Денис Чекалов - Сумеречный судья

— У Асгхана сегодня тихо, — бросил я, раскрывая дверь.

Она не была против, и это значило, что комната пуста.

Я пробежал взглядом по ряду плеток, висевших на стене, потом посмотрел на металлический стол.

— Следы спермы, — заметил я, проходя вглубь комнаты.

— Кто-то кончил от восторга, — сама фрау Ниффльгурд этого чувства, по всей видимости, не испытывала. — Здесь еще не убирали. Я же сказала вам, что Асгхана нет.

— Но ведь сегодня много клиентов? — спросила Франсуаз.

— Потребуют назад свои деньги, — оркиха развела руками и стала от этого казаться еще толще. — Но, может быть, нам удастся договориться.

Я вынул из кармана пластиковый пакет и ухватил через него то, что обнаружил в портативном холодильнике Асгхана.

— А еще кто-то может прийти к вам за своими пальцами, фрау Ниффльгурд, — сказал я, протягивая ей обрубленную кисть. — И вряд ли вы сможете так же легко договориться с ним.

— Эта рука принадлежит не Асгхану, — констатировала Франсуаз, переворачивая обрубок карандашом.

Оркиха звонила по телефону, и про себя подсчитывала убытки.

— А вы проверяете своих клиентов на выходе, фрау Ниффльгурд? — осведомился я. — На комплектность.

Крупнокостный гном выбрался из дверей и снизу вверх посмотрел на владелицу клуба. На его висках росли короткие рожки, — считается, будто они говорят о благородном происхождении. Мол, в предках были дергары или даже высшие демоны. На самом деле, отростки значат совсем другое. Кто-то из прадедов трудился в проклятой мифриловой шахте, или курил порошок зеленого фунгуса.

Гном был обнажен по пояс, и носил на груди плавающую татуировку, — в которой отражались время, погода и астрологический прогноз на неделю. Конечно, все надписи шли наоборот, чтобы хозяин мог рассмотреть их в зеркале. На шее позвякивало ожерелье, где бусины из александрита перемежались с кусочками мифрила, а сверху на нем возлежал кулон, из непрозрачного адаманта.

— Неприятности? — спросил гном.

— Да, — фрау Ниффльгурд выплюнула слова, как непрожеванную пищу. — Баскетболист, ты знаешь, куда ушел Асгхан?

— Баскетболист? — я посмотрел на гнома с новым интересом.

— Да, — подтвердила оркиха. — Он часто играет в такие игры — футбол, баскетбол. Вернее, это им играют.

Я не стал углублять.

— Асгхан сказал, что не сможет оставаться долго, — ответил гном, обсасывая палец. — У него были какие-то срочные дела. Я говорю, пусть оставляет клиентов мне — да у меня, э… не тот профиль.

— Он сосал палец так, словно его здесь не кормят, — бросил я, ожидая, пока Франсуаз заберется в машину. — После этого зрелища долго не смогу есть.

— Ты же не знаешь, может, у него такая привычка.

— Привычка — сосать что?

— Майкл, мне придется дать тебе пару пощечин, когда ты остановишь машину. Нельзя говорить таких вещей при девушке.

— При тебе можно. Лучше расскажи, какие диски тебя заинтересовали.

— Я очень терпеливая, — сообщила Франсуаз, доставая из кобуры пистолет. — И кротко выслушивала все твои издевательства в свой адрес.

— Спрячь это, Френки. А если в кабинку кто-то войдет?

— На этот случай мне и нужен ствол.

Лифт возносился к вершине здания, словно не знал, что очень скоро ему вновь предстоит опуститься на самое дно.

— Полагаешь, у Асгхана проблемы? — спросил я.

— Он их себе создал, когда солгал нам, — заверила меня Френки. — Уверена, минотавр боится боли — как и любой садист.

— Ты не боишься.

— Майкл. Мне кажется, ты специально выводишь меня из терпения.

— Тут ты права.

— Тебе это удалось.

Лифт остановился; в холле никого не было. Франсуаз направилась вперед, на мгновение остановившись перед зеркалом, чтобы поправить прическу.

— Не испачкай волосы оружейным маслом, — посоветовал я, поворачивая дверную ручку.

— Асгхан!

— Если ты обращаешься к этим пятнам крови, они тебе не ответят, — процедила демонесса. — Совсем свежие.

Красные разводы были размазаны по нежно-розовой стене гостиной — судя по всему, телом, из которого лилась кровь.

— Может, это всего лишь краска.

Я поднял лежавший на полу столик.

— Да, а это — не выбитые зубы. Или он стал брать работу на дом?

— Нет, слишком приличный район. Только не говори, что решила взять их на память.

Франсуаз взяла с кресла газету, свернула ее и стала собирать с пола осколки человеческих зубов.

— Продену нитку и стану носить на шее, — процедила девушка. — Перестань нести чушь. Надо узнать, чьи они.

— Кондиционированный воздух, Френки. Странно, в это время года. Или он попрятал по шкафам трупы и не хотел беспокоить соседей запахом?

— Скорее, твоему другу нравится запах хвои.

— Да, в его родной стране это и в самом деле редкость.

Я открыл зеркальную дверцу шкафа. Рядом с томиками эльдарской поэзии лежала стопка писем. Конверты вскрывали бережно, и просмотрев несколько, я убедился, что они разложены по датам.

— Это от его семьи.

Девушка заглянула мне через плечо, вытирая пальцы о юбку.

— От брата, матери, сестры. А вот от второго брата. Он скучает по своим родным, Френки.

— Не скучает, — девушка забрала у меня письма и бегло перетасовала их. — Вот сколько места он отвел семье в своей жизни — уголок шкафа, и не больше. Асгхан так заботлив с конвертами, потому что кроме письма в месяц, ничего не хочет знать о родственниках.

— Сколько людей мечтают о том же.

Франсуаз вынула книгу из середины ряда.

— Любовная лирика, — пояснила она. — А вот еще и еще.

— Не думала, что Асгхан способен на тонкие чувства? — я остановился у музыкального центра. — Он выходец из знатной аристократической семьи, и получил хорошее образование.

Я постучал согнутым пальцем по стереосистеме.

— Одна из последних моделей. Чтением лирики такого не заработаешь.

— Если бы в детстве мне сказали, как хорошо платят за массаж, я бы не пошла на юриста. Пробеги по остальным комнатам, а я еще посмотрю здесь.

— Только не думай, что стану подбирать обрубленные пальцы. Их оставлю тебе.

— Чистюля.

Я раскрыл следующую дверь.

— Большая ванная, — сообщил я. — А здесь туалет. Образцы из ведра тоже будешь собирать?

— Ты свинья, Майкл.

— Я стараюсь. Лоджия. Романтический вид на супермаркет. О, черт.

Кто-то вывернулся из-за угла, сильно толкнув меня. Я упал, сбивая цветы в кадках. Застекленная дверь захлопнулась передо мной, мелькнула светлая тень.

— Я поймала, Майкл.

Я вернулся в холл, отряхивая с камзола кусочки грязи.