И возродятся боги - Наталья Способина

– В них женская сила, краса. Альгар не мог не заметить, я не мог не заметить. Только я не знаю, кого она хочет покорить: любого мужчину или того, в ком сокрыты стихии.

– Почему ты думаешь, что дело в стихиях? Может, это афродизиак. Ну, вещество, которое… возбуждает, – после заминки произнесла я, и Алвар весело присвистнул.

– Краса, как свободен твой мир.

Услышав смех Алвара, Альгидрас на миг обернулся и попытался испепелить меня взглядом. Я устало вздохнула.

– Я не думаю, что это… афродизиак, – медленно выговорил Алвар сложное слово. – Иначе Альмира легко избавилась бы от племянника старейшины. Он бы не устоял, она бы сделалась жертвой, и дядя казнил бы его на благо всего острова.

– А кто дал их Найдене… моей матери? – поправилась я.

Мне, конечно, хотелось бы, чтобы Алвар ошибался, но я вспомнила батарею из фиалов в сундучке Всемилы. Этот запах резко отличался от остальных благовоний и самой Всемиле явно не нравился. Зато Добронега, кажется, искренне обрадовалась, когда я стала ими пользоваться. Но заподозрить мать Радима в том, что она была с кем-то в сговоре, я все же не могла.

– Думаю, Гаттар, – пожал плечами Алвар.

– А у него они откуда взялись?

– Вот это нам и предстоит узнать, – вздохнул Алвар, явно не радовавшийся такой перспективе.

Я посмотрела на Альгидраса с Димкой.

– Выходит, Альгидрас еще и поэтому провел со мной обряд? Просто не мог сопротивляться? – не отводя взгляда от спины хванца, медленно произнесла я.

Это никак не относилось к спасению мира, но было очень важно для меня, и я просто не могла об этом не спросить.

– Краса, я не готов сейчас защищать Альгара, но все же скажу: Альгар провел обряд потому, что не мог смириться с твоей смертью. Говорить за него о любви я не буду, прости.

– Я и не прошу, – смутилась я, спохватившись, что слишком много своих горестей перекладываю на плечи Алвара, которому и без того проблем хватает.

– К тому же я ведь могу противиться этим благовониям: и с тобой тогда, и с Альмирой сейчас. Да, это порой злит, но от этого не умирают, поверь. А Альгар все же существо разумное. Во всяком случае, мне хотелось бы так думать, – закончил он.

Тропинка свернула, и мы оказались на утесе. Море шумело и грохотало. Вспенившиеся волны набегали на гальку и тут же откатывались прочь, оставляя после себя белый след, который тут же смывался новым наплывом.

– Впрочем, возможно, я погорячился, поверив в его разум. Настолько выйти из себя не каждый юнец способен, – пробормотал Алвар, и где-то вдалеке громыхнул гром.

Не глядя на меня, Алвар принялся спускаться по крутой тропинке. Я поспешила за ним, чувствуя, как холодеет внутри при виде разрушительной силы, в которую вдруг превратились обычно спокойные воды бухты.

К тому моменту, как я спустилась на пляж, Димка успел добежать до воды. Альгидрас держался рядом с сыном. Это меня немного успокаивало.

Заметивший нас Дима вернулся и с благоговением спросил:

– Вы видели волны?

– Может, не стоит сегодня купаться? – обратилась я к подошедшему вслед за ним Альгидрасу, но он, сделав вид, что не услышал, скинул рубаху и взялся за завязки штанов. Я повернулась к Алвару.

– Алвар!

– Димару ничего не грозит, – улыбнулся тот.

– Ты видел волны? – указала я в сторону моря.

– Видел, но Димару они вреда не причинят.

– А если молния?

– Краса-а-а, не тревожься, – протянул Алвар и тоже стащил рубаху.

В этот момент я поняла, что, пожалуй, плохо подумала, отправившись вместе с ними.

Успевший раздеться Дима бросился обратно к воде, сверкая голыми пятками. Альгидрас отправился за ним. Я отвернулась, надеясь, что хванец все же знает, что делает.

– Море потому так неспокойно, что Альгар злится, – заметил Алвар.

Сосчитав до десяти, я все-таки оглянулась. Альгидрас стоял по грудь в воде, сидевший на его плечах Дима радостно что-то кричал, а волны раскачивали их из стороны в сторону.

– Вам нужно поговорить еще раз, Алвар, – с беспокойством произнесла я. – Так не может продолжаться.

Алвар вздохнул и, кажется, передумав раздеваться, уселся на гальку.

– Мы уже сказали друг другу слишком много. Разговоры не принесут ему успокоения.

– А что принесет?

– Только он сам.

– То есть, пока на него не снизойдет умиротворение, мы должны терпеть штормовые волны и ураганы? – спросила я, присев рядом с ним. – Ты пойми, я не пытаюсь переложить все на тебя. Просто ты же знаешь его. Если он считает, что прав, его не сдвинешь. Но сейчас у него есть слабое место: ему стыдно за Врана, поэтому он будет тебя слушать.

– Дело не только в том, что он считает, будто я провел обряд над Димаром. Альгар, конечно, заботится о сыне, не подумай дурного, но из того, что я успел почувствовать в нем вчера… Он зол на меня совсем за иное, и, пока он сам себе в этом не признается, пока не перестанет бороться с собой, со мной, с тобой, со всем миром, он не усмирит Силу. Сила не подчиняется слабым.

– Ты пытаешься мне сказать, что Альгидрас зол на тебя из-за меня?

Я постаралась, чтобы мой голос прозвучал спокойно, в то время как глупое сердце перестало стучать.

– Я не буду это обсуждать, краса, – резко произнес Алвар. – Я и так слишком увяз в истории, которая не должна меня касаться.

– Мне кажется, ты ошибаешься, – после непродолжительного молчания принялась рассуждать я. – Альмира сказала, что они обсуждали наш с тобой союз, да и Альгидрас не раз говорил, что ты – единственный мужчина, которому он готов меня уступить. То есть он бы и не против уступить меня другим, только достойных кандидатов до твоего приезда, видимо, не было. А то ведь со мной в комплекте идет его сын. Зато Альмира обещала, что у меня будет самое красивое платье.

Высказав все это, я замолчала, отчаянно желая, чтобы Алвар заявил, что все не так.

– Ты ей веришь? – спросил он после паузы.

Я пожала плечами, разочарованная тем, что он не спешит меня переубеждать.

– Откуда у нее могла возникнуть идея нашего с тобой союза сразу, как только она тебя увидела?

– Я порой плохо понимаю женщин, – вздохнул Алвар.

– А ты веришь в то, что Грит пытался убить Альтея? И спасибо, что отказался выполнить ее просьбу.

Алвар пожал плечами.

– Я мало знаю Грита, но я давно живу. Если мужчина вправду хочет кого-то убить, он убивает. Что же касается твоих слов… Сила не любит, когда ею пытаются управлять чужаки. Первое