Алексей Герасимов - Тайны столичных предместий

— Нет, сэр Филтиарн. Навряд ли кто-то другой мог бы занимать ваш кабинет, да кабы и умудрился, не думаю, что Мармадьюк принял бы его за вас, — мы обменялись крепким рукопожатием, после которого моя рука ныла еще около минуты.

С таким только Вильку здороваться, а не хрупкому служителю муз…

— Превосходно. Прошу присаживаться, — граф указал на стулья, а сам направился к своему креслу. — Я много наслышан о вас от нашего общего знакомого, да и, сказать по чести, поручил старшему сыну навести справки, прежде чем просить инспектора обратиться к вам с моим делом. Вы ведь не в претензии ко мне за это?

— В таком деле как выбор мастера-портретиста нужна оглядка, оглядка, и еще раз оглядка, — ответил я. — Ведь зависит от того, что вам хочется получить в результате, следует взвесить, кого приглашать. Я вот приверженец классицизма, а живописец-романтист тот же объект что и я подаст на холсте совершенно иначе. Во Франции же и вовсе нынче экспериментируют с новым стилем, так называемым импрессионизмом, и взгляд таких художников будет отличаться, хотя и не будет хуже или лучше обычных направлений.

— Нда… Ну и это, конечно, тоже, — кашлянул сэр Филтиарн.

Понятное дело, что вы, благородный эрл, узнавали, не краду ли я серебряные ложки у хозяев, но мы будем делать вид, что ничто подобное вас не интересовало.

— Отзывы о вас от моих дубровлинских знакомых были самыми лестными, не менее, пожалуй, а даже более, чем рекомендации мистера Вилька, в связи с чем я принял решение просить вас написать портрет моего младшего сына. Кстати, о портретах, что вы скажете о изображениях моих покойных жен, леди Громлэйт и леди Авонморы, — на последнем имени его голос едва заметно дрогнул, так что кто из них кто гадать уже не приходится. — Взгляните.

— С удовольствием.

Последний экзамен, сэр? Ну что же, извольте.

Я поднялся, ничтоже сумняшеся прихватил со стола лампу и направился к картинам. Что тут сказать? Рассуждать со стариком о технике написания смысла нет, потому мне хватило и беглого осмотра.

— Портрет леди Громлэйт… Я ведь не ошибся, эта леди она и есть?

— Не ошиблись, — ответил мистер О'Раа.

— Так вот, ее портрет – это очень качественная, тщательная и филигранная работа. А леди Авонмору писал истинный мастер.

Я развернулся, намереваясь возвращаться, и тут-то узрел ту третью особенность графского кабинета, о которой я упоминал ранее. Увиденное заставило меня вскрикнуть, сделать два шага назад, едва не выпустив из левой руки светильник, и выхватить пистолет. Из дальнего угла на меня взирал тролль.

Серый, громадный, не менее чем в восемь футов росту, он едва не касался головой потолка. С его грубого отвратительного лица, на котором в недовольстве кривились губы, на меня таращились огромные белые выпуклые глаза с черными зрачками, каждый из которых был размером с чайное блюдце.

Я единым движением взвел курки… И понял, что очень глупо выгляжу, целясь в статую, грубого идола из камня.

— Не обращайте внимания, мистер О'Хара. Это моаи, память о моей службе комендантом гарнизона на Рапа-Нуи, — сэр Филтиарн едва заметно хмыкнул. — А вы весьма выдержанный молодой человек. Инспектор первый раз, помнится, запустил в него дубовым креслом. Пришлось их на стулья менять, чтобы не разбил никто истукана.

— Что же он мне про него ничего не сказал, — пытаясь унять дрожь в руках я снял пистолет со взвода, и вернул его в потайную кобуру слева под мышкой (еще один прием, которому научил меня инспектор О'Ларри). — Я бы мог и испортить его пулями.

— Не думаю, — спокойно ответил хозяин замка. — Базальт, это весьма твердая порода.

Дальнейшая наша беседа прошла в сугубо деловом ключе. Мы оговорили сумму моего гонорара, пожелания к изображению и прочие детали.

— Ну что же, — мистер О'Раа поднялся, давая понять, что аудиенция закончена. — Теперь предлагаю вам немного отдохнуть и переодеться к завтраку. На нем я представлю вам Ивара… да и остальных моих гостей. Хотя, в свете того, что к нам в глушь залетела столичная знаменитость, постояльцев в замке, держу пари, прибавится.

Я улыбнулся, и хотел уже откланяться, как вдруг откуда-то раздался приглушенный, полный страдания и муки стон, а воздух в кабинете, держу пари, похолодал на пару градусов.

— Что… это, — с трудом сглотнул я.

— О, это достопримечательность Каэр Нуаллан, кузен Арчер. Не обращайте внимания, по ночам он спать не мешает, да и вреда от него никакого.

— Но… Почему он так… стонет?

— Ну а чего вы еще ожидали от привидения, — пожал плечами сэр Филтиарн. — Что он будет распевать «Ну-ка мечи стаканы на стол»[8] и джигу отплясывать? Для подлого захватчика, которого законный владелец замка, прокравшись по тайному ходу, зарезал прямо в постели, такое поведение было бы более чем странным. А так все как положено – стонет, мечется и страдает.

— А разве призраки существуют, — задал я, пожалуй, самый идиотский вопрос в своей жизни.

— Как видите, существуют, — пожал плечами граф.

Глава IV

В которой отец Игнаций рассказывает мистеру О'Хара некоторые детали из жизни эрла Кедаха, а сам молодой художник знакомится с обитателями Каэр Нуаллан и ведет застольную беседу.

К завтраку я, в сопровождении приставленного ко мне на первое время, покуда обживаюсь в замке, слуги, спустился одним из первых. Не то, чтобы меня так уж гнал голод (хотя он, безусловно, давал о себе знать), просто я не знал не только замка, но и распорядка в нем, а челядинец графа, четырнадцатилетний нескладный вихрастый мальчишка по имени Торлох, видимо не решился поправлять «барина», полагая, что тот лучше знает, когда и куда ему идти.

— Тэлли, малыш, — обратился я к нему, узрев полное отсутствие сотрапезников в месте предполагаемого рандеву, — мне кажется, что я несколько поспешил. Не подскажешь, насколько?

Мальчик глянул на внушительные часы с блестящим бронзовым маятником.

— Полагаю, что минут через двенадцать, джентльмены соберутся к столу, сэр, — произнес он, старательно изображая взрослость и важность.

Выглядел он при том довольно забавно – верно и я был таков в глазах ректора, великого Дениела Маклайза[9], когда поступал в Академию художеств. Такой же нескладный, неоперившийся птенчик с ломающимся голосом, и, при том, пытающийся петушиться.

— Надо же… В вивлиофику идти, полагаю, смысла нет. Покуда туда дойдем, пора уже будет возвращаться обратно…

— С вашего позволения, сэр, тут неподалеку бывшая площадка для лучников, оборудованная под террасу, — сообщил Торлох. — Как я заметил, сейчас там находится отец Игнаций, он мог бы составить вам общество. А когда господа начнут собираться, я вас позову.