Роберт Говард - ЛИК СМЕРЧА. Сага выжженных прерий

— У тебя была такая же? — спросил я, вытащил свою карту и показал ему при свете факела. Один взгляд на бумажку привел его в чувство.

— Черт подери! — вскрикнул он. — Точно такая же! Откуда она у тебя?

— Это неважно. Дело в том, что мы оба знаем, за чем охотимся. Мы оба хотим заполучить сокровища, спрятанные Ли Яном перед тем, как его шлепнули федералисты. У меня есть карта, но нет лодки, а у тебя есть лодка, но нет карты. Поплыли!

— Ну да! А когда дело дойдет до дележки, — сказал он недовольно, — тут я все и потеряю.

— А кто говорит о какой-то там дележке? — взревел я. — Добыча достанется сильнейшему. Мне еще надо свести с тобой кой-какие счеты. Сначала найдем клад, а потом разберемся. Победитель забирает все!

— Меня это устраивает, — согласился Рыжий. — Поплыли!

Но когда мы выходили из гавани, мне в голову пришла одна мысль.

— Постой! — крикнул я. — Этот остров лежит к северу или к югу от порта?

— Глуши двигатель, и посмотрим карту, — предложил Хулихан и взял фонарь.

Я поднес карту к свету, и мы стали разглядывать надпись на английском, выведенную мелким женским почерком.

— Это «N», — сказал Рыжий и ткнул своим большим волосатым пальцем в букву на карте. — Значит, остров находится к северу от гавани.

— А мне кажется, это буква «S», — возразил я. — И, по-моему, остров лежит к югу.

— А я говорю к северу! — начал закипать Хулихан.

— К югу! — зарычал я.

— Мы пойдем на север! — заорал Хулихан, размахивая кулаками; он совсем потерял контроль над собой. — Либо пойдем на север, либо вообще никуда не пойдем!

Я хотел подняться, но задел ногой какой-то предмет на дне катера. Оказалось, это черпак. Я не из тех, кто способен упустить богатство из-за упрямства какого-то тупоголового болвана. Я размахнулся и черпаком огрел Хулихана по голове.

— Мы пойдем на юг! — повторил я свирепо, и никаких возражений не последовало.

Пробираться вдоль побережья ночью на катере — это вам не воскресная прогулка! Хулихан пришел в сознание около полудня. Он приподнялся, потер шишку над ухом и долго матерился.

— Этого я тебе не забуду, — пообещал он. — Это дело мы с тобой тоже уладим! Где мы находимся?

— Остров прямо по курсу, — ответил я. Он глянул на карту и ухмыльнулся:

— Этот остров не похож на тот, что нарисован на карте.

— Ты хочешь, чтоб невежественный китаец нарисовал карту идеально? — спросил я с вызовом. — Это именно тот остров, что нам нужен. Ищи самое высокое дерево. Оно должно быть где-то здесь.

Но дерева не было. С этой стороны острова вообще не было ничего, кроме густого кустарника, растущего из болотистой почвы. Тогда мы подошли к острову с другой стороны, и я сказал:

— Вот оно. Китаец сделал еще одну ошибку — нарисовал дерево совсем не там, где надо. Вон песчаный пляж и высокая пальма.

Хулихан вмиг забыл о всех своих сомнениях. Ему так же, как и мне, не терпелось побыстрей добраться до берега. Мы причалили в узкой бухточке и, навьюченные кирками и лопатами, побрели по вязкому песку в сторону деревьев. Сердце мое бешено стучало, предчувствуя, что очень скоро я стану миллионером.

Высокая пальма росла намного ближе к воде, чем значилось на карте. Отсчитав пятьдесят шагов к югу, мы оказались по пояс в воде!

— Похоже, мы столкнулись с техническими проблемами, — подытожил я, но Хулихан осклабился и, сложив здоровенные ручищи на груди, сказал:

— Эти проблемы меня не волнуют. Сейчас я думаю о другом. Мы на острове, сокровища тоже здесь, лежат под слоем воды и песка, остается только откопать их. Но мы еще не определили, кому они достанутся.

— Хорошо, — сказал я, снимая рубашку. — Сейчас определим.

Хулихан тоже сбросил одежду и принял боксерскую стойку. Лучи утреннего солнца отражались от покрытой рыжей шерстью широченной груди, на руках и плечах Рыжего бугрились мускулы.

Он бросился на меня как разъяренный бык, и я встретил его, работая обеими руками.

Говорили, что никому не удавалось одолеть Хулихана ни на ринге, ни вне его. Все двести фунтов его веса составляли крепкие мышцы, а двигался он с кошачьей быстротой. Вернее, мог двигаться, поскольку такой возможности ему не представилось.

Мы стояли по щиколотку в песке, и прыгать ну никак не получалось. Это напоминало танцы на горячем пюре. Солнце поднялось высоко и нещадно палило нас адским пламенем, выжимая последние силы, как воду из губки. И еще этот проклятый песок! Это похуже, чем гири, привязанные к ногам. Не было никаких передвижений или маневров — одни удары, удары и еще раз удары. Нос к носу, голова к голове. Только кулаки снуют взад-вперед как механические кувалды.

Не знаю, как долго мы дрались. Наверно, несколько часов, потому что солнце взбиралось все выше и выше и секло нас раскаленными лучами. В глазах плавал кроваво-красный туман. Я ничего не слышал, кроме отрывистого дыхания Рыжего, шуршания проклятого песка под ногами и хруста ударов.

Смешно говорить о жаре, стоявшей во время поединка между Джеффризом[13] и Шарки на Кони-Айленде, или о жарище на ринге в Толедо! Да оба этих местечка — просто ледяные хижины эскимосов по сравнению с нашим островком! Мое тело так затекло и онемело, что я почти не ощущал ударов Хулихана. Я плюнул на защиту, и мой противник сделал то же самое. Мы в открытую наносили друг другу размашистые удары, вкладывая в них последние силы.

Один глаз у меня заплыл, бровь над ним была рассечена, и веко безжизненно повисло, словно занавеска. С половины лица была содрана кожа, а капустное ухо от ударов превратилось в багрово-синюшное месиво. Из носа, ушей и губ сочилась кровь. Пот градом катился по груди и стекал по ногам; я уже давно стоял в грязной жиже. Мы оба были перемазаны потом и кровью. Я отчетливо слышал отчаянные удары собственного сердца, казалось, оно вот-вот выскочит из груди наружу. Мышцы ног, еще не одеревеневшие окончательно, напоминали тлеющие и дрожащие от напряжения канаты. Каждый раз, вытаскивая ногу из раскаленного липкого песка, я думал, что суставы не выдержат и разрушатся.

Хулихан отбивался, пятясь словно раненый бык; дыхание отрывистыми всхлипами прорывалось сквозь разбитые зубы, кровь текла по подбородку. Его живот трепетал как парус на ветру, а ребра от моих ударов по корпусу походили на хорошо отбитое мясо.

Шаг за шагом соперник отступал под моим натиском.

Я не заметил, как мы очутились в тени той самой большой пальмы. Солнце уже не жгло мне спину. Казалось, будто холодной водой окатили. Хулихан тоже немного оживился. Я заметил, что он напрягся и поднял голову, но все равно он уже спекся. Мои удары выбили из него самоуверенность. Ноги меня больше не слушались, идти в атаку я уже не мог, поэтому я просто упал на него и в падении нанес сильный прямой правой в челюсть, вложив в этот удар все свои силы до последней капли.