Виктория Абзалова - Сердце дракона

— Какие значительные перемены претерпели ваши убеждения за десяток лет! — легат все еще сомневался.

— Да как вы смеете! Ведь вам известно, что лучшие из лучших, самые гордые, самые храбрые — погибли! Вы убивали даже женщин, никогда не державших в руках ничего, кроме хирургического ножа!

— Тем более! — легат не повышал тона, — Трудно поверить, что жажда мести вам не знакома.

— Возможно… Но мы приняли решение сражаться с вами по-другому, — теперь уже опечаленная, жрица успокоилась и снова села, — Не телом, но духом. И вы должны поверить: мы не управляем драконами… Не имеем и не собираемся иметь к ним никакого отношения!

Легат заинтересованно ждал продолжения.

— Мы чтим природу, как проявление божества. И чтим человека, как часть ее.

Драконы же — не чтят никого и ничего, кроме себя! — резко отозвалась фламиника.

— Откуда же они взялись?

Женщина побледнела.

— Не думаю, что мне хотелось бы это знать!

Теперь уже легат вскочил. Как сговорились все!

— Вы показались мне умной женщиной! И вдруг пытаетесь убедить, что драконы и впрямь представляют собой огромных летающих ящеров?! — с раздражением воскликнул он.

— Зверь — это их суть! Но они могут играть в людей, — тихо проговорила Гвиар.

Вглядевшись в нее, легат заметил, что женщина испугана, и именно это убедило его в правдивости ее слов. Кем бы драконы не были, она не имеет к ним отношения, как и другие друиды. А значит, пора было возвращаться, что бы Клодию не пришлось слишком долго ждать его.

— Я понимаю, что вам не достаточно просто моих слов… — начала фламиника, но Грецинн решительно покачал головой.

— Я верю вам.

На миг в ее глазах отразилось изумление.

— Не думала когда-нибудь услышать такое от легионера Республики! Теперь я понимаю, почему именно вы посланы сюда… — проговорила она в задумчивости.

— Почему же? — заинтересовался легат.

— Вы не позволяете ограничить себя привычными рамками и понятиями. Вы всегда готовы воспринимать нечто новое. Это качество тем более ценно, что не утрачено до сих пор, хотя вы достигли высокого положения и уже не так молоды…

Это была дерзость, но слышать ее было почему-то приятно.

— Я помогу вам больше, чем мы собирались! Я думаю, что вам следует встретиться с еще одним человеком.

— Кто он?

— Бард. Калиессир.

— Зачем?

— Во-первых, он всегда в дороге и видел гораздо больше меня, а во-вторых, он единственный из тех, кого я знаю, кто был среди драконов.

— Как мне найти его? — быстро спросил легат.

— Он сам найдет вас. Я пошлю ему весть и надеюсь, мне удастся убедить его встретиться с республиканским прокуратором.

После ухода жрицы, легату было о чем подумать. Он чувствовал себя неприятно растерянным, и дело было даже не в том, что он не представлял, что будет докладывать консулу и Сенату. Допустим, Лицинию можно будет просто рассказать о своих впечатлениях, но как втиснуть их в сухой и четкий доклад нобилям? Тоска проконсула, озабоченность Авла Руффина, боязливый восторг Брена, и страх друидки…

Сулла чувствовал, что все это начинает слишком глубоко входить и в него!

Мальчишка оказался настоящим сокровищем: он не болтал без умолку, но вытянуть из него что-либо было так же просто, как отнять игрушку у годовалого младенца. Хотя возможно, Клодий был к нему не справедлив, и Лей, польщенный вниманием республиканского магистрата, просто не видел нужды утаивать очевидное. Скоро трибун и так окажется в монастыре, а скрыть ежедневные тренировки братьев было бы довольно трудно.

Да и что в них предосудительного? Клодий вполне мог представить ответ, на его недоверчивый вопрос о причине, по которой скромные монахи изнуряют себя воинскими упражнениями. Места на северной границе все же дикие, и постоять за себя должен уметь каждый.

Тем более, что оставались еще и драконы.

— Я слышал, что Обитель противостоит драконам… — забросил пробный мяч Клодий, задумчиво разглядывая затылок юноши.

Лей, который только что весело улыбнулся какой-то грубоватой шутке легионера, выразительно споткнулся и ответил кратко:

— Да.

— И давно?

— Как только они появились, — на этот раз юноша явно не горел желанием поддерживать разговор.

Трибун не успел насторожиться: взгляд упал на щеку мальчишки, на которой четко выделялась вторая длинная ссадина, оставленная драконом, — и он вспомнил о странном обещании Ская. Ничего удивительного, что парнишка не хочет вспоминать об этих бестиях…

— Эта угроза, съесть твое сердце — он говорил серьезно? — Клодий внезапно испытал к юноше нечто похожее на сочувствие.

— Да, — спокойно подтвердил Лей, не отрывая взгляда от тропы, которая почему-то называлась дорогой, — Иногда они так делают.

Трибуну стало не по себе.

— А ты… давно сражаешься с драконами?

— Нет, — он все же бросил на Клодия напряженный взгляд, и признался, — Я первый раз покинул Обитель.

И сразу же нарвался на неприятности, — закончил про себя трибун. Парень ему понравился: подвижный, жилистый — не неумеха, за оружие знает, как браться, не трус, и к истерикам не склонен. Даром что монах.

— Так значит, этот Скай и вправду может явиться за тобой через два месяца?

— Да, — еще более упавшим голосом подтвердил Лей, — он придет.

Больше расспрашивать Клодию не хотелось, но дело есть дело. Вечером в лагере, он опять подступил к монашку:

— Зачем драконы искали вас?

И тут парнишку словно прорвало. Он заговорил быстро, не поднимая глаз, мешая местный диалект с книжной латынью. Он словно пытался избавиться, выбросить из себя всякое воспоминание о том, что случилось в деревне, названия которой трибун так и не счел нужным узнать.

На Клодия обрушилось море информации, щедро разбавленное эмоциями, которые Лею уже не удавалось сдерживать. Братья давно выслеживают драконов, сообщил он, потому что они — зло, твари Хаоса, стремящиеся поглотить созданную Демиургом Вселенную. Именно из-за драконов братья стали учиться сражаться и с оружием и без, скрупулезно собирая все известные типы и приемы, ибо нет священнее миссии, чем бороться со злом во всех его проявлениях… Драконы — одиночки, и монахи тоже уходили выслеживать их по одному — двое, а потом брат Кунн вернулся с известием, что найдено целое гнездо. И настоятель распорядился собрать большую группу, и в нее включили лучших и из послушников, еще не принесших обеты… И как он сам просился отпустить его, ведь тех, кто должен был идти, он легко побеждал, а настоятель не пускал, но все же разрешил… И рассказал Лей, что «гнездо» оказалось обычной заимкой, на которой жили три женщины с семью ребятишками разного пола и возраста. И что все они, даже самый младший, лет семи, дрались до последнего пытаясь хоть зубами впиться в противника, успев отправить к Всевышнему пятерых братьев…