Владимир Романовский - Год Мамонта

— Отречение? — повторила Фрика. — В чью же пользу?

— В мою, — сказал Фалкон. — Должен же кто-то думать о государстве.

— Но вы не княжеского рода.

— Это мы уладим, еще до отречения.

— Каким образом? — спросила Фрика, сдерживаясь, чтобы не задрожать.

— Вы выйдете за меня замуж и у нас родится наследник. Если по какой-то причине мы не сможем его зачать, мы возьмем младенца из какой-нибудь семьи и объявим его нашим сыном.

А семью, естественно, уничтожим, подумала Фрика.

— За все эти годы, Фрика, вы не нашли в себе сил меня полюбить. Но раньше это было наше личное с вами дело. Теперь же мы поставлены перед государственной необходимостью.

— Народу все это покажется неожиданным.

— Нет. В данный момент мои люди распускают слухи о нашем с вами любовном романе. Слухи, распущенные моими людьми — наиболее устойчивы, как вам известно. Свадьбу мы с вами отпразднуем в начале зимы. Бук подпишет отречение через два месяца после нашей свадьбы.

— Как вы объясните народу это отречение? — спросила Фрика. — Все скажут, что вы его заставили.

— Народу ничего не надо объяснять. Народ должен видеть. И он увидит.

— Увидит?

— Да.

— Что же он увидит?

Какая он все-таки удивительная гадина, подумала Фрика. Но какая последовательная гадина. Неординарная личность — он не участвует в политике, он делает политику сам, лепит ее, как ему удобнее, подчиняет своей воле. Как большинству великих политиков, ему не хватает воображения. Он лепит ее, политику — повседневную, скучную, мрачную, лживую, изворотливую, насквозь пропитанную примитивным коварством, унылым предательством, отталкивающей трусостью, ибо именно так он себе представляет мир. И он заставит меня в конце концов сделать то, чего он добивается. Ведь заставит. Смешливый белесый Брант, большой ребенок, ему не помеха. Брант, сделавший меня прошлой ночью женщиной, действенный и страстный, будет побежден этим монолитом, этой гранитной глыбой, олицетворяющей унылость и страх. Брант, влезающий в окно спальни, Брант, который, по наивности, даже не понял ужаса мистической невозможности выезда из города, просто пожал плечами, Брант-романтик — его просто отстранят, отодвинут, а нужно будет — убьют. А этого человека убить нельзя. Он — олицетворение зловещей власти над людьми. Ненавидящие его, сильные и смелые люди, вооруженные, стояли перед ним, невооруженным, небольшого роста человеком, и он покровительственно смотрел на них зелеными своими глазами, приглашая вытащить оружие и зная, что не вытащат.

— Он увидит, как артанские полчища приближаются к столице. Полчищ, разумеется, не будет, но несколько отрядов мы пропустим. И после того, как Бук отречется от престола в пользу самого компетентного защитника страны, мы не дадим артанцам войти в город. Мы остановим и уничтожим подлых захватчиков. Это будет правдоподобным началом Года Мамонта — начнут сбываться части предсказания.

— А если я откажусь?

— Вы не откажетесь. Я уведомил вас о предстоящих событиях за три месяца до нашей свадьбы, чтобы дать вам возможность привыкнуть к этой мысли. Отказ был бы с вашей стороны проявлением черной неблагодарности. Но я уверен, что вы оцените мою деликатность и мое к вам расположение. Мне очень не хотелось бы применять силу, но не сомневайтесь, в случае необходимости сила будет применена. Теперь позвольте мне покинуть вас, меня ждут важные дела.

Фалкон встал, низко поклонился, и вышел из гостиной. В передней хлопнула входная дверь.

Фрика немного посидела в гостиной, а затем прошла в спальню, не прикрыв за собой дверь. Постояв некоторое время не двигаясь, она бросилась на постель лицом вниз и заплакала. Воспользовавшись этим, Брант отделился от стены и проскользнул в гостиную. В этот же момент дверь в апартаменты Шилы бесшумно открылась. Шила просунула голову в гостиную, приложила палец к губам, и поманила Бранта. Он беззвучно пересек комнату, и они оказались вдвоем у Шилы в спальне.

— Садитесь, — сказала Шила, задвигая засов. — Сюда эта сволочь Фалкон зайти так бесцеремонно не посмеет. Он меня боится.

Брант осмотрел помещение отсутствующим взглядом и сел на пол у кровати.

— Ну, ну, не надо унывать, — сказала Шила, садясь рядом.

— Вы все слышали?

— А как же. Вон, кстати, ваши девять тысяч, на столе.

— Ага, — сказал Брант безучастно.

— И какое же впечатление произвел на вас наш хват Фалкон? Ходячая достопримечательность столицы?

— Мерзавец, — сказал Брант мрачно.

— Угу, — согласилась Шила… — Ну-ка, давайте я вам задам несколько очень умных вопросов. Может, я смогу вам помочь.

Брант усмехнулся.

— Помочь?

— Вы любите мою мать?

Брант закрыл глаза и кивнул.

— Вы вчера ночью с ней переспали?

Он сурово посмотрел на нее.

— Извините, что вмешиваюсь, — сказала Шила. — Но, поверьте, это очень важно и очень срочно. И я на вашей стороне. Отвечайте.

— Да.

— А она вас любит?

— Думаю, что да.

— Не будьте таким самоуверенным.

— Мне так показалось.

— Возможно. Но моя мать — очень странная женщина.

— Да.

— Ей было шестнадцать лет, когда я родилась, — сказала Шила. — Это очень рано. В таких случаях, отношения матери и дочери больше похожи на сорорные. На людях было бы неприлично, но наедине с ней я называю ее Фрика.

— А она как вас называет? Наедине?

Шила криво улыбнулась.

— Она меня называет «ну, ты». Как правило. Что вы думаете о предстоящем замечательном браке с Фалконом?

— Его нужно предотвратить.

— Вы знаете, как это сделать?

— Нет. Сейчас — нет. Не знаю. Подумаю.

— Ее нужно похитить. И увезти.

— Вы слышали… впрочем…

— Что она не может выехать из Астафии? Да. И я знаю, что это правда.

— Я тоже.

— В Астафии от Фалкона не спрячешься, — сказала Шила. — Кругом доносчики. Значит, нужно сделать так, чтобы вы смогли ее увезти. То есть — снять заклятие.

— Вы знаете, как это сделать?

— Догадываюсь.

Брант резко повернулся к ней.

— Ну да? Говорите.

— Ишь какой стремительный, — сказала Шила с насмешливым одобрением. — Настоящий рыцарь. Ладно. Заклятие наложено колдуном по прозвищу Волшебник. Он тут бывает наездами, раз в три года. До следующего наезда еще целый год. А свадьба через три месяца.

— Ну, ну?

— Вам нужно будет к нему поехать. И попытаться заставить его снять заклятие.

— А где он живет?

— По слухам — в Стране Вантит.

— Нет такой страны.

— Не будьте скучным ханжой, — сказала Шила. — У меня вон кладовая полна под завязку сувенирами из Вантита. Некто Хок — вы знаете, кто это такой?