Владимир Романовский - Год Мамонта

— Вовсе не твоя! — смущенно закричала кентавриха.

— А вот мы посмотрим! — заявил кентавр.

Нико вскочил на стол. Кентавр с удивлением остановился возле стола и мигнул. Тогда Нико сжался в пружину и, примерившись, ударил кентавра пяткой. Он хотел попасть ему под глаз, чтобы кентавр потерял равновесие, но попал по лбу. Кентавр опешил.

— Э! — сказал он, потирая лоб. — Ты чего?

Нико выхватил меч.

— Иди сюда, иди, лошак хвостатый. Я профессиональный драконоборец, я таких ящериц с бреющего полета снимал, тебе в самых кошмарных снах не снились. А с тобой я просто поиграю слегка. Ну, останешься без носа — подумаешь.

Он повертел мечом перед лицом кентавра.

Кентавр вдруг покраснел, спрятал глаза, и вышел из библиотеки задом.

— Какой вы храбрый! — сказала кентавриха. — Я никогда ничего подобного не видела. Вы в два раза меньше его, а не боитесь.

Она обняла его, сидящего на корточках на столе, и поцеловала нежно и застенчиво.

— К сожалению, — сказала она томно, — у нас с вами разные габариты.

— Да, — сказал Нико, лаская пухлую приятную шею.

— Но может все-таки попробуем? — спросила она, не веря себе.

— Давайте.

Она повернулась к нему задом. Нико стоял на коленях на столе. Ничего не выйдет, понял он. Можно, конечно, закрыть глаза и представить себе нечто совсем другое. Попробовать? Кентавриха нетерпеливо возила задним копытом. Тут в библиотеку вошел Брант.

— Нико, — позвал он тихо.

Нико и кентавриха обернулись. Кентавриха опять покраснела до корней волос. Белесая прядь упала ей на лицо, закрыв полглаза.

— Ну? — сказал Нико.

— Нам пора.

— Да, — сказал Нико. — Служба не ждет. — Он повернулся к кентаврихе. — Я прошу прощения. Может, на обратном пути еще попробуем. Я пока подумаю, как это лучше сделать, и вы в свою очередь подумаете.

Он соскочил со стола и оправил на себе одежду, как умел.

Брант закатил глаза и покачал головой.

Их проводили до распутья на опушке леса, где Брант легко вычислил, что центральная дорога как раз и ведет, куда нужно. Увидев, какой дорогой Брант и Нико собрались идти, кентавры отвели глаза.

— Ну, как знаете… — забормотали они… — дело ваше… однако… безрассудство — не мудрость… и даже не смелость…

Подскакал давешний подросток и, глядя куда-то мимо плеча Бранта, протянул ему лук и колчан стрел. Брант не отказался. Он даже хотел дать мальчику какой-нибудь сувенир взамен, но, к сожалению, тщательно приготовленный в путешествие путевой мешок, содержащий, кроме всего прочего, две бутыли хорошего ниверийского вина и несколько подарочного типа кинжалов, остался пристегнут к седлу коня, у лаза.

— Коней бы нам, — сказал Брант, шагая и придерживая одной рукой дорожный мешок, подаренный ему Хевронлингом. В мешке лежала карта и несколько бисквитов.

ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ. К ВОПРОСУ О КОЛДУНЬЯХ, ДРАКОНАХ, И ЛЕШИХ

Колдунье было лет четыреста, но жила она твердой уверенностью, что в определенных кругах выглядит максимум на двадцать девять. Колдунья сидела на корточках под сосной и, время от времени озираясь, пожирала куриную грудинку с чесноком. Доверие к окружающим она потеряла очень давно а совести у нее не было, видимо, никогда.

Два путника, пешешествующие по дороге, привлекли ее внимание. Давно здесь никто не проходил — молва о живущей в этих краях ведьме распространялась на много верст вокруг. Нет, она не кидалась на всех подряд, не превращала каждого проходящего в крысу или свинью, не заковывала всех без исключения путников в цепи и не заставляла их служить ей. Многие старожилы уверяли, что в свое время ходили именно этой дорогой и даже несколько раз видели ведьму, и все обходилось. И все-таки именно у этого отрезка именно этой дороги репутация была очень плохая, и чем меньше там ходили, тем хуже она становилась, ибо неизвестное пугает больше, чем конкретное.

— Хо-хо, — окликнула путников ведьма. — Куда путь держим, соколики? Остановились бы, почтили бы пожилую женщину вниманием.

Брант попытался определить по тону и лицу ведьмы, чем им грозит эта встреча, а Нико старуха сразу очень понравилась.

— Привет, привет тебе, — сказал он. — Как поживаешь? Чего ты там поедаешь, не поделишься ли?

— Не поделюсь, самой мало. Не зайдете ли в домишко мой, посидим, порассуждаем?

— Времени нет, — сказал Нико, — но, наверное, на часок зайти можно в конуру твою темную.

— И вовсе у меня не темная конура, — сказала ведьма, обидевшись. — Дом что надо. Крепкий. Окна на юг выходят.

— Да, все так говорят, — отвечал Нико, улыбаясь и не веря. — У того дворец, у сего дворец, трава подстрижена, воздух чистый, а зайдешь — сарай, стены тонкие, ветром качает, комнатушки маленькие, повернуться негде.

— У меня не так, — сказала ведьма.

— Да, так я тебе и поверил.

— Зря не веришь. Зайдем, покажу.

— Вот видите ли, добрая женщина, — сказал Брант, — мы бы и зашли, да времени у нас очень мало. Не угодно ли вам будет сказать, где бы тут добрых коней достать путешественникам?

— Хо-хо, — сказала ведьма, обращаясь к Нико. — Не нравится мне дружок твой. Больно скользкий да скрытный, говорит лукаво, улыбается масляно.

— Нет, он ничего, хороший, — заверил ее Нико. — Не тебе чета, злодейке.

— Ага, — сказала ведьма весело. — Ну, тогда тоже пусть заходит. Пусть дивиться на мои хоромы нетесные, мне не жалко.

— Пойдем, — сказал Нико Бранту тихо. — Посидим часок, может у нее пиво есть.

Брант ничего не ответил. С повадками ведьм он знаком не был и решил, что безопаснее в данный момент — молчать да слушать. Пока что особой враждебности ведьма не проявляла.

Всего в ста шагах от дороги находился ведьмин дом — двухэтажный, из хорошо струганных и полированных планок. Черный кот сидел на крыльце и с презрительным сожалением смотрел на путников. Внутри было давно неметено и пахло затхлостью, старой пыльной мебелью, и мышами. Меблировка примерно соответствовала меблировке дома зажиточного крестьянина. Тяжелые пестрые портьеры закрывали часть окон.

— Садитесь за стол, соколики, попотчую чем могу, — пообещала ведьма и куда-то удалилась.

Нико сел в резное кресло, ноги перекинул через поручень, одним локтем облокотился о стол, и ухмыльнулся.

— Нам про все это в школе драконоборцев рассказывали.

Брант осмотрел одно из окон и потрогал раму на случай, если придется уносить ноги. Сев рядом с Нико, он потянул перевязь и переместил меч в ножнах себе на колени. Под полом что-то залязгало и задвигалось, и Бранту показалось, что он услышал приглушенный крик и грохот цепей. Нико сидел как ни в чем не бывало и рассматривал, прищурясь, статуэтки чертиков и слоников на каминной полке напротив.