Сергей Радин - Не будите спящую ведьму

— Матвей… Воробей… Не гоняй голубей… Гоняй лучше галочек из-под палочек…

— Зоя…

Сейчас к нему шагнула я. Забытое движение — поднять руки и обнять за сильную шею. Безвольно до сих пор опущенные руки — горячие руки драко — снова легли на мои плечи.

Маленький кусочек прошлого засиял в моей памяти.

Нас не могли найти месяц. Точнее, и не подумали искать. Потому что сбежал не Иорданец. Я — увела его из академии. Я и правда была лучшей — единственной и неповторимой. Запутать, затуманить мозги преподавателей — опытных энергогностиков — могла только я. И допустить элементарную ошибку при побеге могла только насмерть влюблённая девчонка: связать заклятием мозги преподов и не предупредить соседку по комнате, что исчезнет на какое-то время. Сначала соседка искала сама. Потом подключила ребят из нашей компании, и кто-то из них сообразил проверить комнату драко. После подтверждённого факта пропажи двух студентов нас искала вся планета. Нашли, конечно, преподаватели, с чьих глаз наведённые шоры мгновенно пропали, едва им предъявили пустые комнаты. Чтобы найти нас, им пришлось объединить усилия. А что было дальше? Уже смутно припомнилось, что Матвея немедленно увезли на родную планету. А я? Что было со мной?

— Тебе сказали, что корабль, на котором я возвращался на Драко, попал в метеоритный поток, — прошептал Матвей в мои волосы. — А я тебе не успел рассказать, что для нашей расы метеоритный поток — это комариная стая. Драко умеют создавать огонь и разрушительную энергию через преграды. Я опять сбежал. На этот раз к тебе. И не нашёл. Ты тоже сбежала из академии, где всё напоминало обо мне. Так сказала Герда — та самая соседка по комнате. Она сильно переживала, считала, что всё случившееся — её вина. А мне и времени не было ей объяснять. По моим следам гнались соплеменники — я для них был слишком ценным после выучки в академии, чтобы просто так отпускать. И я пустился по твоим следам. Пару раз получалось тебя почти настичь: мой звездолёт выходил на орбиту нужной планеты — твой транспорт уходил с той же орбиты. И однажды ты пропала совсем. Я попытался представить, куда именно ты могла полететь, и не нашёл ни следа. Некоторое время я бродяжничал, вернувшись к пиратству. В одной весёлой компании я встретил Барри и Ника Имбри. Ник взахлёб рассказывал о любимой девушке, из-за которой готов бросить разгульную жизнь. Барри смеялся над ним, а я завидовал. И он выполнил обещание. Устроил нам грандиозный прощальный мальчишник, на котором все упились в стельку, а утром Имбри мы не нашли.

Он замолчал. Мне было всё равно, заговорит ли он дальше или нет. Лишь бы вот так стоять, прижавшись к нему, и ни о чём не думать.

Но реальность ждать не захотела.

Короткий резкий всхлип со стороны — и мы шагнули друг от друга.

Батис ссутулился, зажав уши и пытаясь тихонько дышать. Но получалось у него, как у плачущего человека, который боится показать, что он плачет: короткое неровное дыхание — и прорывающиеся всхлипы.

На секунду Матвей загородил Батиса от меня, шагая к нему. А потом я увидела: игольчатый монстр в голове парнишки активизировался. На первый взгляд, он чуть лишь шевелился, словно медленно плывя в густой жидкости. Но если учесть, что жидкость — это мозговое вещество драко-мальчишки… В общем, впору поразиться, что Батис не дебил и до сих пор жив.

Ладони Матвея бесконтактно обняли голову Батиса — одна на лоб, другая — на затылок. Приглядевшись к потокам энергии, я сообразила, что он делает: парализует монстра.

Не оборачиваясь, Матвей бесстрастно сказал:

— Батис — мой старший сын. Последний. Младшие, близнецы, погибли, прежде чем я понял, что происходит с ними.

Я встала рядом, "убрала" давление на уши мальчишки. Батис снова всхлипнул-вздохнул и принялся вытирать руки о штаны. Я промолчала: насколько помнила, штаны на нём серовато-мраморной расцветки, и следы крови из ушей и носа будут выглядеть на ткани достаточно заметно. Если их не успеет припорошить пыль умирающей Андромеды.

— Так что же происходило?

— Ты видела сны, — утвердительно сказал Матвей. — А с ними и воспоминания. Память ты потеряла на самом деле. Но ты должна знать…

— Должна, но не знаю, — раздражённо сказала я. — Знание — полное — меня ослабит. Говори факты. Не тяни. Судя по всему, мы снова оказались в одной компании и в одном дерьме.

Обняв сына, Матвей вздохнул.

— История стара, как мир. Профессор Аугустус Кейд — авантюрист от науки. Опытник-естествоиспытатель. Несколько рискованных экспериментов ему удались во благо цивилизаций. И цивилизации доверились ему. Здесь, на Персее, он получил абсолютную власть и поддержку. Ещё бы: планета далека от цивилизованных миров, отдана колонистам, есть готовая медицинская лаборатория для проведения опытов любой сложности и опасности, есть совершенно необыкновенный материал для исследований. Осталось одно — найти подопытных кроликов. Привыкший пинками раскрывать дверь в любую инстанцию, Кейд уверен в собственной непогрешимости. Специально сформированная группа отщепенцев, щедро оплаченная Кейдом, начала свозить кроликов на Персей. Сначала отребье, которого полно в любом большом городе: бездомных, спившихся, сбежавших из дому детей. Минута пребывания в комнате, куда запускался газ, близкий к психотропному и не оставляющий в организме следов, — и все они легко подписывали документы о добровольной помощи. Но Кейду надоело любоваться, как они превращаются в то, что вы назвали "акулами" и оборотнями. Он решил заполучить материал качеством выше. Нас. Тех, кто развивает энергетические способности. И посмотреть, что из этого выйдет. Так мы с тобой оказались на одном корабле, идущем к Персею. На пассажирской палубе обычные переселенцы-колонисты — внизу, в грузовом отсеке, контейнеры для лаборатории Кейда. Контейнеры, в которых лежали мы. Ты вышла первая. На подлёте к Персею. Освободила меня и моих сыновей. Охрана спохватилась, когда датчики, следившие за грузовым отделением, настойчиво стали показывать активное движение. Нам не повезло. Мы только-только вышли из криогенного сна и не соображали что к чему. Снова усыпить нас было легче лёгкого.

Его рука снова поднялась ко лбу Батиса.

— Надо выйти на свет, — отстранённо сказала я. — Во тьме он не чувствует собственного тела и слишком расслаблен. На свету тварь будет под контролем.

— Но там…

— Я вспомнила технику, которую ты назвал заклятием шор. Нас не увидят и не услышат. Выходим.

Поддерживая Батиса с обеих сторон, мы вышли из тёмной комнаты. Коридор, полутёмный, но позволявший хорошо разглядеть человека, сиял покоем и давал возможность собраться с мыслями. Если бы не одно "но"…