Джим Батчер - Работа на стороне

Я повернул к таверне и вошёл. Внутренняя отделка совпадала с внешней, продолжая тему морёного дуба — деревянные полы, стены, мебель. Было уже за полночь, что не было на самом деле так уж поздно для тусующихся по барам, но Таверна Ллин-ы-Ван-Вах была почти пуста. Здоровенный рыжий парень, сидевший на стуле у двери, сердито посмотрел на меня. Его бицепсы были достаточной толщины, чтобы носить шины от грузовика вместо нарукавных повязок. Он пялился на меня своими телескопами, на что я постарался не обращать внимания, пока подходил к стойке.

Я уселся на стул и кивнул барменше. Она была красивой женщиной с чёрными, как смоль, волосами и гордой осанкой. Её белая рубашка в стиле ренессанс полностью соскользнула с её точёных плеч и держалась лишь за счёт тёмного кожаного бюстье. Она была занята протиранием стойки. Бюстье было занято приподниманием и подчёркиванием.

Она взглянула на меня и улыбнулась. Ее бледно-зелёные глаза скользнули по мне, и улыбка стала шире.

— Ах, — сказала она, её британский акцент был густым, и откуда-то ближе к Кардиффу, чем к Лондону. — А вы высокий.

— Только тогда, когда встаю.

Её глаза засверкали от весёлого лукавства.

— Такое преступление. Что будете пить, любезный?

— У вас есть какое-нибудь холодное пиво? — спросил я.

— Здесь нет колониального пойла, — ответила она.

— Снобы, — сказал я, улыбаясь. — А нет ли у вас тёмного МакЭнелли? Чего-то из настоящего пива Мака.

Её брови взметнулись вверх.

— Фью. На мгновение мне показалось, будто к нам забрёл дикарь.

Она широко мне улыбнулась, зубы у неё были ровные, крепкие и белые, и подошла ко мне, прежде чем нагнуться и выудить тёмную бутылку из-под стойки.

Я оценил её вежливо и политически грамотно.

— Это шоу входит в цену напитка?

Она открыла бутылку профессионально ловким движением и поставила её передо мной вместе с чистой кружкой.

— У меня щедрая душа, милый, — сказала она, подмигивая. — Зачем назначать цену, если я могу заниматься бескорыстной благотворительностью?

Она налила пива в кружку и поставила её на салфетку передо мной. Потом пододвинула ко мне миску с орешками.

— Предпочитаете пить в одиночку?

— Это зависит от того, позволите ли вы мне купить бутылочку для вас.

Она рассмеялась.

— А вы, похоже, джентльмен? Сэр, вы, наверное, приняли меня за шлюху, если думаете, что я бы согласилась выпить с чужаком.

— Я Гарри, — сказал я.

— И теперь мы больше не незнакомцы, — ответила она, и достала ещё одну бутылку эля. Повторение номера потребовало некоторого времени, и она наблюдала за мной, пока этим занималась. Она выпрямилась, так же медленно, и открыла свою бутылку, после чего нежно обхватила её горлышко губами и неторопливо отпила. Потом она выгнула бровь, вопросительно посмотрела на меня и сказала:

— Заметили что-нибудь ещё, что вам нравится? Что-то вкусненькое, может быть?

— Я боюсь, что я из тех, кто любит ушами, — сказал я. — Есть минутка поговорить со мной, Джилл?

Ее улыбка тут же погасла.

— Я никогда не видела вас здесь раньше. Откуда вам известно моё имя?

Я сунул руку под одежду и вытащил свой пентакль, позволив ему упасть поверх футболки. Джилл изучала его несколько секунд, затем снова взглянула на меня. Её рот открылся в беззвучном «о!» понимания.

— Чародей. Дрезден, да?

— Гарри, — сказал я.

Она кивнула и сделала ещё один осторожный глоток пива из своей бутылки.

— Расслабьтесь, — сказал я. — Я здесь не по делам Совета. Но мой друг среди Доброго Народа сказал мне, что вы тот человек, с которым можно поговорить о Тильвит-Тегах.

Она склонила голову набок и слегка улыбнулась.

— Я не знаю, чем я могла бы помочь вам, Гарри. Я всего лишь рассказчица.

— Но вы знаете о Тильвит-Тегах.

— Я знаю рассказы о них, — возразила она. — Это не то же самое, что знать их. Не в том смысле, что беспокоит ваш народ.

Я сейчас вовсе не занимаюсь политикой между членами Неписаного Соглашения, — сказал я.

— Но вы один из чародеев, — сказала она. — Вы, разумеется, и так знаете всё, что я могу рассказать.

— Я ещё довольно молод для всезнайки. И никто не может знать всё, — сказал я. — Мои знания о Добром народе довольно обширны, но ограничены Зимней и Летней Династиями. Я знаю, что Тильвит-Тег — независимое королевство Диких фэйре. Истории могут дать мне то, что мне нужно.

Блеск вернулся в её глаза на мгновение.

— Это первый раз, когда мужчина, с которым я флиртовала, говорит мне, что всё, что ему нужно, это истории.

— Я бы мог с тоской взирать на ваше декольте, пока вы рассказываете, если хотите.

— Учитывая, сколько неприятностей я терплю ради того, чтобы его демонстрировать, это будет казаться вежливым.

Я с притворной застенчивостью опустил взгляд на её грудь.

— Ну, если надо.

Она залилась смехом, который проделал весьма соблазнительные вещи с верхней частью её тела.

— Какими историями вы интересуетесь, в частности?

Я улыбнулся ей.

— Расскажите мне о Тильвит-Тегах и козах.

Джилл задумчиво кивнула и отхлебнула еще пива.

— Ну, — сказала она, — козы были их любимыми существами. Те из Тилвит-тегов, которые уважали быт смертных, частенько выполняли их поручения. Одним из наиболее распространенных была стрижка козлов — чистка их меха и расчесывание их бород в воскресенье утром.

Я достал блокнот из кармана плаща и начал делать заметки.

— Угу.

— Тильвит-Теги были оборотнями, — продолжила Джилл. — Это маленький народец, их рост всего пара футов. И, хотя они могли принимать любую форму, они, как правило, превращались в довольно мелких животных — лис, кошек, собак, сов, зайцев и…

— И коз?

Она подняла брови.

— И коз, да. И временами случались очень странные истории. Ещё страннее, чем с одним валлийским фермером, который умудрился захватить невесту у Тильвит-Тегов, а проснувшись, обнаружил козу рядом с ним в его постели, когда, взяв жену за руку, почувствовал под пальцами раздвоенное копыто.

— Веркозлы, — пробормотал я. — Иисусе.

— Они мастера обмана и мошенничества, — продолжала Джилл. — И нам, смертным, весьма рекомендуется проявлять к ним должное уважение, если мы вторгаемся на их территорию.

— А что случится, если проявить неуважение?

Джилл покачала головой.

— Это будет зависеть от состава преступления, и от того, кто из Тильвит-Тегов был оскорблён. Они способны на всё, что угодно, если их гордость была уязвлена.

— Обычный ответ для Прекрасного Народа? — спросил я. — Неудачи, похищение детей, и тому подобное?