Роберт Говард - МОЛЧАНИЕ ИДОЛА. Сага заброшенных храмов

— Египтянин? Тогда что же он делает в Лондоне и зачем все эти тайны?

Нервным движением она сплела пальцы.

— Стивен, пожалуйста, говори тише: всегда и всюду кто-нибудь подслушивает. Не знаю я, кто такой Хозяин, зачем он здесь и для чего все это проделывает. Клянусь Аллахом! Знала бы — обязательно сказала бы тебе. Иногда сюда приходят знатные на вид люди, в комнату, где их принимает Хозяин — это не та комната, где ты виделся с ним, — и я обязана танцевать перед гостями, а потом слегка с ними флиртовать. А потом — повторять ему, что они говорили мне. Не важно, по-турецки ли они говорят, по-египетски, или на языке варварских стран, или по-французски, или по-английски. Хозяин выучил меня французскому и английскому, и еще много чему. Он величайший чародей мира, он владеет всей древней магией и вообще всем не свете.

— Зулейка, — обратился я к ней, — скоро моя песенка будет спета, но разреши тебя отсюда вытащить. Пойдем со мной, и я клянусь, ты освободишься от этого дьявола! Я вызволю тебя отсюда!

Она содрогнулась и закрыла лицо руками.

— Нет, нет, не могу!

— Зулейка, — произнес я нежно, — чем он тебя удерживает, дитя? Тоже наркотиком?

— Нет, нет! — всхлипнула она. — Не знаю… не знаю… Но я не могу… Я никогда не смогу от него освободиться!

В полном недоумении я просидел еще несколько секунд, потом решился спросить:

— Зулейка, а где мы сейчас находимся?

— Это здание — пустой склад на задворках Храма Грез.

— Я так и думал. А что хранится в сундуках в туннеле?

— Не знаю.

Неожиданно она тихонько заплакала.

— Ты тоже раб, как и я… Ты, такой сильный и добрый… О, Стивен, я этого не вынесу! — Я улыбнулся.

— Слушай внимательно, Зулейка. Я тебе расскажу, как намерен одурачить Катулоса. — Она опасливо оглянулась на дверь.

— Только говори тихо. Я буду лежать в твоих объятиях, ты меня ласкай и шепчи.

Она скользнула ко мне, и тут, на кушетке в форме дракона, я впервые познал сладость стройного тела Зулейки, прикорнувшей у меня в руках, мягкость щеки Зулейки, прижатой к моей груди. Ее благоухание щекотало мне ноздри. Ее волосы, глаза — все помчалось в неистовом вихре; и тогда, спрятав губы в шелковистых волосах, я скороговоркой зашептал:

— Первым делом я предупрежу сэра Холдреда Френтона, а потом найду Джона Гордона и расскажу ему правду об этом притоне. Я приведу сюда полицию, а ты внимательно следи за происходящим и прячься от Катулоса, пока мы не вернемся и не убьем его, а может, скрутим. И тогда ты получишь свободу.

— Но как же ты? — выдохнула она. — Тебе ведь нужен эликсир, и только он…

— У меня есть способ одолеть Катулоса, малышка, — ответил я.

Она побледнела, страх за меня и женская интуиция помогли ей прийти к правильному выводу.

— Ты погубишь себя!

Как ни тяжело было следить за ее чувствами, я все же ощутил мучительную радость. Эта девушка переживала за меня, сострадала мне! Ее руки сомкнулись вокруг моей шеи.

— Не надо, Стивен! — взмолилась она. — Ведь лучше жить, даже…

— Нет, только не такой ценой. Лучше выйти из игры чистым, пока во мне еще осталось мужество.

Зулейка на мгновение задержала на моем лице полный страсти взгляд, затем неожиданно прижала свои губы к моим, а потом вскочила и бросилась вон.

До чего же неисповедимы бывают пути любви! Жизнь столкнула нас друг с другом, точно два корабля, севшие на мель возле берегов.

Хотя ни слова любви не сорвалось с наших уст, каждый из нас познал сердце другого, несмотря на грязь и лохмотья, несмотря на обличье рабов, и с самого начала мы любили друг друга с теми естественностью и чистотой, какие даны людям еще в Начале Времен.

Я словно заново родился — и тут же встал на порог смерти. Ведь я проклят, и, как только выполню свою задачу, снова испытаю нечеловеческие муки. А любовь, жизнь, красота и страдание — все унесет пистолетная пуля, которая неизбежно разорвет на куски мой гниющий мозг. Лучше умереть незапятнанным, чем…

Снова отворилась дверь, вошел Юсеф Али.

— Пора идти, — коротко напомнил он. — Вставай и следуй за мной.

Я, разумеется, не имел ни малейшего представления о времени. В комнате, где я находился, не было ни одного окна — я не сумел найти даже крошечного отверстия, позволявшего выглянуть наружу. С потолка свисали люстры со свечами — единственный источник света. Когда я поднялся, юный стройный мавр искоса окинул меня злобным взглядом.

— Это только между мною и тобой, — прошипел он. — Мы слуги одного господина, но то, что я скажу, касается только нас двоих. Держись подальше от Зулейки! Хозяин обещал ее мне, когда настанут Дни Империи.

Я сощурил глаза и посмотрел в красивое мрачное лицо этого уроженца Востока, и такая ненависть поднялась во мне — не передать словами. У меня непроизвольно разжались и сжались пальцы, и мавр, заметив это движение, отступил, сунул руку за кушак.

— Не сейчас… сначала мы должны выполнить свою работу… Может быть, позже, — вымолвил он и тут же добавил с ледяной ненавистью: — Свинья! Ты не человек, ты обезьяна! Как только станешь не нужен Хозяину, получишь кинжал прямо в сердце!

Я расхохотался.

— Так поспеши, змея пустыни, иначе я сломаю тебе хребет голыми руками!

Глава восьмая

ТЕМНЫЙ ДОМ

Я шел за Юсефом Али по извилистым коридорам, вниз по ступенькам, — в комнате с идолом Катулоса не оказалось, и по туннелю; потом через комнаты Храма Грез, и очутился на улице, где в легкой туманной дымке тускло мерцали уличные фонари. На середине улицы стоял автомобиль с занавесками на окнах.

— Это для тебя, — объяснил подошедший к нам Хассим. — Поезжай не спеша, будто просто катаешься. И не вздумай шутки шутить! За домом могут наблюдать. Шофер знает, что делать.

Тут они с Юсефом Али ушли в бар, а я успел сделать один шаг к краю тротуара, и тут услышал голос, заставивший мое сердце подскочить.

— Стивен!

Белая рука манила меня в сумрак дверного проема.

— Зулейка!

Она схватила меня за руку, что-то скользнуло в мою ладонь, я с трудом разглядел небольшую золотую фляжку.

— Спрячь, живей! — нетерпеливо зашептала Зулейка. — После не возвращайся, убеги и спрячься! Фляжка полна эликсира, а я попробую достать еще. Ты должен придумать, как связаться со мной.

— Где же ты его взяла? — Я был потрясен.

— У Хозяина украла! А теперь мне надо идти, пока он меня не хватился.

Она исчезла за дверью. Я стоял в нерешительности. Конечно, идя на воровство, она рисковала жизнью, и меня разрывал на части страх при мысли о том, что способен сделать с ней Катулос, если узнает о ее преступлении. Но если я сейчас вернусь в таинственный дом, это неизбежно вызовет подозрения. Вероятно, я успею выполнить свой план и вернуться сюда до того, как Сидящий-за-Ширмой узнает о предательстве служанки.