Князь Света. Порождения Света и Тьмы - Роджер Желязны

чем посланник Анубиса – этот вот Вэйким – примется за дело. Ибо неведомы мне его силы, и может он, чего доброго, оказаться сильнее тебя. Итак, я сохраню перемирие, выполню твое поручение и убью тебя.

– Этот человек – убийца из Дома Мертвых? – говорит Принц, глядя на Вэйкима.

– Да.

– Знал ли ты об этом, мой Ангел Седьмого Поста? – спрашивает Принц.

– Нет, – говорит, слегка кланяясь, Врамин.

– Я тоже, господин, – говорит Мадрак.

– Пробуди его – и Генерала тоже.

– Наша сделка расторгнута, – говорит Гор, – если это произойдет.

– Разбуди их обоих, – говорит Принц, складывая руки на груди.

Врамин поднимает трость, с нее срываются языки зеленого пламени, перескакивают на распростертые тела.

Снаружи завывает ветер. Гор по очереди разглядывает всех присутствующих, потом говорит:

– Ты, брат, повернулся ко мне спиной. Обернись лицом, чтобы я не убивал тебя сзади. Как я сказал, сделка наша расторгнута.

Принц оборачивается.

– Они тоже нужны мне.

Гор качает головой и поднимает руку.

И тут…

– Настоящая семейная встреча, – наполняет комнату голос, – наконец-то сошлись все три брата.

Гор отдергивает руку, словно от гадюки, ибо лежит между ним и Принцем тень черной лошади. Он прикрывает рукой глаза и опускает голову.

– Я забыл, – говорит он, – что, как я сегодня узнал, ты тоже мой родственник.

– Не принимай это слишком близко к сердцу, – говорит голос. – Вот я, например, знаю об этом давным-давно и научился с этим мириться.

И просыпаются Вэйким и Стальной Генерал под звуки смеха, схожие с пением ветра.

Бротц, Пурц и Дульп

– Передай-ка мне, пожалуйста, фрейляйншип.

– Прошу прощения?

– Фрейляйншип! Фрейляйншип!

– У меня его нет.

– Он у меня.

– О! А почему ты об этом молчишь?

– А почему ты не спрашиваешь?

– Прости. Ну-ка, дай-ка… Спасибо.

– Почему ты его все дрочишь и дpочишь? Он же готов.

– Просто чтобы убить время.

– Ты в самом деле думаешь, что он когда-нибудь за ним пришлет?

– Нет, конечно. Но это не довод, чтобы выпускать недоброкачественную продукцию.

– А вот я думаю, что он за ним пришлет!

– Тебя кто-нибудь спрашивал?

– Я высказываю свое мнение.

– На кой он ему сдастся? Им же никто не может воспользоваться!

– Раз он его заказал, значит, он ему нужен. Он – единственный среди них, кто иногда приходит сюда по делам, и, добавлю от себя, он – истинный джентльмен. Придет день, и он или кто-то от него сунется сюда, чтобы выкупить заказ.

– Ха!

– Вот тебе и «ха!». Подожди, увидишь.

– Выбирать-то не из чего, подожду.

– Забери обратно свой фрейляйншип.

– Засунь его себе в зад.

Зевает Цербер

Пес перебрасывает рукавицу из пасти в пасть, пока, наконец, зевнув, не промахивается и она не падает на землю.

Он выискивает ее среди валяющихся у его ног костей, виляет хвостами, сворачивается в клубок и закрывает четыре глаза.

Остальные же два горят как угли в непроглядной мгле, что раскинулась за Не Той Дверью.

Над ним, в антирадиационном убежище, ревет Минотавр.

Бог – это любовь

Пятьдесят тысяч поклонников Стоптанных Башмаков, ведомые шестью жрецами-кастратами, распевают на арене стадиона величественные литании.

Тысяча обезумевших от наркотиков воителей, слава-слава-слава-словя, размахивают копьями пред алтарем Несносных.

Начинает накрапывать дождь, но мало кто это замечает.

Не за быть

В руках у Озириса череп, он нажимает на нем кнопку и говорит:

– Была ты когда-то смертной, а теперь навеки стала обитательницей Дома Жизни. Красота твоя, что цвела на стебельке позвоночника, увяла. Была ты правдива, и вот к чему это тебя привело.

– А кто, – отвечает череп, – сотворил все это? Ведь это Господин Дома Жизни никак не даст мне покоя.

И Озирис отвечает:

– Да, еще, между прочим, я использую тебя как пресс-папье.

– Если любил ты меня когда-то – разбей меня, дай мне умереть! Прекрати наконец лелеять жалкий остаток той, что когда-то любила тебя.

– Ах, но, дорогая моя, когда-нибудь я, может быть, вновь воплощу тебя, чтобы лишний раз насладиться твоими ласками.

– Сама мысль об этом вызывает у меня отвращение.

– И у меня тоже. Но когда-нибудь это, чего доброго, меня позабавит.

– Ты мучаешь всех, кто тебе не по нраву?

– Нет, нет, скорлупка смерти, не думай так! Ну конечно, Ангел Девятнадцатого Дома пытался убить меня, и теперь его нервная система живет, вплетенная в ткань ковра, на котором я сейчас стою; да и другие мои враги существуют в элементарных формах в различных точках моего Дома – таких, как камины, морозильные камеры, пепельницы и плевательницы. Но не думай, что я мстителен. Нет, никогда. Просто как Господин Жизни я чувствую себя обязанным воздать сполна всему, что жизни угрожало.

– Я не угрожала тебе, мой господин.

– Ты угрожала покою моего ума.

– Из-за того, что походила на твою жену, леди Изиду?

– Молчать!

– А! Ну да, я походила на Королеву Шлюх, твою невесту. Потому-то и желал ты меня, потому и пожелал моей погибели…

Но на полуслове замолкает череп, ибо швыряет его изо всех сил Озирис об стену.

Когда сыплется на ковер дождь редкоземельных элементов, крохотных микросхем, чертыхается Озирис и припадает к ряду переключателей на своем рабочем столе; нажимая на них, вызывает он к жизни целый хор голосов, но всех перекрывает один, доносящийся из динамика, расположенного под самым потолком:

– Ай да мудрый череп, так провести бога-отступника!

Выяснив после консультации с приборами, что говорит ковер, Озирис выходит на середину комнаты и начинает скакать и прыгать по нему – на фоне воплей и стонов.

Пся крев

В местах весьма отдаленных, темных, пользующихся дурной славой, в мире, что зовется Уолдик, появляются два героя, Мадрак и Тифон. Посланные Тотом, он же Гермес Трисмегист, стащить рукавицу неимоверной мощи, явились они сюда, чтобы сразиться с хранителем этой рукавицы.

Ныне хозяйничает на давным-давно опустошенном Уолдике орда существ, ютящихся в подземных жилищах, пещерах и комнатах, заброшенных далеко от взаимных обхаживаний дня и ночи. Темнота, сырость, мутации, братоубийство, инцест, насилие – вот слова, чаще других используемые теми весьма немногочисленными авторами, которые пытаются поделиться своими знаниями об Уолдике. Доставил героев сюда, угнав, как только он один и умеет, целый кусок пространства, сам Принц, и либо преуспеют они в своем задании, либо останутся здесь.

Сейчас