Андрей Бондаренко - Утренний хоббит

"А ведь — прямо сейчас — гранату взрывать нельзя", — вновь напомнил о себе внутренний голос. — "Мари крепко спит, а тут, понимаешь, взрыв, грохот…. Того гляди, бедная девушка получит сильнейшее нервное расстройство. Зачем нам с тобой, дружок, жена-психопатка? Правильно, незачем…. Следовательно, её надо разбудить, как минимум. И, как максимум, предупредить…".

Томас снова обошёл по скалистой кромке каменный мешок ("Драконье логово", как он называл эту расщелину про себя), остановился на заранее высмотренной площадке — напротив железной клетки, до которой было порядка сорока пяти метров. Светлая фигурка по-прежнему неподвижно лежала, свернувшись калачиком, на полу.

"Спит, родная!", — растроганно подумал Томас. — "Ничего, скоро всё закончится! Всё? Нет, конечно же…. Только данная локальная неприятность, достаточно мелкая и несерьёзная, если вдуматься…. Весь этот кошмар прекратиться, только тогда, когда мы выберемся — из этого мутного и тоскливого Средиземья — в Другой мир. Вернее, когда выберемся и вновь станем людьми…

Он достал из кармана штанов хоббитанскую пращу, подобрал с земли подходящий по размеру камень и вложил его в кожаную нашлёпку метательного приспособления. Летучие мыши, видимо предчувствуя скорый приход рассвета, начали постепенно возвращаться в "базовый лагерь". Они — совершенно бесшумно, широкими кругами — облетали вокруг "Драконьего логова" и уверенно «приземлялись», ловко цепляясь друг за друга и образуя длинные гирлянды. Эти гирлянды беспрестанно шевелились — всеми составными частями — и ритмично раскачивались на сильном ветру.

Сделал пращой несколько круговых движений, Томас резко вытянул руку вперёд, посылая камень точно в цель. Одна из гирлянд тут же рассыпалась на отдельные фрагменты, послышался громкий и возмущённый крик-всхлип, вокруг беспорядочно замелькали — крохотными веерами — чёрные крылья. Вскоре и другие летучие мыши, поддавшись панике, встали на крыло. Началась настоящая звуковая вакханалия: визг, переходящий в надсадные хрипы, вопли ярости, стоны боли, глумливое улюлюканье….

Зелёный Дракон проснулся, предсказуемо рыкнул и принялся — одну за другой — запускать в ночное небо длинные огненные струи. Фигурка в светлых одеждах зашевелилась, пошатываясь со сна, поднялась на ноги и, взявшись ладонями за металлические прутья клетки, принялась вертеть черноволосой головой по сторонам.

"Это, точно, Мари!", — уверенно заявил внутренний голос. — "Черты лица неразличимы в полумгле. Но эти голубые, такие яркие глаза! Их нельзя перепутать с какими-либо другими…".

— Мари! — громко, стараясь перекричать мышиную какофонию, закричал Томас. — Это я! Посмотри наверх! Наверх смотри!

— Вижу тебя, — прилетел едва слышный ответ. — Вижу…

— Я спасу тебя! Слышишь? Спасу! Только уши заткни пальцами! Заткни уши и жди! Минут пятнадцать жди! Слышишь меня?

— Слышу, жду, затыкаю…

Томас быстро, но, одновременно, и осторожно зашагал обратно — к заминированной трещине. Неотвратимо приближался рассвет, звёзды принялись задумчиво и сонно перемигиваться, вокруг заметно посветлело, вернее, посерело…. Он посмотрел на небо: маленькая тёмно-красная точка, снижаясь, зависала над "Драконьем логовом".

— Понятное дело, "эльфийский воробей" включил камеру инфракрасного слежения, — высказался в полголоса Томас. — Реагируют, гадёныши, на непонятные шум и на драконьи огненные "плевки"…. Только поздно уже, братишки, реагировать. Не успеть вам, ублюдки!

Он взял в руки похудевшую бухту шнура и, разматывая её, стал осторожно отступать вниз по склону. Метров через пятнадцать-семнадцать, когда в ладонях остался лишь кончик верёвки, он опустился на землю и выбрал — до лёгкого натяга — верёвочную слабину. Накинул на голову — как получилось — камзол, закрыл глаза, прочитал про себя на немецком языке короткую молитву, вспомненную недавно, глубоко вздохнул-выдохнул и резко дёрнул за шнур.

— Раз, два, три…, - считал Томас про себя, старательно зажимая уши ладонями.

Взрыв! Но совсем несильный, приглушённый. Он оторвал ладони от ушей и тут же вернул их на место — по причине оглушающего и резкого треска…

"Такое впечатление, что где-то рядом — одна за другой — начали палить пушки…", — подумал Томас. — "Наверное, так трескается гранит. Лишь бы только — в правильные стороны…".

Треск затих. Вернее, сменился громким шуршание, которое — через несколько секунд — завершилось страшным грохотом…

"Это отколовшаяся часть скалы сорвалась вниз", — пояснил внутренний голос. — "Прямо на голову Дракона! Ура! Победа!".

Выждав две-три минуты, Томас поднялся на ноги и подошёл к трещине, где ещё совсем недавно располагалась граната. Теперь же трещина превратилась в неровную кромку нового обрыва, заглянув за которую, он радостно и довольно зацокал языком.

Обломок скалы упал вниз не плашмя, а, соскользнув по внутренней поверхности трещины, которая была наклонена к линии горизонта примерно под сорок-пятьдесят градусов. Благодаря этому, обломок сперва пролетел немного вперёд и только потом рухнул вниз.

— Хорошо, что Зелёный Дракон — в момент взрыва — лежал, развернувшись мордой к скале. Наверное, специально так сделал, чтобы не видеть и не слышать визгливых летучих мышей, — подытожил Томас. — Поэтому его голова — вместе с глазами — совсем и не пострадала. А вот три четверти остального туловища, увы, раздавлены безвозвратно…

"Смотри-ка, братец, а зверюга-то был — натуральным мутантом!", — напомнил о себе внутренний голос. — "Вон, цветные проводки торчат во все стороны, да и сгоревшей электроникой воняет характерно. Вместе с тем, присутствуют и обширные лужицы ярко-красной крови…".

— Нам сейчас без разницы — мутант, не мутант…, - устало ответил голосу Томас. — Главное, освободить Мари…. А то, что у Дракона уцелела голова, так мне данный факт до фонаря. Зачем, спрашивается, теперь нужен правый драконий глаз, когда Мари здесь? Кстати, может, Бродяга на это и рассчитывал?

Внезапно ветер полностью стих, а с неба опустился густой, молочно-белый туман. Впрочем, висел туман только над скалами, и в каменный мешок опускаться не торопился. Более того, в "Драконьем логове" стало даже светлее, создавалось впечатление, что жёлто-зелёным прожилкам неизвестной горной породы светить в замкнутом пространстве гораздо «комфортней».

Томас отошёл вдоль обрыва метров на семьдесят-восемьдесят, чтобы не спускаться на обломки рухнувшей скалы, отцепил от пояса вторую бухту верёвки, огляделся по сторонам. Высмотрев подходящее по форме скальное образование — в виде короткого и толстого рога — он накинул на каменный нарост двойную петлю, а другой конец верёвки сбросил вниз.