Юлия Сергачева - Кровь драконов

— М-м?.. Надеюсь, ты не себя имеешь ввиду, — пробормотал я обеспокоенно.

— За это «надеюсь», ты еще поплатишься, нахал, — пригрозила Джеанна. — И не льсти себе…

— Кто же тогда?

— Такая славная, рыженькая, имя которой ты вечно забываешь. Таянна.

— Ты шутишь? — машинально спросил я.

— А ты отвлекись ненадолго от своего дракона, призраков и собственной персоны и посмотри вокруг, — посоветовала Джеанна ехидно. — Три с чем-то года назад, когда Тая прибыла к нам все поражались слабости ее дракона… Только поступив, она уже была кандидаткой на отчисление. Ее и взяли-то потому, что ее отец — родной брат наставника Канно… Но прошло не так много времени, как все резко переменилось. Это было удивительно! Ее дар стал набирать силу. Девочка, к счастью, влюбилась. А любовь… Она тоже божественная сила, творящая и всепобеждающая, верно? Как и талант. Она заставляет служить только себе. Своего рода дракон… Потому-то драконы так не терпимы к проявлениям обычной человеческой любви. Потому-то мы… — Она смолкла, потом закончила фразу, улыбнувшись мимолетно: — Ты бы посмотрел, что она творит с той поры, как познакомилась с тобой…

— Вот здорово… — проговорил я слегка растерянно.

— Смотри, не вздумай обидеть ее, — сказала Джеанна. — Она умница.

— Зачем мне ее обижать? — искренне удивился я, — Это, кажется, ты у нас специалист по бестактности и подозрениям…

Джеанна немедленно надулась. Прошлой осенью она-таки получила по заслугам, когда подробности наших приключений просочились наружу. Накануне того безумного дня она действительно отправилась следить за Вейто, подозревая его во всех смертных грехах. К тому времени она уже успела напридумывать невесть что на его счет. И надо же! Он действительно вел себя весьма странно, оправдывая самые худшие подозрения… Для начала он избавился от слежки. Вейто, хоть и походил на вечного растяпу, но был далеко не глуп и чрезвычайно наблюдателен и давно уже приметил Джеаннин интерес к своей персоне. Раздраженная Джеанна ринулась сначала в гости к пьяному Вевуру за сведениями, поскольку Вейто часто навещал художника (по причинам, которые он также держал втайне от негодующей Джеанны), а затем отправилась в свободный поиск к катакомбам, ожидая увидеть там… Да она и сама точно не знала, что хотела или опасалась увидеть. Но точно не то, что увидела.

Странный парень Вейто, награжденный… нет, наказанный талантом к тому, к чему не лежала его душа. Чего боялся он до обморока, до потери самоконтроля и отчаянно стыдился этого, вдобавок, он еще и страшился высоты. Ежедневно пытаясь доказать себе и миру, что он не трус, он укрощал ненавистного дракона и сражался сам с собой, придумывая для себя непосильные задания. Например, перебираться по внешней стороне стены Гнезда с этажа на этаж. Или в одиночку исследовать катакомбы, где он завел для себя даже собственное логово и хранил там приспособления для того, чем хотел заниматься всегда — реставрировать древности. Всего-навсего… Ничего общего с безумием и величием своего дракона.

А ему ежечасно твердили, что дар его необходим людям, и он не имеет права отказаться от него.

Весной, почти сразу после переезда случилась трагедия. Вейто познакомился с девушкой-студенткой. И однажды, намереваясь произвести на нее впечатление, он вскарабкался на скалистый обрыв, чтобы достать ей какой-то редкий цветок. Когда он вернулся — девушка уже была мертва. Ее задушили, пока он лез вверх, а Вейто даже не подозревал об этом, спускаясь обратно с добытым цветком… Бедняжка стала первой жертвой того безумца, что позже откроет в Городе сезон своей страшной охоты.

Оправиться от такого было нелегко. Страх высоты стал болезненным, да еще и осложнился бесконечной виной и сожалением. «Если бы он остался с ней, то тогда она была бы жива…»

День за днем переживать это?

И однажды, он сломался, когда врожденное чувство долга схлестнулось с накопившейся усталостью от постоянной борьбой с самим собой. Он попытался покончить со всем разом… То есть не совсем так. Он попытался в очередной раз убедить себя, что не малодушие заставляет его отступиться от своего дара и полез доказывать себе и равнодушному миру, что бесстрашен и упорен, и способен вскарабкаться без страховки по отвесному обрыву над рекой… Только отвес был по определению неприступным — отрицательный наклон, да еще и сыпучая поверхность. Тем более, для такого неуклюжего скалолаза, как Вейто. Так что попытка штурмовать его изначально была самоубийственной.

То-то он показался мне помешанным, когда мы встретились давним утром. Как раз после той ночи, когда мы сражались с Боиром и его компанией. Правда, Вейто находился тогда в другом конце города, где на его счастье неподалеку оказался Вевур. Лишь поэтому он остался жив.

Вот с тех пор Вейто и зачастил в гости к Вевуру. Человеку, который пережил в свое время не только смерть любимой, но и отказ от дракона, было что рассказать. Да и реставрацией древних предметов увлекались оба, так что могли бесконечно обмениваться опытом.

А Джеанна, узнав подробности этой истории, долго и мучительно переживала. Все-таки она была доброй девушкой.

— А зачем тогда ты обижаешь эту свою блондинку? — мстительно полюбопытствовала добрая Джеанна, не упустившая случай воткнуть ответную шпильку.

— Какую еще блондинку… — пробормотал я, смешавшись.

— Ту, с которой ты позавчера отплясывал… А потом она шипела, словно кошка?

Я демонстративно огляделся по сторонам и с преувеличенным воодушевлением спросил:

— А куда это мы идем?

— К одной моей знакомой, — ответила девушка, внезапно помрачнев. — Немного осталось. Нам нужно в тот двор…

Указанный двор мне не особенно понравился. Не двор — темное ущелье. Старые трех-четырех этажные дома сомкнулись вокруг кольцом, наводя на неприятные ассоциации и воспоминания. И хотя солнце светило ярко, здесь царили зыбкие, сырые сумерки. Два чахлых деревца еще пытались расти на некоем подобии клумбы, зато от шести их собратьев уцелели лишь кривые пеньки. Впрочем, в остальном двор выглядел вполне респектабельно: никакого мусора, чисто выметенные дорожки, ни одного выбитого стекла в окнах. Обычный двор в центре города.

Джеанна остановилась, нерешительно оглядываясь. Надо полагать, прежде она не заглядывала в гости к своей знакомой или была здесь очень давно. Поколебавшись, она выбрала средний подъезд трехэтажного дома, стены которого украшали каменные барельефы, изображающие, если не ошибаюсь, ветви виноградной лозы и зашагала к нему с неожиданной решительностью. Последовать за ней я не успел, перехваченный цепкой дланью и привычным голосом Тучакки: