Павел Марушкин - Земля негодяев

— Да? — Ласса покосилась на брата. — Ладно, я попробую, так и быть. Но если нам станет плохо, виноват будешь ты!

Трикобыл, только что положивший в рот очередную порцию, поперхнулся. Марикс вдруг хихикнул, кивнул на лежащего Фиму.

— Да ты не бойся, ничего с нами не будет. Этот человек не враг самому себе, чтобы питаться всякой дрянью, видно же.

Ласса начала клевать носом еще до того, как трапеза завершилась. Пивник разыскал чистое белье и постелил детям на хозяйской кровати — поскольку она была единственной в доме. К счастью, этот предмет мебели дальновидный Фима приобрел двуспальным, имея в виду поместить туда со временем некую симпатичную особу… Нашлись и лишние одеяла. Одним Трикобыл накрыл пребывающего в прострации хозяина, в другое укутался сам. Осторожно затворив дверь спальни, он приставил к ней пару стульев — и устроился на них, вытянув ноги, в полной решимости оберегать покой своих маленьких подопечных. Шляпу пивник снял и аккуратно положил на колени. Его толстые пальцы нервно погладили тулью. Там, в хитром тайнике меж двух слоев ткани, ждала своего часа вещица — страшная и абсолютно незаконная… Сказать по совести, он не должен был даже знать о существовании такого, не говоря уж об обладании! Но в свете последних событий вполне мог настать миг, когда… «Надеюсь, этого не случится!» — истово пожелал Трикобыл.

Поезд мчался по неведомым просторам. Капитан Гаргулов скрестил руки на груди. Неуловимый Джо сидел на корточках, кидая изредка на Сан Саныча осторожные взгляды — небось опять замышлял какую-то пакость, подлец. За окном творилось черт-те что: небо делалось все светлей и светлей, а бескрайнее болото с плавающими в нем монстрами постепенно заволакивало туманом. Не прошло и пяти минут, как экспресс словно бы окунулся в густой молочный кисель: белая муть плескалась вплотную к стеклам.

— Светлеет вроде! — заметил Джо. — А, шериф?

— Может, это луна такая яркая… — Гаргулов умолк. Он и сам понимал, что несет ерунду: свет вовсе не походил на лунный. Дурко покачал головой.

— Не-е… Это мы с тобой куда-то не туда угодили…

— Всему есть рациональное объяснение, понял? Полигон какой-нибудь… Секретный…

«Только этого еще не хватало для полного счастья!»

Свет за окном становился все ярче и ярче, но что совсем ни в какие ворота не лезло — он вполне явственно начал пульсировать; словно где-то там, в небе, пыталась разгореться немыслимых размеров испорченная газосветная лампа. Туман и не думал таять, правда, теперь в мутной пелене угадывались уплотнения, темные массы — то ли странной формы деревья, то ли скрюченные, искореженные некой страшной силой конструкции, не поймешь. Поезд стал замедлять ход.

— Тормозим! — хмыкнул Дурко.

Гаргулов на всякий случай подобрался. Состав сбросил скорость. Изломанные силуэты теперь можно было рассмотреть: все-таки это оказались растения — безлистые перекрученные ветви покрывали тысячи длинных острых шипов. Не на шутку заинтересовавшийся Джо приоткрыл было дверь — и в тот же миг с проклятием захлопнул ее, плотно зажмурив глаза. Туман оказался не туманом, а паром, к тому же нестерпимо-горячим: они словно заехали в раскочегаренную до предела парилку гигантской сауны.

— Твою ж мать! — ошеломленно выдохнул Дурко, немного придя в себя и проморгавшись. — Слышь, шериф, отпусти мою куртку, а? И так уже ворот отодрал…

Поезд остановился. Совсем неподалеку раздался металлический лязг — открылась входная дверь. Захрустел гравий. «Похоже, та самая вонючая тварь сошла, — подумал Сан Саныч. — Ну и муть, ничего не разобрать». Состав постоял еще немного, потом тронулся. Неуловимый Джо, высвободившись из милицейской длани, осторожно приоткрыл вагонную дверь.

— Никого, — сообщил он через плечо. — Вышел этот… Это…

— Пойдем сядем, что ли, — предложил Гаргулов.

— Ага. Только не здесь, вонидзе стоит страшная!

Запах мускуса действительно был столь силен, что в горле начинало першить. Гаргулов осторожно заглянул в следующий.

— Пусто…

— Ага, следующие два пустые. А дальше что-то странное, — подтвердил Джо.

— В смысле?

— Даже не знаю, как сказать… — почесал затылок юнец. — Вот… Ну, представь, ты видишь что-нибудь самым краешком глаза.

— Периферическое зрение называется… Ну?

— Короче, я в вагон зашел, а там — полно народу… Но если напрямую смотреть, он пустой! Только с краю и видно, понял?

— Не очень, выражайся яснее.

— А ты сходи да глянь! — обиженно предложил Дурко. — Че я тебе рассказываю… Да не сбегу я, сто раз говорил уже…

«Пожалуй, и впрямь не сбежит пока. Некуда», — подумал Гаргулов.

— Ладно, сиди здесь и не рыпайся…

Джо возмущенно фыркнул в капитанову спину и потянулся за сигаретами, но тут ему в голову пришла некая мысль. Ухмыльнувшись, Джо отошел в конец вагона и спрятался за непонятным механизмом. Спустя пару минут дверь в тамбур распахнулась. Гаргулов крепко выругался, его шаги торопливо забухали по проходу. Джо разразился сдавленным хихиканьем.

— Шутка юмора…

Тут капитан не удержался и влепил приколисту крепкую затрещину.

— Ты че, обалдел?! — взвизгнул Дурко.

— А ты пошути мне, мутант…

— Упырь!

Неуловимый Джо осторожно погладил затылок.

— Я жесток и похуистичен, будешь выделываться, еще не так всыплю! — хмуро посулил Сан Саныч. — Вот погоди, доберемся до людских мест…

Некоторое время они сидели молча. Джо дулся, капитан задумчиво глядел в окно. Туман вел себя как-то странно: он теперь висел в паре метров над землей, все такой же густой и плотный — со стороны, наверное, казалось, будто состав плывет по облачному морю.

— Ну что? — не выдержал наконец Дурко.

— Что «что»?

— Ну, ты видел… Этих?

Гаргулов молча кивнул.

— А то я сперва думал, проглючило… — нервно ухмыльнулся Джо.

— Не надейся, — буркнул Сан Саныч. — Все так и есть: видно их только краешком глаза. И чувство такое… Нехорошее. Будто по кладбищу гуляешь.

— Во-во!

Под мерный перестук колес путешественники задремали. Капитан периодически вскидывал голову, сонно поглядывая на спутника. За окном опять начало темнеть. Туман становился все более плотным, колыхался, словно вода… Гм, да это и есть вода! От удивления с Гаргулова слетела дрема. Поезд мчался по узкой полоске суши: она изгибалась дугой, исчезая в сумрачных далях, — а со всех сторон, куда ни кинь взгляд, раскинулась водная гладь. Мелкая волна разбивалась о щебень насыпи в каком-то метре от колес вагона. Сан Саныч пихнул Джо.