконец не поднимает чудовище Мадрака на рога и не швыряет его через всю комнату. С грохотом рушится толстяк левым плечом на груду костей. Когда пытается он подняться, раздается вдруг леденящий душу рев: это, набычившись, мчится на него Минотавр. Мадраку удается встать на четвереньки, и он начинает выпрямляться.

Но тень черной лошади падает на чудище, и оно исчезает – полностью и навсегда.

Мадрак склоняет голову и поет Литанию Возможно Должной Смерти.

– Миленько, – фыркает его спутник, когда он доходит до заключительного «Аминь». – Знаешь, толстячок, мне кажется, я нашел Не Ту Дверь. Я-то могу войти, ее не открывая; так что решай, что ты будешь делать.

– Погоди чуть-чуть, – говорит Мадрак, выпрямляясь. – Каплю наркотика, и я буду как новенький и сильнее, чем раньше. И тогда мы войдем вместе.

– Отлично. Я подожду.

Мадрак вкалывает себе наркотик, и через некоторое время он – почти бог.

– Ну а теперь показывай дверь, и пойдем.

– Вот она.

Дверь – огромная, неприступная, бесцветная в инфракрасных лучах.

– Открывай, – говорит Тифон, и Мадрак так и поступает…

В отсветах пламени он играет, треплет рукавицу. Размером примерно с двух или двух с половиной слонов, развлекается он со своей игрушкой, лежа на куче костей.

Одна из его голов принюхивается к неожиданному сквозняку из-за Не Той Двери; две головы ворчат, а третья роняет рукавицу.

– Ты понимаешь, что я говорю? – спрашивает Тифон, но ни искорки интеллекта, ни проблеска хоть какого-то понимания нет в шести красных глазах. Хвосты его подергиваются, и он встает, весь в чешуе, необоримый, на фоне беспокойного зарева.

– Красивый песик, – комментирует Мадрак, и тот виляет хвостами, разевает пасти и бросается вперед.

– Убей его! – кричит Мадрак.

– Невозможно, – отвечает Тифон. – Вовремя – невозможно.

Пара подошв на алтаре

Добравшись наконец до мира Интерлюдичи и пройдя через внезапно открытые поэтом в черноте зеленые двери, Вэйким и Врамин вступают в безумный мир, где в избытке дожди и религии. Быстроногие, останавливаются они на влажном торфе у города, чьи жуткие черные стены нависают прямо над ними.

– Теперь мы войдем внутрь, – говорит поэт, поглаживая свою небесно-зеленую бороду. – Мы войдем через вон ту маленькую дверь, видишь, слева; я открою ее для нас. Потом мы загипнотизируем, подчиним стражей, которые могут там оказаться, и пойдем прямо к сердцу города, к его главному храму.

– Стащить башмаки для Принца, – говорит Вэйким. – Странное задание, особенно для такого, как я. Если бы он не обещал мне вернуть мое имя – мое настоящее имя – перед тем, как я убью его, я бы не согласился на это.

– Понятно мне это, лорд Рэндалл, мой сын, – говорит Врамин, – но скажи мне, что ты собираешься делать с Гором, который тоже хочет убить его и который работает сейчас на него, только чтобы получить в качестве вознаграждения такую возможность?

– Убью, если понадобится, сначала Гора.

– Меня впечатляет стоящая за всем этим психология, и я надеюсь, ты дозволишь мне еще один вопрос: какая разница, ты убьешь его или Гор? В любом случае он будет все так же мертв.

Вэйким молчит, задумавшись, словно это впервые пришло ему в голову.

– Но это же мое поручение, а не его, – говорит он наконец.

– В любом случае он будет все так же мертв, – повторяет Врамин.

– Но не от моей руки.

– Да. Но я не вижу никакой разницы.

– По сути дела, я тоже. Но поручение же было дано мне.

– А может, и Гору.

– Но не моим хозяином.

– А почему у тебя должен быть хозяин, Вэйким? Почему ты не сам себе хозяин?

Вэйким трет себе лоб.

– Я… не… по правде… не знаю… Но я должен делать, как мне сказали.

– Понимаю, – говорит Врамин; и пока Вэйким сбит с толку, крохотная зеленая искорка прочерчивает дугу между кончиком трости и