Анна Хель - Дорога к предательству

Таверна полностью соответствовала банальному клише. Простая обстановка, массивная деревянная мебель, скудное освещение. Не хватало лишь соответствующего контингента. В столь ранний час посетителей почти не было, и хмурый хозяин лениво протирал стойку, чтобы хоть чем-то себя занять.

Мы с Дарой сели за один из множества пустующих столов, подальше от двух лиц неприятной наружности, и дождались до омерзения бодрую девицу. Д'рахма сделала заказ. Судя по тому, как неспешно разносчица ушла на кухню, я поняла, что ожидать его придется долго.

Умиротворенное спокойствие нарушил вихрастый паренек, с рыжими, как огонь волосами. Он будто вырос из-под земли и бесцеремонно подсел к нам.

— Не желают ли прекрасные дамы услышать последние новости? — незваный гость широко улыбнулся, продемонстрировав не слишком здоровые зубы.

— Сколько? — без лишних разговоров поинтересовалась д'рахма.

— Всего за пять арлов вы узнаете о последних событиях нашего города!

— Пшел вон.

— Вижу, девушка знает цену информации! — рыжий не отчаивался. — Специально для вас, есть особое предложение! Всего три арла, и…

Устав от болтовни вихрастого паренька, Дарлема бросила на стол две такие же монетки, какими расплачивалась за въезд в город.

— Говори.

— С каждой.

Я демонстративно встала из-за стола:

— Пойду пройдусь.

— Да сидите уж. Эх, тяжело нынче быть честным человеком… Ладно. Ерен, старший сын здешнего портного, хороший портной, половину города одел, я вот как-то…

— Ближе к делу.

— Так вот сын его. Ходил в деревеньку, неподалеку есть, Веселая называется, заказ, значит, относил. А возвращается, темень, глядит — человек идет. Пешком, в балахоне черном. И вот, ветер как дунет, как скинет капюшон, а это и не человек вовсе! Кожа белая как мел, а глаза фиолетовым огнем горят…

— Не помню, что бы я нанимала сказителя. Еще и такого паршивого, — приподняла бровь д'рахма.

— И вовсе я не вру! Весь город обсуждает. Сам видел, как его в тюрьму нашенскую привели!

— Исчезни с моих глаз и больше не попадайся.

Парня как ветром сдуло.

— А что за?..

— Не-мертвый в Доррии… бывает же такое. По крайней мере, звучит любопытно.

— Не совсем понимаю о чем речь, но бьюсь об заклад — это его я видела на тракте! Описание сходится, кроме того, лошадь этого человека пала! Я сама видела труп, потому он и шел пешком.

Д'рахма вперила в меня полный подозрительности взгляд и, чуть помедлив, сказала:

— Не совсем человека. Мертвеца. Меня вот что интересует, какой безмозглый некромант послал столь ценное творение в Доррию? И почему ты его видела, а мы с Алемом нет.

— Понятия не имею. Правда.

— Удивительный промах, — продолжила мысль Дарлема. — Некромантов, способных поднять такое качественное умертвие, можно пересчитать по пальцам, и все они весьма умные люди. Так откуда же такая очевидная глупость?..

— Может наведаемся в местную тюрьму? Тебе наверняка доводилось заниматься чем-то подобным…

— Откуда такие выводы? — прищурилась откровенно уязвленная Дарлема.

— Достаточно вспомнить, что вы объявлены в розыск.

— Допустим. В любом случае, не имеет смысла лезть на рожон из простого любопытства. Тем более, что никакой информации получить не удастся. Это умертвие, судя по описанию, хорошо сохранилось, и наверняка в него заложили определенные навыки, но мозг у не-мертвых все равно атрофирован. Это ни в коей мере не разумные существа.

— Пусть так, но я хочу на него взглянуть! Кто знает, может я великий некромант.

Я не удержалась и задорно подмигнула д'рахме, но та ответила на удивление серьезно:

— Возможно. Вот только посещение городской тюрьмы — не лучший способ это проверить.

— Ой, да брось, где твой азарт?

— Умер в тот день, когда нас изгнали. Не поверишь, но приговор к смертной казни отлично вправляет мозги. Ладно, все равно ведь не отвяжешься. Только имей в виду — наведешь шороху, и я просто умою руки.

— Без проблем! Кстати, где наш заказ?..

— Я не могу пойти с тобой. Заклинания-распознаватели сразу просигналят в управление и поднимут на ноги всю стражу. Тебе обнаружение не грозит, можешь не беспокоиться.

— Почему?

— Ты так фонишь, что вся мелочь, вроде простейших сигналок, просто исказится.

Таким нехитрым образом Дарлема битый час пичкала мою бестолковую голову необходимой информацией. Я успела несколько раз пожалеть, что предложила столь сомнительное предприятие, и пообещать себе больше не ввязываться в подобные авантюры. От внимательных глаз д'рахмы не укрылась сотрясавшая меня нервная дрожь.

— Не нервничай. У тебя будет двадцать минут. Вот если не уложишься, тогда бойся — разрешаю.

Глубоко вдохнув и совладав с собой, я решилась:

— Ладно, я пошла. Перед смертью не надышишься, как говорится.

Дарлема довольно улыбнулась и надела на мой палец тяжеленный перстень. Надо было заранее поинтересоваться, как именно она планирует проникнуть в застенки тюрьмы. Глядишь, и нервных клеток чуть сэкономила бы. Не сказав ни слова, д'рахма повернула меня лицом к стене и достаточно ощутимо толкнула. Пришлось зажмурить глаза, ожидая радостной встречи с каменной поверхностью, но столкновения не произошло. Звуки оживленного города будто обрубили, и я решилась открыть сначала один глаз, а потом, уже уверенней, второй.

Найти нужный путь оказалось очень просто — я лишь шла туда, где было больше мирно посапывающей стражи. Почти весь этаж составляли служебные помещения, но за запертой на внушительный замок дверью скрывался длинный прямой коридор с изолированными друг от друга камерами. Удивительно, но все они были пусты. Не иначе умертвие предпочли оставить в гордом одиночестве. Непонятно только почему так, а не наоборот. Ведь куда логичней было запереть его одного где-нибудь, а не перемещать остальных заключенных.

Не-мертвый до боли походил на живого человека. Его выдавали лишь неестественно бледная кожа и слабо фосфоресцирующие в темноте глаза. Творение неизвестного некроманта и не думало поддаваться снотворному действию перстня. Я вообще не была уверенна, что умертвие может спать. Он просто сидел и смотрел прямо перед собой, явно не замечая гостью. Тем не менее, подойти ближе, чем на расстояние вытянутой руки, я не решилась.

— Интересно? — неожиданно шевельнулись его губы.

Еще никогда мне не приходилось прыгать с таким проворством. Мгновенно оказавшись на два метра дальше от камеры, я перевела дух. А храбрость… ну её. Потребовалось немало усилий, чтобы совладать с дрожащим голосом и произнести: