Синие звезды - Роман Романов

все бегут? А родину кто защищать будет?

-Лорд де Венск и лорд де Лямель, также в спешке покинули столицу, -продолжил перечислять сидящий рядом с королем главный ляонджа.

-Предатели, кругом одни предатели, -прокряхтел король и закашлялся.

-Ваше величество, вам бы показаться лекарю, — с тенью беспокойства в голосе произнес главный ляонджа.

Где-то вдалеке грохотали падающие на окраину столицы валуны, обращая в пыль целые кварталы. Грохот вражеских камнемётов постепенно входил в привычные звуки столичных улиц.

-Ваше величество, может быть, и вам с ее светлостью было бы лучше на время…

-Не сметь! — взревел Никос. — Только не ты, Герман! — и он снова закашлялся, согнувшись пополам.

-Его величество задыхается, — пронеслось еле слышимое перешептывание среди сопровождающих королевский кортеж стражников.

-Мне надо проведать свое войско, король я или нет, — тяжело дыша, прокряхтел Никос, сжав побелевшие кулаки.

Королевский лекарь, суетясь, намазывал короля какими-то снадобьями. Король снова закашлялся.

-Только не волнуйтесь, ваше величество, все успеете, вам просто нужно немного отдохнуть, — успокаивающим тоном произнес главный ляонджа.

Никос лишь что-то раздраженно фыркнул в ответ.

-Дедушка! — чувствуя, как ее душат слезы, прокричала Летеция, кинувшись Никосу в объятия.

-Осторожнее, ваша светлость, мази, — отодвигая в сторону принцессу, произнес лекарь.

-Когда поправится его величество? — смотря на лекаря ярко-синими глазами, спросил главный ляонджа, когда они вышли в коридор.

Лекарь всплеснул руками.

— Поправится, ваша светлость? У короля от переживаний развилась Синяя чахотка. Это в его то возрасте. Вы видели его спину? Будет чудо, если его величество доживет до утра.

Граф лишь усмехнулся в ответ.

На рассвете сидящая рядом с королем служанка заметила, как резко прервалось сиплое дыхание монарха, и в комнате воцарилась непривычная тишина.

Так закончилось длящиеся сорок один год, шесть месяцев и двадцать один день правление Никоса III. Наступила эпоха Летеции I.

Консул Ройзса закончил читать лежащий на столе доклад.

-Жординий Карне Ларет первый ройзсец с разрешения вистфальцев посетивший Аквоморий. С разрешения, — консул усмехнулся. — Скоро мы энносы вернем нашу законную землю.

Секретарь вручил консулу очередной доклад.

— Варвары истребят друг друга, а плодами их победы воспользуемся мы.

-Аквоморий слишком важен для варваров. Даже ослабленная Вистфалия приложит все усилия, чтобы его защитить, -высказал свою мысль секретарь.

-Граф Дэлеван понимает ценность дружбы с Ройзсем, и среди варваров встречаются здравомыслящие люди, -усмехнулся консул.

[1] У «невидимых защитников» графа де Дэлевана не было имен. Каждый из них назывался просто Человек. Безликий человек, выполняющий свою маленькую роль в обеспечении безопасности Вистфалии.

Глава 18. Летеция

Много лет назад.

-Ваше величество, крестьяне снова жгут поместья и разрушают храмы, -доложил канцлер.

-Сколько можно? — выругался император Кеон II.

Весь последний год Иннатскую империю сотрясали восстания.

-Они искренне верят, что нашему миру остались считанные дни и вешают жрецов, не желающих соглашаться с ними. Они, простите, ваше величество, называют вас Великим Лжецом и думают: вы ниспосланы Акилиным в наказание перед концом всего сущего, — канцлер развел руки, как бы показывая насколько глупы крестьянские домыслы.

-Я уже слышал, что эти крестьянские мужики верят, что я ни кто иной, как самый настоящий лионджа, — усмехнулся император, взглянув на канцлера своими ослепительно синими, словно ночное небо, глазами.

«Перед самым концом времен на землю явится Великий лжец. Он убедит людей в своей правоте и извратит веру в Акилина. И люди, поверившие ему, лишатся души. Мир погрязнет во лжи и лицемерии. Отец предаст сына, а сын отца. Но люди, погрязшие в грехе, не заметят этого.

Лишь ярко-синие, небесного цвета глаза будут выдавать в Лжеце демона в обличье человека. Он будет самым сильным лионджей из являвшихся на этот свет. И не будет у Лжеца слабости, чтобы одолеть его.

Акилину будет больно видеть, что творится в мире. И отвернется он от людей. И не пошлет людям Великой зари. И не закроет она небо. И выйдут из синих звезд Его посланники, что уничтожат людей».

— Вы, ваше святейшество, не находите, что легенда о Великом лжеце несколько абсурдна? — обращаясь к жрецу, произнес Кеон, пристально глядя на того своими ярко- синими глазами. — И вообще, какое отношение имеют энноские мифы об лионджах к нашему священному Откровению пророка Айвана? Пора бы уже исправить это недоразумение.

-Мама! Папа! -закричала Летеция, кинувшись в объятия родителей.

Мама прижала девочку к себе.

-Как я по вас скучала! -чувствуя, как ее душат слезы, воскликнула Летеция. -Никого у меня нет. Никому я не нужна.

Мама погладила принцессу по золотистым волосам.

-Ты теперь с нами, и мы не дадим тебя в обиду каким-то теням.

-А где дедушка? — неожиданно спросила Летеция.

-Он ждет тебя, так же как и мы. Все мы тебя очень любим, -вклинился в разговор отец.

-Пошли, — протянув девочке руку, произнесла мать.

Они пошли по мрачному, выложенному из потрескавшихся камней лабиринту, по лабиринту ее кошмарных снов, но сейчас она была здесь не одна. И принцесса, чувствуя теплую материнскую руку, улыбнулась.

Впереди замаячила черная ужасная бездна, непрогляднее ночи и кошмарнее страха, и именно к ней вели Летецию родители. Девочка почувствовала закравшуюся в душу тревогу. Черная бездна была всего в несколько шагах от них, и мать ускорила шаг, подталкивая принцессу вперед. Бездна, словно вязкая трясина, чавкнула, желая получить Летецию себе.

Девочка резким движением вырвала у матери руку.

-Ты чего, доченька? — непонимающе спросила мать.

-Идем, -поторопил отец, подталкивая вперед, желая, чтобы она сделала шаг в вязкую черноту.

-Вы не мои родители! -отпрянув от хищно заурчавшей бездны, вскричала Летеция.

Родители мгновенно рассыпались, обратившись тенями.

-Глупая, странная дурочка, ты и вправду думала, что можешь быть кому-то нужна? -пронзительно захохотала возникшая чернота. Несколько теней, вырвавшись из бездны, метнулись по потолку.

-Даже дед умер, только, чтобы не видеть тебя! Какая же ты жалкая и смешная! — с нотками сочувствия произнесли тени, и