Хозяйка Монстрвилля. Чудовищная уборка - Константин Фрес

class="p1">Щетка пылеглота ухватила его за голову и в один момент сорвала ее с призрачных тараканьих плеч.

Я торжествовала победу!

Но недолго.

Тараканище очень быстро отрастил себе новую призрачную голову и снова испустил скрежещущий вопль, растопырив жвала.

— Ах ты, монстр…

Я сильнее фыркнула на него паром, самым горячим, обдала люстру потоком мыльного кипятка.

Дух таракана тотчас намок и отяжелел.

Его лапы из призрачных превратились в обычные, рыжие и волосатые.

Ими он отчаянно цеплялся за хрустальные подвески.

Но я безжалостно плеснула в него кипятком еще раз.

А щетка всосала его тараканий саван, и Тыкводжек втянул призрак таракана в свои недра.

— Ну, надо же, — проворчал удивленный кот. — Получилось!

* * *

В следующие полчаса я яростно боролась с тараканами, поливая ковер водой с осиновой золой, и засасывая Тыкводжеком очумевших призраков тараканов, как шелуху от семечек.

Изредка кому-то из этих неприятных покойников удавалось освободиться, выпутаться из ворса ковра и дерануть со всей своей привиденческой силы прочь.

Но таковых ждало парализующее облако пара в спину и грозное гудение щетки.

— Три тщательнее, — командовал котище. — Вон там, в отмытом месте, еще один притаился. Сильнее! Мощнее! Беспощаднее!!!

Я послушно проходилась по указанному месту еще разок, и там обязательно обнаруживался таракан.

Щетка всасывала его, а он с писком цеплялся лапами за ковер.

Но тщетно.

И примерно через полчаса с привидениями было покончено.

А доблестный Тыкводжек сдулся до своих обычных размеров.

— Уф, — произнесла я, стирая со лба пот. — Кончено…

— Еще нет, — ответил зловредный кот.

— Как нет?!

— Теперь Тыкводжек надо утилизировать, — ответил кот. — В дом его желательно не заносить. Мало ли… А на помойку выкинуть придется.

Верного боевого Тыкводжека было жаль, но, видимо, такова его судьба.

От усилий и усталости у меня в животе забурчало.

И я тут же, на ступенях лестницы, устроилась перекусить.

Достала из пакета бутерброды, налила себе горячего кофе из термоса.

— А что это у тебя такое? — заинтересовался кот сладеньким голоском, распушив хвост и подступая ко мне на мягких тихих лапах.

— Бутерброд, — ответила я, посмеиваясь.

— С чем? — жадно спросил кот, принюхиваясь.

— С колбасой.

— А колбаса хорошая? — усомнился кот. — Вдруг не очень? Отравишься… А тебе еще неделю дом отмывать.

Я так и поперхнулась.

— Неделю?! — вскричала я, выкашляв то, что попало мне не в то горло.

— Ну да, — беспечно и доброжелательно подтвердил кот. — Ты же не думала, что сможешь убраться тут за один день? За одну ночь, точнее. Дом-то двухэтажный. А ночь почти на исходе.

— Ну, дела… Это во что же я ввязалась?!

— А надо было внимательнее читать контракт, — подзудел язвительный кот, подкрадываясь к колбасе.

Я и глазом не успела моргнуть, как он стащил с куска хлеба один кружочек полукопченой и рванул по лестнице наверх, по-бандитски прижав уши.

Зато в полумраке загорелись зеленые огоньки глаз.

Коты шли в атаку, громко и сладенько мурча и завивая хвосты причудливыми фигами.

Я вздохнула, оставила в сторону дымящийся кофе и принялась делить колбасу на всех.

По-братски.

В следующие полчаса мы сидели на ступеньках, наслаждаясь ночной трапезой.

Никогда не ела бутербродов вкуснее, и не пила кофе ароматнее, чем в эту ночь!

