Драконовы поцелуи, или фиктивная пара для некроманта - Мария Вельская

тебе бабушка-кошка и крокодилов день, — вдруг раздалось возмущенное урчание за нашими спинами. Хотелось закричать от радости — но я сдержалась, хоть и с трудом. И, когда большая пушистая голова ткнулась мне в живот — только склонилась ниже, крепко лобызая вредного хранителя. Нашел. Нашел, родной. — Он превращается. Сущность окончательно пожрала алчного старикашку, — раздался напряжённый голос ваэйра. Теплый тарахтящий моторчик Виконта на миг позволил расслабиться. Забыть о царапинах по всему телу, холоде, рваной тонкой сорочке и о том, что все ещё далеко не кончилось. Призраки вдруг прянули в сторону. Терзающие Эстаниоша белые огни резко потускнели — их буквально пожирала чернота. Не тьма, не мрак, а какая-то черная гниль. Даже её цвет и запах вызывали дрожь и отвращение. Она поглощала тело старика, просачивалась из него клоками наружу. Зрелище казалось настолько нереальным, настолько жутким, что на миг я закрыла глаза. А в следующий — толстые лапы Виконта взгромоздились мне на грудь. Усы защекотали подбородок — и я чуть было не упала от нахлынувшей на меня тяжести и слабости. — А теперь, мреулесть мояу... — раздался знакомый голос хранителя, а вслед за этим — шершавый язык выразил мне всю кошачью признательность, наждачкой пройдясь по руке, — помниушь, как ты мне обещалау, что один раз сделаешь все, что яу тебе скажу? Глаза Мройна были сейчас малахитового оттенка. Казалось, потусторонье смотрит сквозь эти глаза-ворота, что-то взвешивает и решает. — Да, помню, — ответила спокойно, действительно вспоминая смутно свое давнее обещание на заре нашего знакомства. Тогда я смотрела на окружающую меня реальность с некоторым ужасом и легко поддалась на манипуляцию прохвоста, когда тот помог мне выручить обокраденную горожанку — и что же ты от меня хочешь? Неспроста это все. Разыграно, как по нотам. Невидимые кукловоды подвели фигуры на доске к нужной позиции. Все заняли свои места. Все готовы. Внимание, маэстро! Занавес скоро опустится! Сердце колотилось быстро-быстро, отдавало в ушах гулом. Эта история не могла закончиться так быстро, верно? — Сейчас от человека ничего не останется. Жадного, глупого, мерзкого. Но человека. И на смену ему придет тварь. Нашему миру просто не повезло, — тихо, жутко, ласково и спокойно ухмыльнулся совсем не по-кошачьи Виконт Мройн, — что однажды глупый маг заигрался с тем, чего не понимал. Сделал то, чего не должен был. И вызвал одну из тех сущностей, что вечно скитаются меж мирами в поисках пищи. Дай ему вырасти — и он поглотит полмира, Кейрин. — О, я избранная? — Ядовито бросила, сделав резко шаг назад. — Мне нужно об него героически убиться? В душе клокотало... много чего. Вероятно, я ужасный человек, но мне было страшно и впервые хотелось отступить. Недоученная некромантка на роль избавителя великих и сильных от одной обожравшейся проблемы не слишком годится. Мне всегда так казалось. Может, кто-то осудит, что я не бросаюсь вперёд с диким кличем племени дайрауатрис. Но я живая. Уставшая. Я дышу, надрывая горло. У меня сводит руки, дрожит мелко сила внутри, обдавая холодом, и мне совсем не стыдно сказать, что я чего-то не могу. Особенно, когда четко осознаю — котик здесь тоже игрок. И игрок не из последних. То есть надо мной тонко подтрунивали и водили за нос. Я бы много чего ещё успела сказать — чтобы только не смотреть на скручивающие небо вокруг полосы. Сама реальность трещала по швам. Весь мой глупый внутренний протест был просто от ощущения приближающегося "жуть-песца", как когда-то называл похожие ситуации сам Мройн.

— Думаешь, сможешь сбежауть от себя? — Как-то сочувственно проурчал хранитель. — Да и мы тут все связаны. На одноуй верёвочке полетим в бездну, Кейрин, — подмигнул мне кот. На миг показалось, что он сейчас и сам растает и вывернется — во что-то иное. — Бежать не буду, зачем, — прохрипела и поспешно оперлась о каменную глыбу за спиной, — далеко ли тут убежишь. Но и вперёд не побегу. — Дело говорит, — дёрнул ухом Эр-Даарх. — Вы уж молчите, великий манипулятор, — устало качнула головой. Сюда бы чашечку шоколада и булочку с вареньем. Тогда даже собственная кончина не была бы такой скверной. — Я тоже делал, что должно, маленькая Кейрин. А тварь нужно было привести именно сюда. Здесь, на старой выжженной дотла ненавистью земле, её есть шанс уничтожить, — вздохнул ваэйр. Он прикрыл глаза. Взметнулись длинные ресницы. Хищное красивое лицо было смертельно спокойным. Наверное, очень сложно оставаться настолько спокойным, зная, что жизнь и судьба твоего народа и брата висят на одной дрожащей нити. — Все это решили за нас боги? — Мне не хотелось в это верить — но и не верить я не могла. Все было предрешено. — Люди часто сетуют на судьбу, — не открывая глаз, заговорил ваэйр, — но только дело в том, что вы сами ее, эту судьбу, создаете. Ничто не предрешено. Никакие боги не решат за вас — предавать или оставаться верным, карать или миловать, дружить или враждовать. Никто не напишет конец этой истории, леди Кейрин. Никто, кроме нас. — Нас выбрало небо? Или подземный мир? — Спросила я, чувствуя, как хочется плакать и смеяться одновременно. — Нас никто не выбирал. Можно сказать, мы сами себя выдвинули... — договорить ваэйр не успел. — На роль идиотов? — Закричала, увидев, как разрастается безликая мгла, как она приобретает очертания неведомого монстра с огромным тонким крысиным хвостом и маленькой головой с загнутыми бараньими рогами. Шесть круглых глазок пылали багровыми угольями. Белые карающие огни были поглощены. Все. Теперь тварь лениво принюхивалась к призракам. Я ощутила, как сжались челюсти ваэйра, когда он посмотрел на тень своего брата. Как сжалась, дрожа, девчонка-призрак в рваном платье. Как воительница нахмурилась, вынимая из ножен меч. Мрак. О чем я вообще думала? Выдра ты сушёная, камбала трусливая, Кей! Отцу стыдно на глаза показаться! Всё, минутка самобичевания окончена? Можно к делу приступать? — Что надо делать, мурк ты ходячий? — Процедила хмуро. От холода бил озноб. — Вместе драться веселее, леди, — подмигнул мне пугающе прозрачный сейчас глаз Эр-Даарха. — Страух — это нормально, Кейрин. Дурак только не боится. Но не позволяй ему верх брать. Не позволяй атаковать тебя снова и снова. Захлестнет — и неут тебя. Слова ничего не значат, котенок...Мудрый кот простил мне мою секундную слабость. Зато мне самой было сложно смириться с этим глупым порывом, с гадкими мыслями. Земля содрогнулась. Меня замутило от происходящего. А потом... я заставила себя улыбнуться. И встать, царственно поправляя разорванную одежду. Я же королева. Развалин. Повелительница слез. Госпожа больших и неотвратимых проблем. — Говори, что делать, — перебила я. Я. Не буду. Слабой. Никогда Тиарграту, матери