Формула власти. Новая эпоха - Анастасия Поклад

носом обду Принамкского края, которая сама врет как дышит, а другим соврать не дает. И тогда Юргену вспомнилось давнее семейное дело о его женитьбе на Дарьянэ. И мстительная старуха Фистерия Урь, и пыльные книги из библиотеки — справочники клятв и проклятий. Попытки сильфов понять и перенять то, что дарено обде высшими силами. Жалкие костыли по сравнению с природным талантом говорить нужные слова в нужный момент, но и такое могло бы помочь. Сможет ли обда увидеть ложь в речах другой «обды»? На памяти Юргена, такого не случалось и не могло случиться никогда, но он решил попробовать.

На его беду, ни одной формулы клятвы или проклятия в памяти не сохранилось. Но подобный справочник — книга не из самых редких, а в Институте обширнейшая библиотека, где со времен Ордена полно сильфийской литературы. Оставалось туда попасть и остаться в одиночестве.

В один из дней, совершая прогулку в сопровождении Зарина, сильф посетовал на скуку и осторожно спросил разрешения навестить библиотеку лично. Ведь одно дело, когда книги приносят тебе в комнату по заказу, и совсем иное — пару часов лично в них порыться. Юрген рассчитал верно: Зарин не скрывал своей любви к образованию и понимал такое рвение в других. Они пришли в библиотеку вдвоем и читали книги целых четыре часа. Когда Зарин предложил сильфу возвращаться обратно, ссылаясь на собственные неотложные дела, Юрген, которого уже тошнило от всевозможных брошюр и фолиантов, сделал вид, что едва-едва разогнал проклятую тоску, и совсем не хочет к себе в комнату прямо сейчас. В самом деле, не думает ли Зарин, что пленник убежит из библиотеки, где нет даже окон? Пусть бы запер его еще на часок-другой и шел по своим делам.

Хвала Небесам, Зарин не был ни обдой, ни колдуном, ни Валейкой, поэтому не заподозрил подвоха. Оставшись в одиночестве, Юрген развел бурные поиски и спустя всего сорок минут был вознагражден: нужный справочник нашелся даже в двух экземплярах. Сильф безжалостно содрал приметную обложку и вложил справочник в безобидный переплет какого-то трактата о фауне низовий Принамки. Так формулы клятв и проклятий вместе с парой-тройкой других книг оказались в его комнате, где можно было в одиночестве перечитывать их ночи напролет.

Разумеется, клясться и проклинать по-настоящему Юрген не собирался. Но на основе формул можно было составить фразы таким образом, как если бы их сказала настоящая обда. Это были даже не костыли, а костылищи. Строгие ответы на определенные вопросы, которые Клима могла бы ему задать. В большую политику с этим не пойдешь. А вот выдержать пятиминутную беседу стоило рискнуть.

В какой-то степени Юргену повезло, что прежде он не нанес Климе ни одного поражения. Обда в разговорах с ним была мила и беспечна. Но в последний момент все едва не пошло прахом.

Юрген не учел Валейку. Его настырность, назойливость, и профессиональную привычку везде совать нос, выискивая заговоры и подвохи. Юрген сам был таким в первые годы службы, от чего часто конфликтовал с родителями и заимел от сестры прозвище «тайноканцелярский синдром».

Валейка, чтоб его драли смерчи, наябедничал обде о своих подозрениях, и Клима явилась допрашивать пленника всерьез. Глядя в ее черные глаза, понимая и зная, на ЧТО способен этот взгляд, Юрген думал только об одном:

«Всеблагие Небеса! Не оставьте меня без защиты перед высшими силами! Как Земля и Вода помогают сейчас обде, так и вы помогите мне, Небеса!»

То ли его мольба на сквозняках долетела до Небес, то ли высшие силы в тот день помогали спустя рукава, то ли обда опять не выспалась и не пообедала — но ложь, составленная по формуле клятвы и сказанная в глаза, сошла за правду. Валейка был посрамлен, а Юрген едва удержался от того, чтобы изобразить себя оскорбленным в лучших чувствах — боялся переиграть.

Оставалось ждать.

И вот, до начала свадьбы всего несколько часов. Измученный ожиданием, сильф не мог ни читать, ни думать. Только считать шаги и молиться Небесам в беспроигрышном стиле Кости Липки: браня их на все корки и напоминая, что жизнь за родину отдаст.

Из окна Юрген не видел летное поле и сад. Только внутренний двор Института, где собирались наряженные гости. Совсем скоро он тоже спустится туда, и, волею Небес, все получится!..

Когда за спиной раздался щелчок ключа в замке, сильф невольно вздрогнул. Вроде рановато за ним пришли…

Но на пороге оказались не конвоиры от Зарина, а Тенька с ненавистным Валейкой. Юрген представил, как достает из-под кровати ночную вазу и надевает Климиному секретарю на голову. Стало легче.

— Обда Климэн обязала нас проверить чистоту твоих помыслов, — сказал Валейка по-принамкски. — Будь любезен, господин Юрген, посмотри в глаза сударю Артению и ответь на вопросы, которые он тебе задаст.

У Юргена внутри все оборвалось. Это было поражение, провал. Валейка все-таки нашел, как доказать свои подозрения. Тенька — колдун, он даже Климу с легкостью читает, ему плевать, что ты говоришь и какими формулами, сразу в мысли смотрит…

Или не в мысли?

«Он не может узнать, что я думаю. Только мои чувства. Но я могу испытывать их по любому поводу…»

Надо было обдумать это. Потянуть время.

— С чего бы обде Климэн отдавать такой приказ? Мы обо всем с нею договорились.

— Видимо, твои доводы ее не убедили, — вежливо развел руками Валейка.

«Врет же, — подумалось Юргену. — Климу все убедило, это он успокоиться не может. И если я сейчас откажусь, им нечего будет мне возразить. Хотя, мой отказ — тоже аргумент против меня. Лучше не рисковать…»

— Что ж, я бы предпочел, чтобы обда Климэн сказала мне это лично. Но я понимаю, сколько дел у нее сейчас. Нам предстоит еще много личных бесед, когда я смогу озвучить свое недовольство.

Валейка едва заметно дрогнул, но устоял.

«Далеко пойдет, паразит, — в который раз подумалось Юргену. — Так. Сосредоточиться. Не скрывать свои чувства. Не говорить лжи…»

— Я готов. Задавай вопросы, Тенька.

Глаза в глаза. Колдун стоит своей обды: если Климин взгляд сверлом буравит насквозь, то Тенька мягко и ненавязчиво просматривает изнутри. Как будто собеседник перед ним — прозрачный.

— Чего волнуешься? Не тебя ведь женят!

— Видел бы ты, как я на своей свадьбе волновался! Сейчас… страшновато, среди гостей много ведов, а я — «воробушек». Вдруг с кого-нибудь станется припомнить былое. Мне, как ты понимаешь, не хочется заполучить вторую рану.

— А эта зажила?

— Побаливает временами. Без трости ходить трудно. А почему все внезапно озаботились моим здоровьем?

— Ты понимаешь,