Владимир Романовский - Год Мамонта

Бранта ввели в кабинет, поклонились вождю, и вышли.

Вождь кентавров носил щегольскую рыжеватую бородку. Длинные рыжие волосы завязаны были в хвост, высокий лоб был украшен благородными треугольными залысинами. Бранту захотелось зайти сзади, чтобы увидеть, узорит ли вождь свои яйца, но он постеснялся.

— Здравствуй, гость, — сказал вождь.

— Мир тебе, о вождь, — ответил Брант, кланяясь.

— Ну, мир так мир. Как по-твоему, кентавры мудры или наивны?

— Лицемерны, — сказал Брант.

Вождь внимательно посмотрел на него и вдруг рассмеялся.

— Неглуп, — сказал он. — Неглуп и смел. И я когда-то был таков, но продолжительное общение с разными… э… мягко говоря… неадекватными… н-да… Ну, стало быть, лицемеры. Что ж. Справедливо. Но ведь есть исключения. Есть исключения, а?

— Исключения всегда есть, — согласился Брант. — На это и уповаем.

— Ты не издевайся, — сказал вождь. — Ты дело говори. Я так устал от общения с этим… ну да ладно. Что за дело у тебя ко мне? Совет хочешь, небось?

— Мне нужно говорить с Волшебником.

— Волшебником? Сейчас, сейчас. Вот, вот, сейчас вспомню. А! Колдун такой, да? Точно, вспомнил. Неприятный тип. Ннннууу… — Кентавр задумался. — Далеко. Если безопасной дорогой, то очень далеко. Даже для меня. А у меня вон ноги какие. А у тебя вон чего. Ну, ежели для меня месяц, то для тебя полгода.

— А опасной дорогой?

— Быстрее, но ты просто не доедешь. Я сам туда не очень, и тебе не советую.

— А что там за опасности?

— Ого. Смелый. В картах разбираешься?

— Да.

Кентавр скакнул к шкафу и выдвинул ящик.

Карта Страны Вантит, понял Брант. Такая карта в Ниверии тысяч на десять затянет. Больше. Если ее всю покрыть дюймовым слоем золота — она все равно будет дороже этого золота.

Вождь разложил карту на столе и взглянул на Бранта.

— Корыстен, — сказал он неожиданно.

Брант понял.

— Не то, чтобы очень, — ответил он.

— Но склонен. Ишь, как глаза сверкнули. Так. Меня зовут Хевронлинг. Если ты засмеешься, я тебя ударю.

— Меня зовут Брант, — сказал Брант. — Можешь смеяться, мне от этого ни тепло, ни холодно.

Кентавр еще раз очень внимательно посмотрел на него.

— Находчив, — сказал он. — Ну вот, смотри. Вот мы здесь.

Брант не поверил своим глазам. О точности речи не было, но карта Вантита более или менее соответствовала очертаниям Троецарствия. Если следовать этой логике, они сейчас должны быть в сорока верстах от Южного Моря. Но нет. Палец вождя ткнул в точку где, если память Бранту не изменяла, находилась Астафия.

— Вот безопасный путь, — сказал Хевронлинг, ведя пальцем через Славию, в обход гор, по мерзлому берегу, и прямо в Арсу. — А вот быстрый. — Он повел пальцем до, приблизительно, Кронина, после чего он оторвал палец от карты, указал им в потолок. а потом опустил палец на Арсу.

— Это как же? — спросил Брант недоверчиво.

— Внутренний лаз, — объяснил кентавр. — Заходишь здесь, выходишь там, и все удовлетворены. А опасность ждет тебя вот здесь, — он повозил пальцем между Астафией и Кронином.

— А что за опасность?

— По-разному. Есть ведьма, есть лешие, есть драконы. Есть Дурка.

— Что за Дурка?

— Узнаешь, если окажешься упрямым и все-таки поедешь.

— Коней нельзя ли где-нибудь здесь достать?

Кентавр скривился.

— Использовать мускульную силу наших братьев меньших — антигуманно. Рассуждать о намерениях использовать ее в присутствии кентавра, как бы он ни был мудр — бестактно. Здесь этим никто не занимается, запомни это, Брант.

— Я видел следы подков на траве.

— Возможно, балуется наша молодежь. У них сейчас подковы в моде.

— Не по вашим ногам подковы, — сказал Брант. — Обыкновенный лошадиный размер.

Кентавр скривил рот и отвернулся.

— Эльфы, — сказал он с досадой. — Вот тебе и еще одна опасность. Подлые твари.

— В чем же заключается их подлость?

— В том, что они существуют. Брант, ты как эльфа завидишь, ты его либо руби, либо беги от него не оглядываясь. Впрочем, у меня предубеждение, наверное. К двуногим они весьма неплохо относятся.

Хевронлинг поразмыслил еще немного.

— С ведьмой веди себя развязно, — сказал он.

— Это как?

— Так. Не хочешь — не надо. Будь с ней изыскан и обходителен, увидишь, чего получится. Не обращай внимания, это я всякие глупости болтаю, развлекаюсь. Дракон то появляется, то пропадает, но ведь и ты тоже.

Брант мотнул головой, соображая. Ничего не понял.

— Опять глупости?

— Ну да. Я ни одного дракона в жизни не видел. Откуда я знаю, чего они и как. А с Волшебником… все-таки очень неприятный тип… да… с ним борись не борись, он тебе не поможет. Но помощь всегда приходит с самой неожиданной стороны, когда имеешь дело с таким народом, как этот Волшебник. Кстати, в городище, где живет этот Волшебник… есть такие специальные деревья, так там смола такая… не очень вязкая. Ее жевать приятно. И называется — тчай. У нас тут в округе ничего такого нет. Ежели не забудешь, сделай милость, собери в мешок немного и привези мне. Если, конечно, соберешься сюда вернуться. А дружок твой, я видел, себе на уме. Он не притворяется, он действительно тупой. И тем не менее — себе на уме.

— Опять глупости?

— Да. Все, скачи.

— Благодарю тебя, Хевронлинг.

Кентавр внимательно посмотрел на Бранта, ожидая улыбки, или ухмылки, или еще чего-нибудь. Но нет. Лицо Бранта было вполне серьезным и искренним.

— Учтив, — заметил кентавр.

На пандусе Бранта остановили несколько кентавров и кентаврих и стали расспрашивать о его разговоре с вождем. Брант отвечал уклончиво. Вообще, его здесь, судя по всему, начали уважать. Слегка. Расспрашивали об Астафии, о которой знали понаслышке. Брант прочел короткую яростную лекцию об архитектуре и пользе фронтонов и колонн. Ему принесли бумагу и карандаш и, присев на пандус, он быстро проиллюстрировал свои мысли. Уважение кентавров сразу возросло в несколько раз.

Тем временем Нико восхищенно листал какой-то фолиант в библиотеке и углубился уже было в повествование, когда в помещение вгарцевала молоденькая кентавриха с очень пышной грудью и пухлыми плечами.

— Вы очень занимательны, — сказала она, подходя и стесняясь.

Нико отложил фолиант, поманил ее пальцем, и, когда она нагнулась, поцеловал ее в пухлые теплые губы. Она стала пунцовая, но не отстранилась. Некоторое время они самозабвенно целовались. Прервал их молодой кентавр, черноволосый, с длинными черными бровями и большими глазами.

— Э! — сказал он, войдя. — Ах ты тварь двуногая! Это моя девушка! Моя!