Денис Чекалов - Сумеречный судья

— Стать архивариусом, Бьюни, — никакое знание этого не стоит.

Фейри горько посмотрела на меня, ибо предполагалось, что главной ценностью, которую я получу, станут вовсе не объемистые труды Ариартиса.

— Ближе к делу, подружка, — напомнила Франсуаз.

Еще пара слов о нашем колледжском прошлом — и у Френки пошел бы пар из ушей.

— Я узнала в Асгхане охотника сразу же, когда тот приехал в город. Два года он жил, не привлекая внимания. Но теперь койганы пришли за ним.

— Хотят убить, — согласился я. — Не как одного из охотников, а именно его.

— Я поняла это по многим признакам. Труды Ариартиса и Комментаторов многое открыли мне о койганах. Они в городе уже более месяца, но их по-прежнему мало. Это может означать лишь одно, их цель — не экспансия.

— Асгхан убивал тварей не потому, что охотился, — сказал я. — Звери сами нашли его.

— Но потом минотавр испугался. Не знаю, почему. Охотник ощутил Зло не сразу, чувства притупились за время ничего-не-делания.

— И хитрец решил спрятаться за нашей спиной.

Франсуаз откинулась в кресле, положив руку на спинку. Бьюни сидела, согнувшись, и сжав ладошки между коленями.

— Он надеялся, что вы остановите койганов, но потом решил бежать. Я предупреждала, что его долг найти источник — причину того, почему звери охотятся за ним. Это примитивные существа, их мозг неразвит. Сейчас ими кто-то управляет.

— А когда Асгхан умрет, — спросил я, — твари вернутся туда, откуда пришли, или станут размножаться?

— Это зависит от Погонщика. Господин в силах отозвать своих слуг обратно — но вряд ли будет стараться.

— То есть, позволит им расплодиться в Городе Эльфов, — Франсуаз встала и, поскольку не могла отвесить Бьюни пару тяжелых пощечин, провела ладонями по своей юбке. — А вся грязная работа опять достанется мне.

Грудь девушки высоко вздымалась от возмущения — но вовсе не оттого, что ей предстояло убивать мерзких тварей и вспарывать людям животы. Франсуаз ненавидела Бьюни с первой встречи, а теперь блондинка оказалась нашей союзницей.

— Я заставлю его вернуть койганов на место, даже если придется запихивать их ему в глотку.

Френки затопала к двери, а фейри посмотрела на меня с жалостью.

Она, говорил ее взгляд, достаточное наказание за твой образ жизни.

— А ты не будешь жалеть?

— О чем?

Маленькая фигурка шла прочь по оживленной улице. Над головой вздрагивали два белых хвостика негустых волос.

— О том, что отказался. Не каждому дают возможность постичь тайное знание.

Франсуаз заинтересованно смотрела на парковочный автомат, всем своим видом показывая, будто мой ответ не имеет для нее значения.

— Знание, что никогда не найдет себе дорогу в реальность. Быть молчаливым хранителем сокровищ, которые никому не достанутся. Нет, Френки, это работа для таких, как Бьюни.

— Каких — таких?

Наш автомобиль обогнал маленькую комментаторшу, но она даже не посмотрела в нашу сторону.

— Сильных и слабых одновременно. Она слишком умна, чтобы довольствоваться рутиной повседневного мира. Но у нее никогда не хватит огня, чтобы противостоять ему. Поэтому бежит в книги.

— А куда бежал ты?

Франсуаз следила за выражением моего лица, как она полагала, незаметно.

— Как ты любишь копаться у меня в душе, Френки.

— Я суккуб, и питаюсь душой.

— Ты просто стерва.

Я поднялся по металлической лестнице и приоткрыл дверь.

Запах, царивший здесь, не подходил на роль концепции для духов. Орк с большой лысиной и толстым лицом сидел под выцветшей фотографией. Посетитель, который еще не начал презирать своих ближних, предположил бы, что на снимке его сын-боксер.

Увы.

— Зачем ты здесь? — спросила Франсуаз, настойчиво дергая меня за локоть.

— Знаю, ты отвыкла от этого запаха с тех пор, как переехала из родного квартала, — согласился я. — Но нам необходимо найти Асгхана.

— Простите, ченселлор, — прорычал бывший боксер, и стало ясно, что голос — единственная память о прежних временах.

Ибо даже фотография уже изображала не его — а кого-то совсем другого.

— Сейчас нет свободных мест.

— Мне надо поговорить с одним из ваших посетителей.

Я положил на конторку сложенную купюру, и он счел ее достаточной причиной для нашего визита.

— Мы должны искать не Асгхана, а того, кто выпустил в город койганов, — прошипела Френки, которая не смогла как следует развернуться в узком коридоре, и поэтому еще не наградила меня тычком за ласковый намек на свое происхождение.

Я повернулся к ней и поцеловал в губы. Девушка воспользовалась этим, чтобы пнуть меня коленом в живот.

— Если бы ты не была так ревнива, моя крошка, — произнес я, поочередно заглядывая в каждый из физкультурных залов.

Френки приободрилась и еще крепче ухватила меня за локоть — девушке, которая на голову выше обычного мужчины, и к тому же способна одной рукой его приподнять — приятно, когда ее называют «крошкой».

— …Ты бы и сама все поняла.

Я приметил гнома и направился в его сторону.

— Привет, Баскетболист.

Гном качался на тренажере. Щеки были напряжены, а из груди раз за разом вырывалось столько горячего воздуха, что хватило бы привести в действие небольшой паровоз. Дьявольская машина стучала и поскрипывала в такт усилиям.

— Пара минут, — бросил гном, не отрываясь.

— Ему нужна пара минут, — пояснил я, увлекая Франсуаз в сторону.

Подальше от любопытных ушей.

Остальные мужчины, потевшие в зале, были не против, чтобы пара минут превратились, скажем, в пару часов — особенно, если Франсуаз наденет спортивную майку и примется заниматься с ними.

— Ты думаешь, Асгхан доверился бы этому?

Замечание Френки в равной мере относилось ко всем, пыхтевшим в этом затхлом, грязном зале.

— Ты совершенно не знаешь людей, Майкл.

Девушка приблизила лицо к моему, чтобы никто не смог нас услышать, но при этом шептала громко. Единственное, чего ей удалось добиться — заплевать мне щеки и рот.

— Асгхан — потомок аристократов. У себя на родине он принадлежал к сливкам общества. Да он и который час не скажет, — Френки скривила губы, — никому из этого сброда. Наверняка он их всех презирал — как, впрочем, и ты.

Следовало понимать, будто сама Франсуаз относится к собравшимся с христианским вселюбием, и с радостью разделила бы с каждым воскресную трапезу.

Что, разумеется, вздор.

— Асгхан держал все в тайне, здесь ты права, моя маленькая умница.

При слове «маленькая» глаза Франсуаз счастливо просияли.