Макс Мах - Хозяйка Судьба

— На вершине пирамиды слишком мало места, — с этими словами она обнажила свой меч, и время остановило свой ход.

9

Это был очень трудный бой. Самый сложный поединок из всех, которые провел Карл за всю свою долгую жизнь. Но и то сказать, с таким противником судьба свела его впервые. Норна была великолепна. Она была стремительна и непредсказуема, а ее техника фехтования — изысканно отточена.

Первой атаковала Лунная Дева. Сверкнул, разрывая пространство и время, ее клинок, и скошенное острие Рина практически мгновенно оказалось напротив его сердца. Выпад был стремителен и совершенно непредсказуем, настолько быстр и настолько оторван от сиюминутного состояния Норны, что Карл едва его не пропустил. Он смог уклониться, качнув тело назад и в сторону, но в самый последний момент, и парирующий удар Убивца оказался не так точен, как должно, и много слабее, чем можно было ожидать. Клинки скрестились, и боль Убивца, встретившего грудью волну холодной ненависти, с которой шел в бой Рин, прошла мгновенной вспышкой смертельного пламени по руке Карла, ударила в сердце, уцелевшее благодаря едва ли осознанной реакции тренированного тела, и заставила откликнуться напряженные нервы. Боль была ужасна, но тратить на нее время и силы Карл не мог. Он остановил движение своего меча, резко изменив его положение в пространстве, и парировал второй удар Норны, но только затем, чтобы оказаться вынужденным тут же отразить третий. Предугадать ее удары Карл не мог, как не смог бы, по-видимому, и упредить. Ее скорость оказалась выше всего, о чем ему приходилось слышать, рука необычайно крепка, а драться Норну, по всей видимости, учил кто-то из обитателей Высокого Неба. Но если Карл не мог за ней угнаться, то и пытаться не стоило. Можно ли предугадать игру бликов на текучей воде? А обогнать ветер? И тогда он рывком взбросил свое сознание на «пятую ступень», до которой впервые добрался всего лишь полгода назад и тоже не без участия блистательной Норны, и стал «зеркалом». И с этим уже ничего не могла поделать она, потому что зеркало тем и примечательно, что с легкостью отражает любое совершенство.

Теперь поединок мог продолжаться вечность, что, конечно же, было невозможно, потому что когда-нибудь у одного из них первым должны были иссякнуть силы, и, тогда, второму останется всего лишь добить утратившего былую мощь врага. Ну а пока, Норна атаковала, а Карл «отражал». Двигались они быстро, молча ведя свой во всех смыслах последний бой. Звенели, нанося и принимая удары, их мечи, и «кричала» от боли и ненависти зачарованная иными древняя сталь. Однако время в Карле-зеркале постепенно умеряло свой бег, и по мере того замедлялось его личное время, движения Норны становились все более плавными. Они были изумительно красивы и гармоничны, ими можно было любоваться, но, обретая изящество танца, они утрачивали свою смертоносную суть. И, наконец, наступил момент, когда паузы между переходами ее меча из одной позиции в другую стали такими длинными, что Убивец легко прошел сквозь прореху в очередной связке, и безошибочно пробил прямо в сердце Норны. Заговоренная броня оказалась бессильной защитить ее плоть, и острее меча поставило точку там, где, возможно, могло стоять многоточие.

Норна отшатнулась и вскинула руки, выпуская из них бесполезные уже меч и кинжал, сделала шаг назад — лицо ее выражало растерянность, но взгляд черных, как ночь глаз, стремительно тускнел — постояла секунду и, наконец, опрокинулась назад, падая навзничь. Все было кончено. И победа снова принадлежала Карлу. Он опустил было окровавленный меч, но времени, чтобы прочитать над врагом поминальную молитву, у него не было. Кругом кипел бой…

Это был трудный бой, жестокий и беспощадный. Враги были многочисленны и сильны, и, если Карла берегла Судьба — или, быть может, договор заключенный им с Моттой — то никто другой из его друзей не был заговорен от раны и смерти.

Это был трудный бой. Это будет трудный бой, последний для Норны, Августа, Конрада и Деборы…

10

— На флейте, не имеющей отверстий, играть всего труднее, — сказал Карл, и Норна остановилась, так и не обнажив свой меч.

— Что ты имеешь в виду? — Спросила она удивленно. По-видимому, что-то в словах Карла заставило ее остановиться. Смысл или интонация?

— Договор с Моттой заключен, — ответил Карл. — Ты просто не сможешь меня убить, даже если убьешь всех до единого моих друзей. Их смерть причинит мне боль, это так. Но не смерть. Мотта уже выбрала того, кто откроет Врата, и теперь никакой замены не примет. Зачем же тогда все? Зачем погибнут мои друзья, если вместе с ними из мира навсегда уйдут ярхи и их богиня? Не знаю, чего ты ждала от власти над Моттой, но Мотта совсем не то, что ты думаешь.

Он говорил все это, даже не задумываясь над тем, откуда пришли к нему все эти слова и смыслы. Но он знал, что все так и обстоит, и Лунная Два, как бы много ни узнала она о Мотте за долгие годы своих упорных поисков, так и не смогла разгадать самую главную тайну той зловещей ловушки, в которую угодил он сам. Не знала, не поняла, не «увидела». И, кажется, сейчас Норна тоже ощутила жестокую правду его слов.

— Ты не лжешь, — сказала она голосом, враз утратившим свою силу. — Но… Мне нужны доказательства.

— Хорошо, — согласился Карл, доставая из внутреннего кармана футляр из шагреневой кожи. — Это то, за что ты убила моего друга. Леон из Ру вез это мне.

Карл сделал шаг вперед навстречу шагнувшей Норне, и протянул ей футляр. Пальцы в стальной кольчатой перчатке приняли расшифрованное предсказание Женевского Безумца, но Норна не торопилась раскрыть футляр и достать пергамент. Она стояла, держа драгоценную рукопись, бесценную не только потому, что содержала в себе одну из величайших тайн эпохи, но и потому, что за три века, прошедших с тех пор, как пришло оно в мир, расшифровать это пророчество смог только один человек, заплативший за свой талант жизнью.

— Ты его не открывал…

— Открой ты, — предложил Карл, который и в самом деле вспомнил о завещании Мышонка только сейчас.

— Ты знаешь, что там? — недоверчиво спросила Норна.

— Теперь знаю, — ответил Карл.

Она открыла, наконец, футляр, достала из него пергамент и стала читать. Луна светила ярко, но Карл догадывался, что нынешняя Норна смогла бы прочесть исписанный мелким убористым почерком документ даже в кромешной тьме.

— Прочти! — Предложила Лунная Дева, возвращая ему пергамент.

— Я в чем-то ошибся? — Спросил Карл, принимая от нее рукопись Леона.

— Нет. Уходи! — Ответила Норна и, повернувшись, пошла прочь сквозь расступившиеся ряды своих бойцов.