Раскол во времени - Келли Армстронг

могу от него упасть замертво, но, по крайней мере, мои зубы будут чистыми.

Я заканчиваю сборы расческой из щетины, мылом и чистой водой. Было бы еще лучше, если бы эта вода не была ледяной, но, по крайней мере, она меня будит.

Я все еще умываюсь, когда часы внизу бьют четверть часа.

Черт!

Я имею в виду «пропади ты пропадом». Э-э, нет, почти уверена, что это тоже не является исторически точным. На самом деле у меня сложилось очень сильное впечатление, что скромные молодые горничные не используют ненормативную лексику, по крайней мере, вслух.

Я мчусь в холл, и слышу удивленный писк, поворачиваюсь чтобы увидеть Алису, которая моргает, глядя на меня. Ладно, видимо скромные молодые горничные также не сносят коридоры. Я делаю быстрый реверанс в извинении, и ее глаза расширяются от шока.

Правильно, горничные не будут делать реверанс другим горничным. Это для хозяина и хозяйки дома. А реверанс в 1869 году вообще актуален?

Я машу Алисе, которая нерешительно поднимает пальцы.

Разве люди не машут руками в викторианской Шотландии? Черт возьми, это будет и вполовину не так просто, как я думала. Мне нужно избегать не только современной речи и упоминаний современности, но и современных жестов, современных обычаев, современного всего.

И чем дольше я буду об этом беспокоиться, тем позже я буду готова начать работу. Я подозреваю, что миссис Уоллес не шутила по поводу пропуска завтрака. Мне нужно только день-два помучиться «в сервисе», прежде чем у меня будет то, что мне нужно, чтобы попасть домой.

Я спускаюсь по лестнице на четыре этажа вниз на кухню в подвале. Это маленькая комната, пылающе жаркая и чистая, как операционная, с висящими ножами, как в фильме ужасов. От запаха свежего хлеба, горячего чая, жареной ветчины у меня урчит в животе, и я спешу к двери в «залу для прислуги», где мы едим.

— Вы ожидаете, что вам подадут чай, мисс Катриона?

И тут я вижу поднос на прилавке. Дымящийся чайник. Ломтики свежеиспеченного хлеба, крошечные серебряные и стеклянные мисочки со сливочным маслом и что-то маринованное. Также есть пустая тарелка для ветчины и яиц-пашот, которые готовятся на плите.

Я направляюсь к подносу, и мой желудок урчит от признательности. Я скажу так о Шотландии девятнадцатого века: еда оказалась лучше, чем я ожидала.

Я тянусь к подносу с завтраком, когда миссис Уоллес говорит:

— Я еще не закончила с этим. Пей свой чай и дай мне время доварить его яйца.

Его яйца.

Это завтрак Грея.

— Прошу прощения, мэм, — говорю я и сопротивляюсь позыву сделать реверанс. — А где я могу найти мою утреннюю еду?

Я следую за ее взглядом до чашки чая и куска свежего хлеба без масла. Перевожу взгляд с нее на скудную трапезу, надеясь на недопонимание.

Неа. Ну хотя бы не черствый хлеб и вода.

Я поглощаю еду, изо всех сил стараясь не пожирать ее как голодный зверь. Пересечение ста пятидесяти лет отнимает у человека много сил, а этот кусок хлеба только разжигает мой аппетит.

Как только он закончился, я поворачиваюсь к миссис Уоллес, чувствуя себя Оливером Твистом, протягиваю свою тарелку.

— Пожалуйста, мэм, можно мне еще кусочек?

— И пусть завтрак доктора Грея остынет? Ты получишь свою еду после того, как хозяин поест.

Должно быть, я смотрю с облегчением, потому что она машет рукой в сторону моей пустой хлебной тарелки:

— Ты решила, что я перестала тебя кормить? Я веду надлежащее домашнее хозяйство. Вам понадобится полный живот, если вы собираетесь выполнять свои обязанности. Хозяйка вернется через два дня, а вы бездельничаете, мисс Катриона.

Я была без сознания.

— Со вчерашнего дня нет, — она перекладывает яйца-пашот в крошечные серебряные чашечки. — Теперь отбрось лень и начинай работать.

Я направляюсь в сторону нуждающейся в уборке комнаты, надеясь что выбрала правильное направление.

Она прочищает горло:

— Ты ни чего не забыла?

Когда я оглядываюсь, ее взгляд останавливается на подносе с едой. Я перевожу взгляд с него на нее:

— Вы хотите, чтобы я отнесла это доктору Грею?

— Нет, я бы хотела, чтобы поднос подлетел к нему на крыльях пикси, но, поскольку ты здесь одна, я полагаю, это придется сделать тебе.

Я изображаю свой самый сокрушенный взгляд, опустив ресницы:

— Извините, мэм. Я знаю, что я на испытании. Мой разум все еще немного затуманен после происшествия.

— О, вот как ты собираешься этим воспользоваться? — она повышает голос до фальцета.

— Я немного запуталась, мэм. Если бы у меня был дополнительный день или два, чтобы отдохнуть…

Она сует поднос мне в руки:

— Радуйся, что ты все еще работаешь здесь после того, как позволила себе попасть в эту передрягу.

— Позволила задушить себя?

— Ты бродила по Старому Городу. Чего ты ожидала?

Старый город. Если я правильно помню, в ту эпоху это были трущобы. Так что же там делала горничная из зажиточной семьи?

Миссис Уоллес продолжает:

— Теперь отнеси этот поднос хозяину, пока он не остыл, и, как только он закончит с тобой, возвращайся сюда, и у меня, возможно, найдется для тебя завтрак.

Глава 5

Когда я поднимаюсь с подносом по лестнице, один запах становится сильнее других. Это что…? Я вдыхаю. От заварочного чайника доносится отчетливый запах кофе. Слюна щекочет уголки моего рта.

У них есть кофе в 1869 году? Я не против чая, но сейчас этот кофе пахнет соблазнительнее, чем весь завтрак вместе взятый. Я поворачиваю поднос, чтобы глубже вдохнуть пары, и думаю, не досчитается ли Грей нескольких глотков.

Я представляю, как миссис Уоллес выходит из-за угла и видит, как я пью прямо из кофейника хозяина. Может, если именно я приду забрать его, что-нибудь останется.

Ага, мой первый день в качестве горничной, а я уже опустилась до воровства остатков кофе моего хозяина.

Кстати, «хозяин»? Это правильное обращение? Я полагаю, это альтернатива, когда мы не можем обращаться к нему как к «его светлость» или как-то еще. И все же, черт возьми, я надеюсь, что мне не придется называть его «хозяин».

Спальня Грея находится на третьем этаже. Это три лестничных пролета вверх. Я продолжаю подниматься, напоминая себе, что мне нужна хорошая тренировка. Может быть, я смогу выйти на пробежку в свой перерыв. Когда я думаю об этом, мои длинные юбки цепляются за колени, и я смотрю вниз. Нет, ни каких пробежек в этом в этом костюме.

Лестница позади и…

Черт. Какая дверь его?

Слышу как стул царапает пол и