Елизавета Абаринова-Кожухова - Искусство наступать на швабру

В динамике наступила пауза. Наконец, Буревестник вновь заговорил:

– Наш босс в курсе, но если он окажется не у дел, то помощи вам ждать неоткуда.

– Пользуясь моим особым положением, можно было бы протянуть еще день, максимум два, – сказал Oтрадин, – но задача осложняется тем, что Грымзин, кажется, и пальцем не пошевелит, чтобы вызволить Гераклова. Но у меня тут возник еще один план...

– Действуйте по своему усмотрению, – ответил Буревестник, – мы вам доверяем. A послезавтра, надеюсь, многое прояснится. Желаю удачи.

– Спасибо, – улыбнулся Oтрадин. – Удача – это как раз, чего мне сейчас больше всего надо.

Андрей Владиславович отключил рацию и, закрыв глаза, откинулся на спинку стула.

– Это вы... вы?.. – обреченно прошептал Гераклов, едва придя в себя.

– Да, я, – веско ответил кок. – Авантюрист, террорист, государственный преступник, которым так называемые демократы пугают своих детишек. Одним словом, Александр Петрович Разбойников. Ну что, Гераклов, ты и теперь намерен посадить меня на кол?

Гераклов молчал, лишь подобно выброшенной на берег рыбе хватал ртом затхлый подвальный воздух.

– A как же... это самое?.. – наконец спросил политик.

– Вы имеете в виду ногу? – докончил его мысль Серебряков-Разбойников. – Охотно удовлетворяю ваше неуемное любопытство: пришлось отрезать в целях конспирации. A если точнее – в целях предотвращения заражения крови вследствие укушения меня несознательной змеей генерала Курского.

– Петрович вел себя как настоящий революционер, – встряла Степановна. – Мы не могли обратиться в больницу, и нам с Лукичом пришлось это делать кустарным способом – пилой.

– И даже без наркоза?! – ужаснулся Гераклов.

– Ну почему же без наркоза? Мы надели ему наушники и пустили "Марсельезу". Так Александр Петрович не только подпевал во все время ампутации, но даже порывался встать по стойке смирно.

– A боли я и не чувствовал, – сказал Александр Петрович, – славный гимн подействовал лучше любого Кашпировского... Ну ладно, хватит бузить, давайте решать, что с ним делать.

– Замочить, суку! – мрачно предложил Лукич.

– Повесить, – заявила Степановна, потирая пухлые ручки.

– Рррасстрррелять! – радостно прокаркал Гриша.

Петрович покачал головой:

– Какая убогость мысли – замочить, повесить да расстрелять. В этом отношении нам с вами, товарищи, стоило бы поучиться у нашего дорогого гостя. Позвольте вам, Константин Филиппыч, напомнить ваши же слова: "Нечего тратить на коммунистов пули и порох, лучше посадить их всех на осиновый кол посреди болота". Отличная мысль! Именно так мы с вами и поступим. Вы не против, господин Гераклов, или предпочли бы иной способ приведения приговора в исполнение?

– Делайте, что хотите, – устало вздохнул Гераклов. – Неудачникам не место в этой жизни.

– Не будем спешить, – сказал Разбойников, – вы у нас не один. Огласите, пожалуйста, список.

Степановна извлекла из-за пазухи длинный мелко исписанный бумажный свиток и, подойдя поближе к канделябру, стала зачитывать:

– Лица, подлежащие ликвидации в первую очередь. Номер первый. Кирилл Аркадьевич Яйцын, так называемый президент так называемой Кислоярской республики – за развал промышленности, великой державы и народного хозяйства. Номер второй. Евгений Максимович Грымзин, так называемый банкир – за незаконную финансовую деятельность и внедрение в народное сознание прогнивших буржуазных валют. Номер третий. Константин Филиппович Гераклов, именующий себя политиком – за сепаратизм и осквернение священных символов народной власти. Номер четвертый...

– Погодите, – жестом остановил Степановну товарищ Разбойников, -эдак вы целый час читать будете. Вы, Константин Филиппович, в списке стоите лишь третьим, так что не будем торопиться. Карающий меч народного трибунала никуда от вас не денется.

– Я тут вспомнил один анекдот... – начал было штурман Лукич.

– A он не очень скабрезный? – жеманясь, перебила Степановна. – Ах, я всегда так краснею, когда слышу неприличные анекдоты.

– Никак нет! – кратко ответил Лукич.

– Огласите! – велел Петрович.

– Жена говорит мужу: "Ты такой придурок, что даже на конкурсе придурков занял бы только третье место". "Почему третье?", спрашивает муж. "A потому что придурок!". Это случайно не про вас, товарищ Гераклов?

Вдруг Гераклов вскочил с пола и с криком: "Убью! На кол посажу!" кинулся на Разбойникова. Тот и бровью не повел, а Лукич со Степановной, набросившись на Гераклова с двух сторон, скрутили ему руки веревкой и швырнули в угол.

– И так будет со всяким, – с расстановкой сказал Разбойников, – кто покусится на священные идеалы революционной справедливости и этого, как его...

– Пррролетарррского интерррнационализма! – подсказал Гриша.

Петрович чуть поморщился:

– Ну, можно и так сказать.

A Гераклов лежал в углу подвала и, бросая на своих мучителей взоры, полные ненависти и презрения, связанными руками потирал ушибы.

ДЕНЬ СЕДЬМОЙ – ВОСКРЕСЕНЬЕ

Утром, как и предполагалось, на "Инессу" прибыл Иван Петрович Серебряков. Однако прием ему был оказан, мягко говоря, не самый теплый.

– Чего вам угодно? – грубо спросил Грымзин.

– Еды! – простодушно ответил кок.

– Обойдетесь, – бросил банкир. – Вы сами уберетесь, или вам помочь?

Серебряков не двинулся с места:

– Очевидно, вы еще не в курсе, что ваш товарищ, господин Гераклов, в настоящее время находится у нас?

– В курсе, в курсе, – сварливо ответил Грымзин.

– И что же, вас не интересует его дальнейшая участь? – Петрович казался несколько удивленным. В разговор вступил доктор Серапионыч:

– Уважаемый, э-э-э... Иван Петрович, мы вчера предупреждали господина Гераклова, чтоб не совался на остров, но Константин Филиппович поступил по-своему, и потому теперь мы слагаем с себя всякую ответственность за его дальнейшую судьбу.

– Так что же, еды не будет? – удивился кок.

– Не будет! – отрезал Грымзин. – И единственное, на что вы можете рассчитывать – это что мы сейчас не арестуем вас и не отплывем в Кислоярск. И пускай ваши подельники вместе с Геракловым остаются на этом паршивом острове и подавятся всеми его сокровищами!

Вдруг Иван Петрович гневно хватил костылем об пол:

– Хватит гнать туфту! Я разгадал ваши хитрости! Вы хотите казаться хуже, чем на самом деле. Но ничего у вас не выйдет. Сейчас я поплыву взад, а через час можете забрать труп вашего Гераклова. Все! – Кок двинулся к шлюпке.

– Погодите-погодите, – остановил его адмирал. – Давайте не будем пороть горячку и спокойно все обсудим.