Хозяйка Монстрвилля. Чудовищная уборка - Константин Фрес

— Давай, миленький! — взмолилась я. — Мой, Тыкводжек-003!

Я направила избивающуюся гофрированную шею в сторону окон.

Толстый котенок вырвался из уютного кокона пыльных штор и с коротким мявом бросился вон, удирая от потока моющего средства.

Пылеглот взвыл, как издыхающий динозавр, и обблевал высокое узкое окно густой пеной. И стекла, и рамы, и подоконник.

С окна на пол закапала отменная черная грязь.

Я, сжимая гофрированную трубку обеими руками, пыхтя, медленно перебирала ногами, нажимая на педали.

Пылеглот трясся и гудел. Внутри огромной тыквы бурлило, ревело и чавкало.

Шторы на окнах потемнели от извергаемой воды, с них лило.

Пышная пена островками вырастала на ковре, застилающем холл.

В скором времени залито было абсолютно все.

А тыква здорово уменьшилась в размерах.

Теперь сидеть на ней было комфортно.

И даже управлять ею, кататься из угла в угол, поливая все вокруг.

— А засосать-то обратно все как? — проорала я, обращаясь к Бобу и укрощая беснующегося тыкво-динозавра.

Боб гавкнул и смело ринулся к брошенному на лестнице контракту.

Посмотрел на него и снова гавкнул

Я, разумеется, ничего не поняла, но на всякий случай нажала на обе педали одновременно, как тормозящий коня гусар.

И о, чудо!

Динозавр в последний раз плюнул пеной, загудел иначе, и принялся всасывать ее обратно.

Вместе с пылью, паутиной, грязью, опилками и кошачьим запахом.

Это была победа!

Уверенно подкатила я к окнам и решительно присосала шланг к оконной раме.

Тыкводжек-003 взвыл, щетка приклеилась почти намертво.

Я, пыхтя и сопя, тянула ее со скрипом сверху вниз.

А она, в свою очередь, стягивала с рамы размокшую пыль, паутину, мушинные трупы и прочую грязь, оставляя рамы девственно-чистыми и белыми.

Несколько раз прошла я щеткой по стеклам.

Переминаясь, как кот на подушке, нажимая педали, я окатывала стекло мыльной водой.

А затем с толком, неторопливо, сдирала мутную пленку грязи, водя по стеклу щеткой.

В скором времени стекло заскрипело от чистоты и сделалось таким прозрачным, что казалось — его и вовсе в раме нет.

Отлично справился Тыкводжек и с мокрыми шторами.

Он с воем всасывался в темный бархат и выпивал из намокшей ткани всю мыльную воду, оставляя портьеры чуть влажными и намного более чистыми.

Пройдя по три раза каждую портьеру, сверху донизу, я вернула им их первоначальный, благородный бордовый цвет.

Тыква подо мной тряслась, сопела.

При нажатии четыре раза подряд на левую педаль Тыкводжек выбрасывал облако горячего пара.

— О, еще и функция отпаривателя! — умилилась я. — Какая прелесть! Не знаю, чем у блондинки пылеглот лучше, если мой просто огонь!

Горячим паром я прошлась по всем углам и щелям, по плинтусам, изгоняя оттуда всякую нечисть вроде пауков и тараканов.

Деревянные плинтуса тотчас перестали быть уныло-серыми. Они отмылись докрасна — оказались из лакированного красного дерева.

Тыкводжек-003 отлично присасывался к любой поверхности.

Плинтуса? Значит, плинтуса.

Плиточный пол?

Значит, пол.

Ковер?

Значит, ковер!

Пол отмылся хорошо.

Он был выложен крупной белой мраморной плиткой, и мыть его было одно удовольствие.

Он еще и заблестел, когда тыква высосала с него всю пыль и грязь, отпарила швы от плесени, оставив его практически сухим.

Я влезла в каждый уголок, промыла и просушила каждую щелочку, каждый плинтус, каждую плиточку на полу.

А вот ковер так просто не поддавался.

Он лежал посередине холла, огромный и грязный. Я, конечно, пропылесосила его со вех сторон, свернув и снова развернув, но чище от этого он стал ненамного.

Когда-то, вероятно, он был красный, пушистый, с красивыми узорами.

Вещь, безусловно, дорогая и статусная.

Но ужасно запущенная. Создавалось впечатление, что на него опрокинули ведро золы и угля и втоптали все это в ворс.

Кое-как разобравшись с управлением Тыкводжеком, я долго и тщательно пылесосила ковер вдоль и поперек, высасывая из его роскошного ворса мусор и грязь.

Намочила краешек ковра хорошенько, так, что с него полилось.

Нужно было узнать, не потекут ли краски? Не полиняет ли ковер, не покрасит ли пол и все окружающее?

Но он не полинял.

Краски оказались стойкие, ковер — отличного качества.

— Как же можно было так испачкать такую отличную вещь, — пробормотала я.

Затем мне пришлось с тыквы слезть и немного подкачать ее — дело обещало быть долгим, воды и мыла могло не хватить.

— Ковер шерстяной, — деловито определила я, поколупав ворс. — Как бы не попортить его. Горячим паром, значит, нельзя. Как тут регулируется температура воды, интересно?

Пришлось снова вернуться к изучению контракта.

Оказалось, нужно выдернуть педали, поменять их местами и снова подкачать, пока в тыкве не забурлит вода нужной температуры. Чуть больше тридцати, полагаю.

Когда Тыкводжек снова разбух до размеров слоненка, я опять на него влезла и решительно ухватила шланг в руки.

— А ну, Боб, отойти! — скомандовала я.

И Бобби послушно запрыгнул на лестницу, повыше, поближе к котам, с интересом наблюдающими за моими действиями.

Тыкводжек исторг на ковер водопад пены и прохладной воды, и тут же всосал ее обратно, оставляя кусочек ковра идеально чистым.

Такого алого насыщенного цвета еще поискать!

Педалями регулируя температуру воды, количество пены, я поливала раз за разом ковер и затем высушивала его практически досуха.

Это повторялось снова и снова.

Я каталась по ковру на тыкве.

Тыкводжек-003 с воем всасывал грязь, а ковер становился все чище, все ярче, и все краснее.

И в скором времени я была мокра, как мышь под метлой.

А холл, окна, подоконники, пол и ковер сияли чистотой, надраенные до блеска.

Тыква моя сдулась до обычного размера и еле пофыркивала, когда я ее отключила.

Присела на ступеньку лестницы, переводя дух.

Бобка, решив, что уже можно, спрыгнул с лестницы на распушившийся и вычищенный ковер и сделал по нему несколько кругов, принюхиваясь и оценивая мою уборку на свежесть.

Огромный черный котище, мелко подрагивая хвостом, важно и неторопливо прошел поближе ко мне, уселся и прищурил оранжевые глаза.

— Ну, предположим, пол и ковер ты отмыла, — сказал он вдруг. — А с привидениями на ковре что делать будешь?

* * *

Запись 5. Как вывести привидение с ковра

Не помню, как упала в обморок.

Но когда пришла в себя, первое, что я увидела — это физиономии котов, с интересом заглядывающие мне в лицо.

Однако, Наташа, вставай… Мы там все уронили.

Черный котище сидел на прежнем месте и все так же щурил янтарно-оранжевые глаза.

— Нет, серьезно, — насмешливо произнес он. — Ты делаешь уборку тыквой, раздуваешь ее, нажимая на педали, и все еще считаешь, что это