Кофе, казалось, растворял и уносил прочь все мои беды, тревоги… Я даже перестала думать о грядущей стычке с соседом, словно он был не огромным и злым мужиком, а сопливым мальчишкой.

— Сегодня чудесная ночь, — промурчал вороватый кот за моей спиной. — И аромат кофе просто волшебный. Волшебный…

За высокими окнами катилась по ночному небу сонная оранжевая луна в туманной дымке.

Приветливо шумели лапами сосны и ели.

Коты ели с урчанием и завыванием.

Даже куски хлеба, пропахшие колбасой. Видно, наголодались.

Толстый котенок ловко подлез под мать, нашел титьку и принялся насысывать ее, от удовольствия меся лапками мамкин мех.

— Сиськасос, — строго сказала я ему. — Такой большой, а все мамку сосешь! Пора самому есть! Держи кусок колбасы!

Он насмешливо покосился на меня молочно-голубыми глазами и продолжил свое дело.

Бобка ел мои бутерброды вместе со всеми.

И с котами сосуществовал весьма мирно, чем меня очень удивил. Обычно он к котам не так ласков.

В скором времени раздался бой часов на башне. Несмотря на закрытые окна он был слышен очень отчетливо. Значит, пора домой.

Я собрала в пакет остатки бутербродов, опустевший термос и наполненного Тыкводжека, которого надлежало выкинуть.

— Ну, Бобка, идем, — устало произнесла я. — Наша смена закончена.

— Всего доброго! — мяукнул черный бессовестный котище, облизываясь за моей спиной. — До новых встреч!

Он слопал больше всех колбасы и был непередаваемо доволен.

У дверей дома, на улице, меня поджидал возница.

Я даже вздрогнула, когда открыла дверь и его увидела.

В свете луны он показался мне призрачным и зловещим.

И я сразу разглядела то, чего старалась не замечать ранее.

Одет он был в старинный, порядком ношенный и потертый плащ.

Поверх него на грудь была выпущена кружевная манишка, старая, посеревшая от пыли дорог и рваная.

Голова возницы отсутствовала.

Вместо нее на плечах лежала тыква, которая то и дело съезжала, и возница ее поправлял.

А руки в черных грубых перчатках побрякивали сухими старыми косточками…

— Отмыт холл, — проскрипел возница, пустыми провалами глаз разглядывая пространство за моей спиной. Его вырезанный на тыкве рот при разговоре странно изгибался, как настоящие губы.

Выглядело это жутковато!

— Хорошая работа, — похвалил он меня и полез в карман. — Держи свое вознаграждение!

Я подставила ладони, и из костяных пальцев в них упали три увядших коричневых листка.

— Вы очень щедры, спасибо, — произнесла я, шокированная, рассматривая свою зарплату.

Да, спасибо, так спасибо.

Всю ночь пластаться, чтоб получить это?!

С тем же успехом я могла б и у фикуса листья обломать.

У фикуса даже лучше. Листья больше. И свежее.

— Спрячь, — страшны свистящим простуженным голосом посоветовал возница. — Не то потеряешь!

Я послушно кинула листья в пакет и последовала за ним к Экспрессу.

Ну, что сказать?

Все горничные, убиравшиеся нынче в Монстрвилле, были недовольны и унылы.

Стоило нам сесть в повозку и закрыть за собой дверь, как блондинка тотчас разразилась ругательствами.

— Черт знает что! — прокричала она, яростно терзая свою красивую метелку для уборки пыли. Та заметно потускнела, посерела и растеряла часть своих перьев. Видимо, блондинке пришлось потрудиться намного больше, чем она рассчитывала… — Ничего не нашла! Ни камешка!

Две ее подруги уныло поддакнули ей.

И все трое с подозрением уставились на меня.

Да так хищно и опасно, что я невольно прижала Бобку к груди.

— А ты случайно не перекачала Тыкводжека? — страшным голосом