Андрей Бондаренко - Утренний хоббит

Боязнь высоты — штука крайне неприятная и навязчивая. Преодолевая липкий страх, Томас медленно перебирал по верёвки руками, «шагая» ступнями ног по неровной вертикальной скале. Его глаза были крепко зажмурены, по спине и лицу струились ручейки (не капли, а, именно, ручейки!) ледяного пота. Можно, конечно же, было вернуться к древним ступеням, спокойно спуститься по ним и вдоль берега озера выйти к "логову Дракона"…. Но, но, но…. Не хотелось ему терять времени на такие глупости. Сердце стучало учащённо и неровно, грозя вырваться из груди и улететь.

Куда улететь? На встречу с ней, любимой и единственной…

Верёвка оказалась короткой и не доставала до земли примерно на метр. Он разжал руки, ловко приземлился, выпрямился и, что было сил, побежал к скале, на вертикальной плоскости которой была закреплена клетка с пленницей.

Их разделяло около шести метров.

— Как ты? — хрипло спросил Томас, задирая голову вверх.

— Хорошо. А ты?

— Я? Я люблю тебя!

— Я тоже — люблю…

— Повтори, пожалуйста…

Минут через пять-шесть, Тома опомнился:

— Что это мы, наверное, сошли с ума? Надо же тебя вытаскивать из этого дурацкого узилища.

— Надо…. Только вот как? На дверях висит огромный замок.

— Ничего, я сейчас залезу к тебе — вместе с большим камнем — и разломаю этот замок на мелкие кусочки…

Легко сказать — сейчас заберусь, а вот реально залезть на шестиметровую высоту — это гораздо труднее…. Решение пришло уже через несколько секунд: надо забросить к Мари конец верёвки, она его крепко привяжет к прутьям клетки, после чего залезть наверх, в темпе раскурочить замок, открыть дверь и, вволю нацеловавшись, по очереди спуститься вниз. Дело оставалось за малым, а, именно, надо было срочно раздобыть где-нибудь семь-восемь метров прочного шнура.

Томас отправился обратно, к месту, где он недавно спустился с обрыва. С минуту беспорядочно подёргал за верёвку и, задумчиво почёсывая в затылке, отошёл в сторону.

"Да, задачка!", — обеспокоено зашелестел внутренний голос. — "Верёвка очень прочная и не порвётся, сколько ни дёргай за неё…. Каменный рог, на котором закреплена петля? Даже, если он и обломиться, это не приведёт ни к чему хорошему. Прилетит по темечку тяжёлой каменюкой, и все дела…".

— А я даже лук не захватил с собой! — огорчился Томас. — Можно было бы попробовать — стрелами перебить верёвку на нужной высоте…. Остаётся одно: запрыгнуть на верёвку, проползти вверх метра на два и обрезать. Потом снять рубаху, порвать её на полосы и надстроить к шнуру недостающую часть…

— Эй, Утренний хоббит! — раздалось сверху. — Слышишь меня?

Томас торопливо отошёл от скалы метров на пятнадцать-двадцать, задрал голову: на кромке обрыва — сквозь густую пелену тумана — маячило непонятное рыжее пятно.

— Ну, допустим, слышу, — ответил он недоверчивым и хмурым голосом. — Чего надо-то?

— Во-первых, лови свою верёвку! — шнур зашелестел, касаясь неровностей вертикальной скалы. — Во-вторых, вот тебе ключи! — рядом что-то звякнуло-брякнуло. — Который поменьше — от замка клетки, который побольше — от дверей в Морию.

— Как тебя зовут, незнакомец? — поинтересовался Томас, наученный Средиземьем не доверять первому встречному. — И на кого, если не секрет, ты работаешь?

— Зовут меня — Рыжий гоблин, — глухо пророкотал смутно знакомый голос. — А работаю я — не "на кого", а — «где». Конкретно — в полицейском Управлении австрийского городка Клагенфурта…. Усекаешь? Почему так смело излагаю? Туман очень густой и плотный. У местных уродов микрофоны сейчас не ловят ни единого слова…. Ладно, я пошёл. Извини, дела. Но мы ещё обязательно встретимся. Удачи, Томас Моргенштерн! И привет — от твоей уважаемой матушки…

— Спасибо! И вам — всего хорошего! — автоматически ответил Томас.

Глава двадцать четвёртая

Озёрные инги и дорожный перекрёсток

Томас подобрал с земли ключи, закреплённые на кольце брелка, представляющего собой маленький полупрозрачный кристалл неизвестного минерала. Один ключ был бронзовым, массивным, другой — блестящим и длинным, с многочисленными насечками. Оглядел ключи со всех сторон, он зачем-то обнюхал их и положил в карман камзола.

— Кто же это был, такой добрый? — задумчиво бормотал Томас, сматывая верёвку в аккуратную бухту. — Зачем он нам помогает? Интересный такой тип. Наверное, его послал к нам Серый маг…. За хорошую плату, естественно. Безвозмездная помощь и благородство — в Средиземье — полностью исключены. Занятно, как любит говорить Бродяга…. Стоп! Рыжий гоблин сказал, что, мол, работает в Управлении полиции города Клагенфурта! Назвал меня «Моргенштерном» и, даже, передал привет от моей мамы…. Как всё это прикажите понимать, господа хорошие? Вот же, мало было загадок, подбросили, гады, дополнительную! Игра у них, видите ли! Надо всё и вся — всегда и везде — осложнять и запутывать…. А, может, наши игроки здесь и не при чём? Приметный голос, рыжая шерсть…. Неужели, это был Ганс Пушениг, мой знакомый полицейский из Клагенфурта?! Интересные дела….

— Томас! — прилетел требовательный девичий голосок. — Где ты? Что происходит? Уже забыл о собственной невесте, томящейся за решёткой? Негодник легкомысленный!

— Иду! Уже иду!

Отложив раздумья на неопределённое время, он вернулся к клетке. Отрезал нужный по длине кусок шнура, привязал к его концу плоский тяжёлый камушек, отошёл на несколько метров в сторону и предупредил Мари:

— Я сейчас брошу этот камень в клетку. Лови его, отвязывай, а конец верёвки привяжи к пруту клетки. Только крепко привяжи!

— Не учи учёную! Не тяни время и швыряй, я поймаю, — ответила девушка, и Томас от удовольствия расплылся в широченной улыбке: судя по всему, плен нисколько не повлиял на бойкий характер невесты.

Дальше всё прошло по заранее разработанному плану — за одним исключением: не пришлось большим булыжником разламывать навесной замок. Мари поймала камень, надёжно закрепила шнур, Томас по нему залез наверх, блестящим ключом с насечками отомкнул замок, бросил его вниз, открыл дверь и вошёл внутрь клетки….

Потом, вволю нацеловавшись и прихватив с собой вместительную кожаную флягу с грушевым сидром, оставленную заботливыми тюремщиками, они поочерёдно спустились вниз.

— Что это за странная одежда на тебе, моё сердечко? — спросил Томас, недоумённо оглядывая светло-серый бесформенный балахон, в который была облачена невеста. — Бирка какая-то прямоугольная — с цифрами — пришита к рукаву, N 2121…

— Обычная тюремная роба, — зябко передёрнула плечами Мари. — Там, на юго-западе, — махнула рукой, — у наших хозяев оборудован самый натуральный концентрационный лагерь, как в Другом мире. Мне про них Отто рассказывал, в период, когда трое суток не пил грушевого сидра…. Где, кстати, Кот? Плохая новость имеется — для него лично.