Аркадий Степной - Верой и правдой

Ознакомительный фрагмент

— Я не был мразью! — вскинулся Рустам и тут же поправился: — Мы не были мразью!

— Правильно, — не стал спорить Гарт, — не были. Но остальные к нам относились именно так. А это тоже важно, что бы там ни говорили. А теперь мы стали свободными, с деньгами, с чистой совестью, с нашивками на плечах. А ты так и вовсе с рыцарской цепью на груди. — Гарт покосился на пустую Рустамову грудь и поправился: — То есть самой цепи пока нету, но право-то на нее у тебя уже есть.

— Вот-вот, в ней-то все и дело, — отозвался Рустам. — Знаешь, когда меня произвели в рыцари, вначале такая радость нахлынула, два дня как на крыльях. Надо же, меня — и в рыцари. А сейчас думаю: а почему меня? За что? За мои сержантские нашивки, что ли? Что я такого сделал?

— Ты чего, Рус? — У Гарта округлились глаза. — Тебе что, память отшибло? Забыл, сколько гномов искромсали, а эльфам как просрат… дали? Да мы, только сами, силами своего маленького отряда, в обозе почти два пула тяжелой гномьей пехоты грохнули.

— Вот именно, — вспыхнул Рустам, — МЫ. Мы это сделали, все вместе. И я ничем не лучше тебя, Дайлина, Жано, Сарда или тех, кто не выжил. Гастер так в знамя вцепился, что свои еле оторвали, у Жано одиннадцать зарубок на руке, там, где Сард с Джинаро стояли, — трупов по колено, Дайлин с того света вышел и без колебаний снова в самое пекло, а без тебя, Гарт, нас и вовсе размазали бы, Мальве, сразу и бесславно. Почему так высоко наградили именно меня? Я не больше других врагов сразил, не лучше других дрался, не меньше остальных дрожал от страха. Мне перед тобой и ребятами неудобно. Этот меч, — Рустам кивнул на полку, — мне словно руки жжет.

— Знаешь, братец, — задумчиво сказал Гарт, — вот эта черта мне в тебе и нравится. А с другой стороны, ты иногда ну такой дундук, прости господи. Ты что думаешь, рыцарское звание это награда? Кто, по твоему, рыцари?

— Ну, — невольно задумался Рустам, — рыцари — это дворяне, знать, высшее общество.

— И это тоже, — согласился с ним Гарт, — но все это лишь мишура. А на деле рыцари-дворяне — щит королевства, его меч и копье. Их предназначение — сражаться за Глинглок, их долг — умереть за него не колеблясь. В мирное время они наслаждаются своими привилегиями, но обязаны быть всегда наготове, в военное время они садятся в седло и ведут за собой остальных. Рыцарь — это прежде всего обязательства, остальное лишь сопутствует званию. Его величество не наградил тебя, а возложил на тебя повышенные обязанности, чему служит доказательством этот меч. Посмотри на него, братец, на нем нет золота, но он крепок и гибок. Это не награда, это оружие. И если ты это поймешь, то он не будет жечь тебе руки, а станет в них послушным и верным инструментом. Так что можешь успокоиться, — Гарт посмотрел на озадаченное лицо друга и весело ухмыльнулся, — твое звание вовсе не награда. Наградой были золотые, и тебе нечего стыдиться, ты получил долю наравне с остальными, столько же, сколько и все.

— А… — Рустам открыл рот и закрыл. — Не знаю даже, что и сказать.

— А раз не знаешь, то и не говори, — улыбнулся Гарт и, взяв меч с полки, крутанул его в ладони, насколько позволяли скромные размеры тесной комнатки на втором этаже постоялого двора, где их разместил королевский квартирмейстер. — Отличный меч, тебе повезло, братец, правда, сам ты это не скоро сможешь оценить, но тебе повезло. И сталь грамотная, такой меч прошибет любой доспех насквозь и почти не затупится. — Гарт сделал резкий выпад в воображаемого противника, заставив Рустама испуганно отшатнуться, а воздух загудеть. — Грамотная сталь, — повторил Гарт, — грех такой меч держать без ножен. Надо будет тебе к нему ножны справить и пояс подобрать, на тот, что на тебе сейчас, меч не подвесишь.

Рустам посмотрел на Гарта, и у него в голове зародилась мысль, показавшаяся ему удачной:

— Возьми его себе.

— Ты что?! — возмутился Гарт. — Этот меч тебе дал сам король, ты можешь его вручить только своему наследнику, и никак иначе.

— Ну хорошо, тогда возьми его на время, — предложил Рустам. — Пока я научусь сносно с ним обращаться, много воды утечет. Вот и пользуйся, что ему без дела стоять.

Гарт чуть ли не нежно погладил блестящий клинок ладонью и с сожалением вздохнул:

— Забудь. Рыцарский меч это тебе не пехотный коротыш. Это оружие сложное, но в хорошей руке страшное. К нему привыкать надо, спать с ним, есть с ним, на бабу залезешь — и то рядом положи. Вот тогда и владеть им будешь, так что любо-дорого, а к чужой руке привыкать ему незачем. Держи, — он протянул меч другу, — и старайся с ним не расставаться, даже если на первых порах покажется, что он тебе мешает. А уж драться мечом я тебя научу, не хуже других будешь.

Рустам взял меч в руки, заново осмысливая прикосновение холодной стали, и внезапно, к своему удивлению, почувствовал, как внутри него что-то дрогнуло. Чтобы скрыть нахлынувшее волнение, он спросил:

— А тебя, Гарт, кто этому научил? Ты же чистый копейщик?

— Это далеко не так, — не согласился Гарт. — У нашего барона с военным делом обстояло строго. Каждый боец должен был не только с копьем, но и с топором, арбалетом, луком либо с ножом достойно обращаться. А нет под рукой сносного оружия, так умей камнем запустить или простой палкой отмахаться, ну а коли уж вообще прижало, так ведь руки с ногами тебе не просто так даны, тоже оружие хоть куда, если с умом, конечно. Но в чем-то ты прав, рыцарский меч — вещь особая. Абы кого им владеть не учат. Только так уж сложилось, я до оружия с детства жаден был, а тут младшему сыну баронскому напарники для обучения требовались, ну я и напросился. Хотя потом и не раз жалел, нелегкая это наука, я тебе скажу. Впрочем, скоро и сам поймешь, на собственной шкуре вытерпишь.

Рустам вспомнил свое обучение владению копьем, оружием по сравнению с мечом простым и непритязательным, и невольно поежился. Гарт, заметивший его жест, гулко расхохотался:

— Да не робей, все нормально будет. Освоишь и эту науку, куда ты денешься. — Вдоволь отсмеявшись, он уже серьезно сказал: — А вообще мы за тебя так рады! О рыцарской цепи и шпорах каждый мальчишка мечтает. Это же одному из тысячи такое доверие, и, что бы ты там ни думал, братишка, ты этого заслуживаешь.

Рустам отложил меч и встал на ноги:

— Гарт, я… я… я так… — В горле у него запершило, глаза подернулись предательской влагой, но досказать ему не дали. И, возможно, хорошо, что не дали, негоже мужчинам плакать, хотя как знать?..

Дверь распахнулась, и в комнату вошел высокий подтянутый солдат в новой, подогнанной по фигуре форме, в котором Гарт без труда распознал королевского гонца, а Рустам никого не распознал, так как еще плохо разбирался в глинглокской табели о рангах.