Драконовы поцелуи, или фиктивная пара для некроманта - Мария Вельская

яростью впился в кожу Эр-Даарха, но ваэйр даже не дрогнул. — Тварь живучая, — прошипел Эстаниош с ненавистью. И теперь я снова увидела это чёрное густое безумие. Ничто так не молодит девушку, как белизна кожи. И нежный оттенок зелёнцы с перепугу. — Согласитесь, Кейрин, что люди достойны куда большего? — Светски обратился ко мне герцог. Вот только под маской человека скрывалось нечто совсем другое. Инородная сущность, одержимая кровью. Нет и не было у человеческого мага такой силы. В теле Эстаниоша поселилось нечто иное. Совершенно чуждое нашему миру. Мрак и пепел, вот почему сюда просто нельзя пригнать пару драконьих крыльев и сделать из этого гада удобрение для растений? Хотя нет, зачем же так? Потравятся бедные. Тут нужно что-то другое. И решить — что — похоже предстоит именно мне. Правильно. Если гадость — вселенская, то разгребать ее женщине, не иначе!

— Этим, — удар мыском по голени. Холодный взгляд ваэйра, — все так легко даётся, но за что? Кому нужны эти древние легенды? Зачем вообще нужно все это, когда власть — вот она — в твоих руках! — Зрачок старика заполнила чернота. — Твоя кровь даст мне силу, девочка! Отворит грани — и после все эти черви и их жалкие усилия ничего не будут стоить! Грани? Какие ещё грани? Кажется, герцог понял, что проговорился. Или сделал это намеренно. Скривился — и вдруг швырнул кинжал, ранив одного из своих стражей. Его напарник даже не дернулся. Мне захотелось выкопать откуда-нибудь парочку особенно злобных драконов. — Страшно? Мне нравится твой страх, — захрипел Эстаниош. Снова закашлялся. И я увидела кровь на его ладони. Инородную сущность тело отторгает, — промелькнула мысль. А ещё — что живой мне все равно от него не уйти. — Где мама? — Спросила упорно снова. — Могу позволить переговорить с ней... Через артефакт, — вкрадчиво заметил мерзавец, — а потом ты сама ляжешь на алтарь. Ты же не хочешь, чтобы дорогие тебе люди... да и нелюди пострадали? Хотя из твоего дракона я все равно сделаю шкуру и положу в главном зале замка, — герцог что-то отхлебнул из фляжки, — но ты должны сказать мне "да" прямо сейчас, полукровка. Байстрючка, — произнес с каким-то наслаждением. А я вдруг вспомнила свое видение и призрака. Он велел ни за что не говорить прямого "да". Мать ли будет со мной говорить? Кому верить? — Сначала поговорю с матерью, если вы мне мне позволите, — прокаркала. Во рту было сухо, меня преследовал горький запах лекарства. — А если я отправлю к его богам этого красавца? — Сухо спросил Эстаниош. И ткнул пальцем в Эр-Даарха. Ваэйр пустым взглядом смотрел перед собой, а вот я... Не отреагировать было сложно. Но я справилась. Лишь брезгливо наморщила нос, представляя, как несу отдельным личностям не только просветление. С собой я ещё прихвачу такое счастье, как кол в грудь, дамскую сумочку с пятью флаконами крема с ядовитой слюной гаргули — на голову, и флакон самых ядреных духов, которыми слуги опрыскивали только туалетную комнату — в глаз. Последним ударом милосердия. — Буду признательна. Этот негодяй совсем меня замучил. Буду откровенна, герцог, мне нет дела до драконов. И до отца нет, — я передернула плечами, — больше всего меня волнует собственное благополучие и мать. Но вы ведь это и так понимаете? — Я повернула голову, прямо и холодно смотря на своего врага. А он враг. Он тот, кого я уничтожу любой ценой. Ну же, смотри. Я проста и понятна. Человек, который дорожит статусом и удобствами. И лишь немного — одним существом, той, что его родила. Спина прямая, улыбка на губах. Душитель пожевал губу. Взгляд скользнул на мое слегка подранное платье. — Кажется, я поторопился от вас отказываться, леди Кейрин. Выживете — значит, оставлю при себе, — голос Эстаниоша снова обрел звучность. В его руках мелькнул круглый переговорный артефакт. — Я очень снисходителен сегодня, Кейрин. Звоните матери. И будьте благоразумны, — угроза читалась в каждом слове. Ледяная сила накатила на меня, кольнула, словно предупреждая. Но я и так почти все для себя решила...Настоящая леди не ведёт переговоров с шантажистами. Она их... уничтожает. Так что зря вы не поинтересовались, чему же на самом деле обучают юных леди, тварь иномирная. Но мне же проще. Будет на твоей улице скоро пирог с ядреными зельями. И контрольный накусь. Ничего, и без котика, с одной змеюкой на запястье и одним ваэйром справимся. Магическая связь установилась так легко, словно на другом конце только меня и ждали. Увы, это только подтверждало мои подозрения.

— Мама? — Я подпустила в голос нервических ноток. — Мама, это ты? Это Кейрин! Я вдруг задохнулась от нахлынувших чувств. Что если я ошиблась? Что если на другом конце связи моя мать — и ей грозит опасность? Что я буду делать тогда?! Непростой выбор. Хотя я прекрасно знаю, что сказала бы на это сама леди Миури. — Кейри, — тихий вздох. Родной голос, звенящий от облегчения. Мою грудь разрывает, мне хочется кричать и топать ногами, а ещё — броситься ей на шею. Я так соскучилась... Так соскучилась по ней. По ее глазам и улыбке, по смеху, объятиям, нашим маленьким вечерним обсуждениям за чашечкой горячего какао с вредными для фигуры пирожными с кремом... — Кейри, куда вы с мужем исчезли? Твой отец был в ярости, весь город судачит! Девочка моя, что произошло? — Голос на той стороне подрагивает, я всеми фибрами души ощущаю, как дрожит невидимая нить, которая протянулась между нами. — Если бы ты только знала, что у нас творится, Кейрин, — всхлип... был слишком уж громким и театрально-надрывным. Острая игла боли прошила душу. Предательство. Двойное предательство — это всегда неприятно. Я уже не верила, что со мной говорила мать. Зато, похоже, актрису этого подгорающего театра прекрасно знала. — Мамочка, ты же знаешь, это все так неожиданно случилось! И дракон этот, — я передергиваю плечами, — с ним ведь не поспоришь! Схватил — и уволок к себе, заявил, что у него дела есть на родине! Я боюсь его, мама, ты и сама знаешь, мужчинам нельзя перечить... Мне так жаль, что я причинила тебе столько неудобства, — шепчу. Мой голос сел, губы дрожат, и Эстаниош удовлетворено кивает. Даже тварь в нем поверила моей игре. Променять роль жены дракона на подмостки, что ли? — Кейрин, девочка моя, — голос на том конце звучит медоточиво, ласково, с лёгким укорящим надломом. Образцовый тон истинной леди, — я ни в чем тебя не виню. Наша доля — быть опорой и помощницей своему мужу. Жаль, что твой отец пришел в такую ярость, что... —