Райдо Витич - Обитель Варн

Столько волокиты будет, что вы сами, граф, не обрадуетесь. Дело затянется на

годы. Лисе это вряд ли поможет. Она служащий, офицер и принадлежит юрисдикции

особого отдела служебных расследований. Никого и близко не подпустят к ее делу,

а шумиха, что поднимется благодаря мировым правоведам, не нужна ни вам, ни нам,

ни Лисе. Даже повредит. Кто сдаст свою агентуру? Вот то-то и оно. Теперь

понимаете, что лишь навредите, а не поможете.

— Но справедливость должна восторжествовать! — с патетикой воскликнул

Бэфросиаст, мысленно усмехаясь.

— Вот и давайте ее восстанавливать. Но в узком кругу, тихо, по-семейному. Я не

враг вам и тем более Лисе. Так же, как и вы, хочу справедливости, но так, чтоб

ее на всех хватило. И никого не покалечило. Согласны?

— Я же сказал — спрашивайте.

— Сначала расскажите, как вы познакомились с агентом Лиса, откуда знаете

Гнездевского? Возникнут вопросы по ходу, я спрошу.

— Хорошо. Мне придется быть откровенным, стесняться нечего: в монахи я не

записывался и обет верности никому не давал… Я был любовником Агнешки

Гнездевской. Пояснить, кто такая?

Полковник, крякнув от неожиданности, отрицательно качнул головой. Заявление

графа многое объясняло, причем с материальной, а не мистической точки зрения,

как пытался это представить Игнат. Многое стало ясно от одной фразы: и

исчезновение Агнешки, жены капитана, которую он объявил убитой, и о его желании

найти Бэфросиаста, графа Рицу, установление слежки за ним, постоянные просьбы о

ликвидации графа под эгидой борьбы с вампиризмом. Черт! Ну, Игнат!

— Насколько я знаю, Агнешка умерла, была даже версия, что убита.

— Спорю, эту версию преподнес вам капитан Гнездевский?

— Хм… Она исчезла без следа.

— Агнешка жива и здорова. Не далее, как год назад, блистала на Венецианском

карнавале. Можете проверить. Ее красота неповторима. Трудно с кем-то спутать или

не заметить столь изумительную, уникальную женщину.

— Значит, вы?

— Если вы видели ее, полковник, то без труда поймете меня. Устоять против чар

этой женщины невозможно. Я не жалею. До сих пор питаю теплые чувства к ней и

нежную память о тех днях. Гнездевский избил ее в ту ночь. Он вообще был

непростительно груб по отношению к жене. Она прибежала ко мне и, естественно, я

не смог не принять участия в судьбе Агнешки. Обязан был помочь. Мы отправились в

Вену, потом — Париж, Верона. Где она сейчас, я не знаю. Мы расстались что-то

около четырех лет назад.

— Если вы говорите правду, Агнешку Гнездевскую будет нетрудно обнаружить. Меня

интересует один факт, граф, и не дает покоя. Год назад, когда вы остановились в

Плазе, из вашего номера изъяли носовой платок со следами крови и установили, что

… вы родились в конце семнадцатого века.

— Вот как? — рассмеялся Рицу. — Кто изъял, разрешите спросить? Агенты

Гнездевского? Можно было не утруждаться, взять биопсию мумии и приписать мне

любой возраст, а также парочку отклонений от нормы в любом направлении. Кстати,

не помню, чтоб у меня шла кровь из носа даже в детстве.

— Вы могли порезаться…

— И применить носовой платок? Увы, я иначе воспитан, полковник. Носовой платок

является именно носовым, а не пальцевым и кровоостанавливающим. Абсурд! И после

оставить его! Какая прелестная выдумка. Порезаться? Ха! Да, будет вам известно,

что я научился общаться с холодным оружием в девятилетнем возрасте. К тому же не

ношу с собой ножей, кортиков и так далее. Смысл? Обороняться мне не от кого,

резать нечего. Я, простите, не повар, не официант, и навыки в приготовлении блюд,

мне без надобности. Порезаться чем-то еще? Чем? Бритвой? Как вы это себе

представляете? Я не настолько виртуозен, и не имею мазохистских наклонностей. Да,

и склерозом не страдаю, увы, полковник. Все мои малейшие раны наперечет. Могу

перечислить. Полгода назад, например…

— Не надо, — махнул рукой Виктор Николаевич и загрустил, искренне жалея, что

Гнездевского уже не достать. Ох, бы он ему устроил! — Так что с Алисой?

— Сами знаете, — хитро улыбнулся граф. Полковник крякнул и мотнул головой,

отводя взгляд. — Ясно, секретные директивы, предписания. Тогда о чем речь? Сами

приставляете ко мне филера, агента Лису, потом даете ей приказ убрать меня. Не

довольны, что я жив?

Горловский скривился: вот значит как? Убить? Притом, что инструкция была четкой

— взять корректно для приватного разговора. Корректно! Значит так, чтоб и голубь,

воркующий у ног дворянина, не заметил, и пылинка на ботинок Рицу не попала.

Доставить бережно, как антиквариат в штаб- квартиру, где гостя будут ждать

полковник и штат специалистов, готовых максимально безболезненно исследовать

мужчину и вынести, наконец, вердикт — нужен он Паранорму или нет. Вампир или

обычный скучающий ловелас.

Чувствовалась заинтересованность капитана в графе Рицу. Настырен был, рапорт за

рапортом строчил полковнику с просьбой о ликвидации Бэфросиаста, как особо

опасного преступника, как нежить. Ну, ясно, сатисфакции хотелось за честь

попранную, жену ворованную, семью разбитую. Рога опять же любого раздражают,

мало скинуть хочется да еще и придавить ими соперника. Но личное дело в

служебное превращать? Пользоваться своим положением и тем марать честь мундира?

Да, придави ты любовника жены по-мужски, один на один!

Н-да, похоже, долго полковник будет вспоминать Гнездевского добрым словом.

Сколько новостей о проверенном человеке, понятном, предсказуемом. А сколько он

еще не знает, честно говоря, стоит ли знать? Не шуточное дело намечается. Если

принять за истину все сказанное Рицу, то получается, нужно не только подноготную

Гнездевского вскрывать, но и всех своих людей проверить и перепроверить, чтоб

еще на один такой сюрприз не напороться. Вот ведь не было печали…

— Я не давал приказа о вашей ликвидации, — заметил, вставая. — Обязательно

проверю все сказанное и после буду рад продолжить разговор.

— Неприятно узнать темную сторону деятельности ваших людей? — прищурился

Бэфросиаст. — Понимаю. Идите, проверяйте. Вас ждут еще более шокирующие