Джек Вэнс - Лайонесс: Сад Сулдрун

Женщина указала на стул.

— Садитесь. — Она вышла из комнаты и тут же вернулась с подносом, на котором находились кексы с орехами и кубок с темно-коричневым вином; поставив поднос перед Аиллом, она вышла из комнаты.

После чего в гостиную вошел Мурген в серой одежде крестьянина. Аилл ожидал старика, или, по меньшей мере, человека с внешностью мудреца.

У Мургена не было даже бороды. Белые волосы, но скорее от природы, чем от возраста; его синие глаза были такими же яркими, как у Аилла.

— Ты хочешь посоветоваться со мной? — спросил Мурген.

— Сэр, я Аилл. Мой отец — принц Осперо из Тройсине; я прямой наследник трона. Меньше двух лет назад я повстречался с принцессой Сулдрун из Лайонесса. Мы полюбили друг друга и поженились. Король Касмир бросил меня в глубокую подземную тюрьму. Когда я, наконец, сумел убежать из нее, Сулдрун от отчаяния уже покончила с собой, а нашего сына Друна забрали фейри из холма Трипси. Я пришел туда, но они не захотели со мной разговаривать. Я хочу вернуть сына и прошу вас помочь мне.

Мурген налил немного вина в два бокала.

— Ты пришел с пустыми руками?

— У меня нет с собой ничего ценного, не считая некоторых драгоценностей, когда-то принадлежавших Сулдрун. Я уверен, что вам они неинтересны. Но я могу предложить зеркало Персиллиан, которое украл у короля Касмира.

Персиллиан может ответить на три вопроса, и это может очень помочь вам, если вы сформулируете вопросы правильно. Если вы зададите четвертый вопрос, Персиллиан освободится. Я предлагаю вам его на том условии, что вы спросите ее в четвертый раз и тем самым освободите.

Мурген протянул руку.

— Дай мне Персиллиан. Я принимаю твои условия.

Аилл отдал ему зеркало. Мурген согнул палец и тихо произнес какое-то слово. Белый фарфоровый ящик пролетел по комнате и остановился на столе. Мурген откинул крышку и высыпал содержимое на стол: тринадцать гемм, вырезанные, судя по виду, из серого кварца. Мурген посмотрел на них и слабо улыбнулся.

— Тебя они не интересуют?

— Насколько я могу судить, да.

Мурген любовно коснулся их пальцем, полюбовался на игру света и тяжело вздохнул.

— Тринадцать уникальных камней, каждый заключает в себе ментальную вселенную. Но я должен побороть жадность. Там, откуда они пришли, есть еще. Так тому и быть. Возьми один; он веселый и поглощает свет восхода. Приходи к холму Трипси в то мгновение, когда первые лучи солнца побегут по лугу. Но не при свете луны, иначе умрешь мучительной смертью.

— Покажи кристалл рассвету, пусть лучи солнца вспыхнут на его гранях. И не отдавай его до тех пор, пока не заключишь с ними сделку. Фейри сдержат свое слово; вопреки расхожему мнению, эта раса обладает самым точным умом. Они выполнят свои условия: не меньше и, безусловно, не на йоту больше, так что будь очень внимателен при заключении сделки. — Мурген встал на ноги. — Я теперь прощай.

— Минутку, сэр. Грифоны вели себя очень агрессивно. Им не понравился мед. Мне кажется, они бы с удовольствием пососали мои кости.

— Их легко отвлечь, — сказал Мурген. — Предложи весь мед одному, а другому — ничего.

— А что с валуном на Падающей Щели? Он будет стоять, как раньше?

— Как раз сейчас ворон устанавливает его на место — не самый простой подвиг для птицы без крыльев и хвоста. Я подозреваю, что он захочет отомстить. — Мурген протянул Аиллу рулон бледно-голубой веревки. — Недалеко от входа в ущелье, прямо на краю обрыва, растет дерево. Обвяжи вокруг него веревку, сделай петлю и и ты легко спустишься с утеса.

— А что с женщиной с лицом лисы на реке Сисс?

Мурген пожал плечами.

— Найди способ обмануть ее. Или она выцарапает тебе глаза когтями ног. И не разрешай ей приблизиться к себе: царапина от ее ногтей парализует.

Аилл встал на ноги.

— Сэр, благодарю вас за помощь. Тем не менее я поражен тем, насколько опасен путь. Многие из тех, кто хотел бы посетить вас, безусловно являются вашими друзьями.

— Да, несомненно. — Было ясно, что Моргена это не интересует. — Кстати, на всякий случай. Эти препятствия установили мои враги, а не я.

— И грифоны так близко от Свер-Смода? Какая наглость!

Мурген рассеянно махнул рукой.

— Ниже моего достоинства замечать такие вещи. А сейчас, принц Аилл, я желаю тебе безопасного путешествия.

И Мурген вышел из гостиной. Женщина в белом провела Аилла к двери. Она посмотрела на небо; солнце уже перешло зенит.

— Если вы поторопитесь, — сказала она, — то будете в Нижнем Озви до того, как сумерки перейдут в ночь.

Аилл пошел обратно по тропинке и быстро оказался возле грота с двумя грифонами. Они повернулись и увидели Аилла.

— Неужели ты осмелишься опять предложить нам этот безвкусный мед? Мы хотим что-нибудь более аппетитное!

— Судя по виду вас обоих терзает голод, — сказал Аилл. — Но я знаю, как помочь вам. Вот...

Аилл вынул соты с медом.

— Первоначально я собирался дать одному из вас одни соты, а другому — другие. Но сейчас я думаю, что один голоднее другого, и ему должно достаться все. Я оставляю соты здесь, решайте сами.

Аилл отступил от тут же вспыхнувшей перебранки, и не успел он пройти по тропе и пятидесяти ярдов, как они уже вцепились в бороды друг другу. Аилл шел быстро, но еще долго слышал возмущенные крики.

Подойдя к Падающей Щели, он осторожно посмотрел через край утеса. Огромный валун стоял там же, где и прежде, покачиваясь от малейшего ветерка.

Ворон, с забрызганными кровью перьями, без крыльев и хвоста, наполовину сидел, наполовину стоял на согнутых желтых лапах; его красный глаз не отрываясь глядел на горлышко.

В пятидесяти ярдах на восток рос перекошенный старый кедр; его изогнутый ствол тянулся над самым краем обрыва. Аилл накинул веревку на ствол с таким расчетом, чтобы при спуске не удариться о склон утеса. На конце он завязал петлю, в которую сел, крепко натянул веревку, повис над бездной и аккуратно спустился к подножию утеса. Перекинув конец через ствол дерева, он освободил веревку, свернул ее и повесил на плечо.

Ворон стоял как и раньше, вздернув голову, готовый в любое мгновение обрушить валун. Аилл тихо подошел с другой стороны и ткнул валун концом меча. Тот зашатался и обрушился в проход, а ворон громко заорал от ужаса.

Аилл пошел по тропинке, спускаясь с горы Габун и остановился только перед деревьями, растущими вдоль реки Сисс. Где-то там, в засаде, лежала женщина-лиса.

Скорее всего она устроилась в зарослях чахлого орешника, росшего в ста ярдах впереди. Их можно было обогнуть сверху или снизу, и переплыть реку, а не идти вброд.