Либелломания - Н. Мар

хромосфене спрыгнула с трапа и направилась навстречу хромосфену чёрному.

— Кайнорт, остановись! Смотри, я безоружен!

Он показал глоустер и бросил на землю. Но Бритц молча бросился вперёд, и двое покатились в овраг. Клубок из серо-чёрных туманов давил желеобразных червей и слизней в жухлых колючках. Визжали керамбиты, снаряды шоркали по складкам хромосфена, хрустели рёбра. Инфер пнул противника в грудь и выиграл секунду для второй попытки:

— Кайнорт, я не хочу тебя убивать! Ты ослаб и не можешь драться как прежде!

Серая Смерть кувыркнулась, поднимаясь на ноги, и набросилась с новой силой. Берграй прострелил ему фильтр и оторвал половину маски-черепа. Но с половинчатой гравитацией О/28–85 у Бритца оказалось преимущество в прыжках перед тем, кто провёл здесь два года.

— Перестань! — рычал Берграй. — Твоему хромосфену конец, ну! Давай поговорим! Как близкие лю…

Инфер увёл горло от лезвия и понял наконец, что Бритц явился убить или умереть, но без болтовни. И что дурь и ненависть заменили ему крылья и мускулы. Тогда Берграй превратился в осу и ужалил.

* * *

Спустя минуту Кайнорт, содрогаясь в конвульсиях, зубами откупорил узкий футляр и вытряхнул длинную седую иглу. Подарок Ёрля. Бритц отсчитал рёбра и вонзил её Берграю в сердце, а кончик отломил и выбросил. Инфер лежал со свёрнутой шеей.

Бритц упал рядом, животом на камни, по которым струились черви и змеи, и лежал так целые сутки. В жаре и ознобе, в корчах и приступах хриплого крика от чудовищной боли, в бреду гипоксии и тумане земляничных снов, пока организм, ещё не забывший вкуса ботулатте, не победил яд осы-палача.

Берграй ошибся: Кайнорт явился не убить или умереть. Просто. Убить. И оставить инкарнировать и подыхать раз за разом веки вечные. Это и была — месть.

* * *

В холодном кабинете минори Олеа, где свет давал лишь один тусклый сателлюкс, поздний посетитель казался привидением. Директриса поёжилась. Десять дней назад этот взгляд напротив не был таким неуютным и колким.

— Вы нездоровы, минори Бритц? — вырвалось у неё. — К чему этот полуночный визит?

— Я хочу забрать Миаша.

— В каком смысле забрать? То есть насовсем?

— Насовсем. Видите ли, рано утром я покидаю Урьюи по долгу службы.

Только теперь Олеа разглядела, что Бритц подстрижен по-новому, на строгий военный манер.

— Но мы так не договаривались, — директриса занервничала и прибрала волосы, распушённые ото сна. — Тогда надлежит собрать документы… Есть правила!

— Вам не о чем беспокоиться, минори Олеа. Вот. Медкарта, автобиография, выписка из банка, заявление, копия заявления, копия копии, — Бритц жестом посылал файлы на комм директрисы. — Справка с места работы.

— Но она оформлена послезавтрашним днём.

— Потому что я приступаю послезавтра, — улыбнулся Кайнорт и выкинул в воздух ещё лист: — А это заключение психолого-психиатрической экспертизы. Там написано: «Здоров». Но это формальности.

— Это-то я вижу, — пробормотала Олеа.

— И Юфьелле я тоже хочу забрать.

— Её⁈ Зачем вам глухонемая пчела?

— Хочу преподать им с Миашем особенный урок, единственный, которого нет в Вашем расписании.

— Это какой же?

— О том, что минори своих не бросают.

Директриса потупила взгляд. Вообще она… могла понять. Если бы не ходатайство ассамблеи, Кайнорт Бритц до сих пор валялся бы прикованный к кирпичам казематов Граная. Минори не бросали своих, на этом зиждилось их величие. Олеа сцепила пальцы в замок и вздохнула:

— Вы поймите, пчела… С ними тяжело. Пчёлы ведь умирают, если ужалят.

— Я знаю.

— С Юфьелле уже был один такой эпизод. Укус пчелы — всегда переполох. Драчливая девочка… Досталось от неё щедрому благодетелю пансиона, кузену моему, триагону.

— У вас ещё много благодетелей, минори Олеа, — возразил Бритц, — а инкарнаций у эзера до второй линьки только три. Юфи будет лучше под моим присмотром.

— Но пчёлы относятся к протагонам, эта ветвь аристократии выше, чем ваша. Мне нужно время, чтобы всё устроить, и…

— И три миллиона зерпий.

— Что?..

— Ой, что я говорю… или три миллиона зерпий, — улыбнулся призрак, рассыпая в воздухе цветные виртуальные чеки. — Это четыреста новых золотых поводков, триста тысяч ванночек со льдом или сто миллионов розог. Скажем, я буду вашим новым кузеном-благодетелем.

Целую минуту нос минори Олеа покрывался аристократичной испариной. Неизвестно, в какие ценности директриса мысленно переводила последние сбережения династии Бритц, но всё-таки сдалась и приказала готовить детей к отъезду.

— Вы их избалуете, — шёпотом причитала она, поднимаясь с Кайнортом в детскую. — Вы их избалуете и пустите на ветер всю мою работу.

— Не волнуйтесь, минори Олеа, я сниму дом с двумя чуланами. Даже с тремя.

* * *

Через час два сонных малыша жмурились на заднем сиденье орникоптера. Кайнорту пришлось выпустить все лапы, чтобы удерживать взволнованных детей. Они в жизни ещё толком не видели ничего, кроме сада в тупике Аргиопы, дом 7, и теперь расползались по салону. Крус то и дело оборачивался. Он был традиционно небрит.

— Два, Кай? Сразу два? У них там что, какая-то акция?

— Смотри, пожалуйста, на дорогу.

— А она правда глухонемая?

— Да.

— Да⁈

— И да и нет, — туманно ответил Бритц. — Это редкий дефект. Случается, что их имаго общаются на частоте, недоступной большинству насекомых. Я, например, слышу Юфи, а она меня нет. После первой линьки она тоже будет слышать, но только в обличии человека.

— Допустим. Но зачем ты тащишь их с собой?

— Я сто лет назад уже оставил сына дома на Эзерминори. Всего на неделю с дедушкой, чтобы слетать за рабами, что могло случиться?

Действительно, что? Кроме карательной миссии Железного Аспида.

— Жаль, — посочувствовал Крус. — Мне повезло. Наша семья тогда кочевала по военным базам в других системах, а у Пенни по научным спутникам. А Верманд не может за ними приглядеть?

Кайнорт представил, как Миаш стрекочет с заката до рассвета, а Юфи молчаливо и сосредоточенно развинчивает и трепанирует всю технику в доме названого дяди.

— Во-первых, я не могу взваливать на него сразу двоих. Верманд и так работает в дурдоме. А во-вторых, зная его везение, Урьюи разнесёт на кусочки, лишь только я закрою за собой дверь.

— Но Брана… это ведь другая галактика. Это кротовина и чёрт вообще знает какая дыра. Там хоть установлены хроноэквайлеры?

— Да, время они синхронизируют.